Милая Шарлотта
Шрифт:
– Фонтенуа-ле-Шато? Если не ошибаюсь, это совсем рядом с замком Седан, куда уехала баронесса. Было бы забавно, если бы они встретились там, вы не находите?
– До неприличия забавно, - отозвалась Жоржетта.
Кажется, Госкар не паясничал, а искренне не понимал. Впрочем, с ним никогда нельзя быть уверенной полностью.
Она огляделась: мсье Госкар принимал ее в гостиной, оформленной в глубоких винных цветах. Везде, где только можно, был использован рюш, оборки и парча - по всему видно, что к этому интерьеру приложила свою холеную ручку Шарлотта.
Однако,
– Хочу заметить, что я к вам по делу, мсье Госкар, - опустившись-таки на диван, сообщила Жоржетта.
– Вы, должно быть, знаете, что мы с мужем приехали в Париж, дабы похлопотать о возврате наследства…
– Да-да, барон сообщил мне об этом, но, право, решил, что проще вашему мужу было бы сколотить новое состояние, поехав в Сан-Доминго, чем вернуть маркизат.
– Возможно, но я… и мой муж, конечно, хотим именно вернуть наследство. Оно причитается нам по праву и, я уверена, король окажет нам эту милость. Вот, взгляните, - она передвинула к нему кипу бумаг, - я собрала все необходимые документы и теперь хочу передать их в канцелярию Его Величества вместе с прошением. Однако я мало смыслю в придворной политике, потому…
– Потому вам нужна моя помощь, - констатировал с улыбкой Госкар, все еще глядя в глаза Жоржетте, а не на бумаги.
– Могу я поинтересоваться, почему я должен помогать вашему мужу?
– Не моему мужу, а мне, - Жоржетта хлопнула отсутствующими ресницами, - и не просто так - я вам заплачу.
– О, как интересно!
– развеселился Госкар еще больше.
А Жоржетта вынула из кошелька золотой экю [33] и с улыбкой подала Госкару. Тот изумленно держал его на ладони:
– Надеюсь, я не слишком разоряю вас?
Жоржетта с удовольствием отмечая, что он реагирует практически так, как она и рассчитывала, ответила с деланной серьезностью:
[33] Для оценки: хорошая рыба вроде форели или лосося стоила 2 экю
– Позвольте, мсье, я нанимаю вас безо всяких рекомендаций, а исходя только из моей к вам симпатии - потому и плата небольшая. Зато, в случае положительного исхода дела, гарантирую вам куда более щедрое вознаграждение.
– Насколько щедрое?
Госкар наверняка понял ее превратно, но Жоржетта только добавила:
– Вам понравится.
– Идет!
– не стал больше спорить Госкар. Он подбросил монетку в воздух и, поймав ее, спрятал в карман жюстокора.
– Могу я только поинтересоваться, сударыня, для чего вы надели это отвратительное фиолетовое платье? Мне казалось, мы уже обсудили, что вам идет, а что нет.
Жоржетта подумала уже, что он не заметит.
– Я надела это платье, чтобы дать вам понять, что я пришла исключительно по делу. Ну, и чтобы вы ни на что не отвлеклись.
– Вы меня оскорбляете. Когда я занят делом, меня ничто не может отвлечь!
Госкар и правда разбирал бумаги скоро и сосредоточенно. Жоржетте нравилось, что изъяснялся он просто и говорил без прикрас - она понимала его с полуслова. Сперва, правда, несколько раздражал его тон, которым он критиковал, ее действия - а критиковал он много и едко. Но позже она даже стала находить его сарказм забавным и сама отвечала в том же духе.
Странно, со стороны могло показаться, будто они беспрестанно ссорятся, на деле же - давно Жоржетта так чудесно не проводила время.
Вот только Жоржетте не нравилось, что Госкар брался все организовать сам, порой и не интересуясь ее мнением. А когда она возмутилась, свысока заметил:
– Мадам, если я не ошибаюсь, вы сами наняли меня и оплатили мои услуги. Так что теперь просто сядьте в то кресло, а слуга сейчас принесет вам кофе.
– Я не хочу кофе!
– Ну, тогда займитесь чем-нибудь!
– он отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.
– Хотя бы приберите эти бумаги - терпеть не могу, когда на столе беспорядок!
Никто и никогда не позволял себе так разговаривать с Жоржеттой.
Признаться, в тот момент она едва удержалась, чтобы не сказать какую-нибудь грубость, собрать документы, а потом выйти вон. Останавливало лишь то, что покидать общество Госкара Жоржетте, не смотря ни на что, не хотелось, и, сделав над собой огромное усилие, она промолчала.
Однако ж превращаться в его секретаря и убирать бумаги Жоржетта тоже не стала, а, желая показать свое недовольство, небрежно бросила папку, которую держала в руках, прямо под нос мсье Госкару и демонстративно устроилась в кресле, сверля его гневным взглядом.
Через пять минут она соскучилась и позволила-таки угостить себя кофе. Этот напиток привозили во Францию с Аравийского полуострова, и здесь он считался большим деликатесом и редкостью - Жоржетта о нем только слышала, но ей так и не довелось его попробовать до сего дня.
Наблюдая из дальнего угла кабинета за мсье Госкаром, снимающего копии с каких-то бумаг, Жоржетта вдруг пришла к выводу, что он вполне справлялся и сам. Она даже допускала мысль теперь, что с маркизатом Шарля действительно может что-то выйти, хотя вполне отдавала себе отчет, что шла сюда лишь повидаться с Госкаром - бумаги были только поводом.
Все ж таки это очень неплохо, когда есть кто-то, кто может взять решение всех проблем на себя. Когда можно ни о чем беспокоиться, а просто сидеть в тепле и уюте, пить кофе и, рассматривая свое отражение в кофейнике, думать над какой-нибудь глупостью, вроде новой прически или платья…
Для Жоржетты это чувство было в новинку: с детства, с тех самых пор, как родители оставили ее на попечение бабушки, она привыкла решать свои проблемы, не рассчитывая ни на кого, кроме себя. А с замужеством и переездом в Шато-де-Руан забот у нее скорее прибавилось, и Шарль вовсе не торопился ее от них избавить.