Милая Шарлотта
Шрифт:
– Да, дело огромной важности!
Шарль смотрел на Шарлотту, герцогиня тоже перевела на нее взгляд - сама же Шарлотта с неприкрытой ненавистью глядела на Шарля и, по-видимому, не могла выдумать повод для отказа.
– Простите, Жизель, я быстро, - сказала она.
Шарлотта все же встала и вышла.
– Ну?
– требовательно спросила она, закрыв за собою дверь, - и что же за дело огромной важности?
Шарль прислонился спиной к стене и тяжело вздохнул:
– Я прошу вас, - сказал он, -
– Это и есть то самое важно дело?
– хмыкнула Шарлотта.
– Я даже не удивлена, сударь, что вы поддержали вашего… друга.
– Поймите, Шарлотта, сейчас я выступаю не в интересах герцога, а в интересах мадам де Монтевиль. Ей будет больно услышать такое о муже.
– Да что вы знаете о боли!
– Знаю, не меньше вашего! Шарлотта, вы что снова хотите обсудить наши отношения?
– Ничего я не хочу! Я просто расскажу все герцогине, я уже решила!
И она, одарив на прощание Шарля уничижительным взглядом, вернулась в покои герцогини.
Де Руан, ужасно злясь на себя, тут же постучал снова.
– Войдите!
– пропела герцогиня.
– Ваша Светлость, - милейше улыбался Шарль, - мне придется похитить баронессу еще раз. Очень важное дело…
– Это уже неприлично, мсье де Руан! Вы не даете нам поговорить, - заявила Жизель, однако, по мелькнувшей на ее лице улыбке было понятно, что ситуация ее забавляет.
– Две минуты и не более.
Шарлотте ничего не оставалось, как подняться с ужасной неохотой и выйти за дверь. На Шарля она глядела уже с неприкрытой ненавистью:
– Сударь, неужели я не вполне ясно сказала, что не намерена выполнить вашу просьбу?
– Достаточно ясно, сударыня.
– Тогда что вы желаете мне сказать?!
– Ничего, - отозвался он и перевел тяжелый взгляд на Шарлотту, - однако знайте, что если вы сейчас вернетесь в комнату, я не замедлю вызвать вас снова. Я не позволю вам остаться с герцогиней наедине, понимаете?
Та прищурилась и дерзко улыбнулась:
– Значит, так, да? Вы решили действовать измором!
– Вы не оставляете мне выбора, сударыня.
С полминуты они стояли в полутьме коридора и глядели друг на друга вовсе недружелюбным взглядом. Шарль понимал, что своими же руками топит их с Шарлоттой отношения, и после возродить между ними даже дружбу, не говоря уже о чем-то большем, будет невозможно. А, главное, ради чего он это делает? Ради герцога? Но инстинктивно он чувствовал, что поступает правильно и противиться этому не мог.
Молчание у двери герцогини было нарушено возвращением камеристки:
– В столовой уже подают завтрак, - нерешительно сказала женщина, - Ее Светлости надобно одеться…
И проскользнула между Шарлем и Шарлоттой за дверь.
– Тогда я скажу все герцогине во всеуслышание - прямо за завтраком!
– заявила Шарлотта, когда дверь за камеристкой закрылась.
– Я не стану никого покрывать, слышите!
– Вы не посмеете… - произнес Шарль с сомнением.
– Желаете проверить?!
– На прощание Шарлотта хмыкнула и удалилась, гордо держа голову.
Что подавали на завтрак Шарль даже не заметил: он вполне обосновано опасался, что Шарлотта выполнит свою угрозу, а потому без умолку что-то рассказывал, не давая ей вставить и слова.
Сперва он долго и нудно цитировал по памяти все, что читал о Лотарингии, делая вид, будто не замечает, что Шарлотта буквально испепеляет его взглядом, а герцогиня изо всех сил пытается подавить зевоту. Лишь Филипп, поняв его намерения, делал вид, что ему безумно интересно слушать какие птицы обитают в этих широтах.
– Шарль, вы, я смотрю, сегодня в ударе, - заметила Жизель, стоило ему лишь перевести дыхание. И тут же заговорила с Шарлоттой: - милая, чем вы планируете заняться после завтрака? Мне показалось, вы хотели что-то со мной обсудить.
Но тут вступил Филипп, совершенно невежливо перебив начавшую говорить Шарлотту - но, видимо, ему было совершенно не до приличий: он был ужасно бледен, и даже испарина выступила на лбу.
– Как же, Жизель, дорогая, вы обещали этот день провести со мной!
– Когда обещала?
– изумилась та. И улыбнулась: - и, потом, Филипп, это невежливо по отношению к гостям: все наше время мы должны посвящать им.
И чарующе улыбнулась, заставляя и остальных присутствующих изобразить улыбки.
Шарль так много говорил за завтраком, что, кажется, вовсе ничего не ел. Когда же слуги начали убирать посуду, он собрался уже вздохнуть с облегчением, но понял, что рано.
– Жизель, я придумала, чем мы займемся: я видела в вашем будуаре пяльцы с великолепной вышивкой, вы ведь не откажете мне показать, как делали этот узор? Заодно мы могли бы посплетничать - надеюсь, мужчины не станут нам мешать?
– она, совершенно невинно хлопнув ресницами, посмотрела на Шарля.
– Ведь все важные дела мы уже обсудили, мсье де Руан, не так ли?
На сей раз Шарль не знал, что ответить: пришлось наблюдать, как Шарлотта и Жизель уходят, а Шарлотта вдобавок, последней выходя из столовой, еще и недвусмысленно ухмыльнулась им, не оставляя сомнений, что выполнит свою угрозу в ближайшее время.
– Она великолепна… - изрек Филипп, как только дверь за дамами закрылась, и тут же пояснил: - Жизель. Поверьте, Шарль, я сам ненавижу себя за то, как с ней поступаю, и не могу понять, что меня не устраивает в собственной жене. Она идеальна.
– Ее Светлость действительно достойнейшая из женщин, которых мне доводилось видеть, - ответил Шарль, мрачно глядя на герцога.