Милая Шарлотта
Шрифт:
Теперь же она пыталась понять, подходит ли ей жизнь, в которой все ее проблемы будет решать кто-то другой?
Дверь тихонько приоткрылась, и вошел лакей.
– Прикажете ли подавать ужин?
– почтительно спросил слуга.
Жоржетта и не заметила, что за окнами начало темнеть. Госкар, погруженный в работу, отреагировал не сразу, а потом, подняв голову, повернулся к ней:
– Что скажете, мадам? Вы голодны?
– Пожалуй… - отозвалась она, даже удивленная немного, что ей позволили хоть что-то решить.
Подали
Госкар же сидел не хмурый, явно все еще озабоченный бумагами, что недавно читал. По-видимому, он имел обыкновение чрезвычайно серьезно относиться ко всем своим делам вне зависимости от их оплаты.
– Не хочу вас расстраивать, мадам, - заговорил, наконец, он, - но должен предупредить, что шансов на удачный исход мало… Я вот что подумал: а не могло случиться так, что прежний маркиз де Шато-Тьерри написал завещание в пользу вашего мужа? Нам бы это очень облегчило задачу.
Жоржетта сокрушенно покачала головой:
– Я сама надеялась на это, но нет. Кузен Шарля был не в том возрасте, когда думают о завещаниях, да и мэтр Липпман, его поверенный, ничего такого не упомянул.
Госкар кивнул и, вкрадчиво посмотрев в глаза Жоржетте, сказал уже с нажимом:
– Я понимаю, но ведь могло случиться так, что мэтр Липпман просто запамятовал, а некоторое вознаграждение могло бы освежить его память. Других претендентов на наследство все равно нет, а у канцелярии Его Величества полно и других важных дел, чтобы пытаться оспорить подлинность бумаги.
Жоржетта сообразила вдруг, что он имеет в виду. Обдумала все мгновенно и снова покачала головой:
– Нет… увы, нет. Слишком рискованно. Да и Шарль на это никогда не пойдет.
– Быть может, вам стоит поинтересоваться его мнением: вдруг он как раз желает рискнуть?
– Я и так знаю, что он скажет - даже и пытаться не стоит, - Жоржетта поморщилась, - то, что вы предлагаете, не вписывается в его представление о дворянской чести.
Госкар хмыкнул:
– Ах, ну да, честь. Все время о ней забываю. Я, видите ли, к дворянскому сословию не принадлежу, так что подобные метания, к счастью, обходят меня стороной.
– Как? Совсем не принадлежите?
– с сомнением и даже жалостью спросила Жоржетта, ибо до странности теплые отношения мсье Госкара и барона, а так же и некоторое их сходство во внешности и характере временами наводило ее на определенные мысли.
– Увы, - Госкар развел руками, - моя матушка была дочерью повара, а батюшка пожелал остаться неизвестным. Надеюсь, вас не очень смущает мое происхождение?
– Ничуть, - как можно небрежней отозвалась Жоржетта и поскорее сменила тему: - Так о чем мы?… Предлагаю действовать все же законными методами.
– Придется, видимо, - согласился Госкар, наблюдая, как слуга уносит опустевшую посуду.
– Впрочем, документы и копии готовы, завтра отнесем их в канцелярию и - останется только ждать.
– Как? У нас их примут уже завтра? Туда же наверняка огромная очередь, которую придется выжидать месяцами.
– Не обязательно. Супруга графа де Кориньяк, заведующего Столом приема, моя хорошая знакомая. Завтра навестим ее, преподнесем небольшой дар, и от очереди нас избавят.
Жоржетте сказанное не понравилось. Что еще за супруга графа? Наверняка какая-нибудь скучающая легкодоступная красотка вроде Ирен.
– Как вам понравился ужин?
– спросил тем временем Госкар.
– Просто великолепно!
– оживилась Жоржетта.
– Ваш повар заслуживает высших похвал.
– Я непременно передам ему это - мсье Ришару будет приятно получить такой лестный отзыв от дочери герцога. Да, и если вы хотите чего-то особенного на завтрак - только скажите, ваши пожелания будут непременно учтены.
Жоржетта взглянула на него с сомнением, потом вежливо улыбнулась и ответила:
– Боюсь, если я и навещу этот дом завтра, то несколько позже завтрака.
– У нас много дел завтра, и было бы гораздо удобней, если бы вы остались на ночь здесь.
Эти слова вполне можно было б счесть простым дружеским приглашением, но мсье Госкар так понизил голос, когда произносил их, да и взгляд его, и пальцы, уже каким-то неведомым образом поглаживающие ее руку, не оставляли сомнений, что именоваться верной женой Жоржетта к утру уже не сможет.
– Прошу прощения, - высвобождая свою ручку, улыбнулась она, - но нет.
И сию же минуту поднялась из-за стола. Госкар поднялся следом, и, не успела Жоржетта сделать и шагу, как он, обхватив ее за талию, прижал к себе и поцеловал.
Поцеловал так крепко, страстно и одновременно нежно, что у Жоржетты и мысли не возникло противиться этому волшебству, напротив, жизнь вне этого поцелуя показалась ей в тот момент серой и никчемной.
А потом Госкар так же неожиданно отстранился и спросил полушепотом:
– Ну, а теперь? Вы останетесь?
Жоржетта буквально разрывалась: одна ее часть требовала позабыть обо всех предостережениях и нормах приличия, другая желала немедленно бежать из этого дома.
– Даже теперь - нет… - выдохнула все же Жоржетта, прикладывая ладони к горящим щекам, и как будто боясь, что сама же передумает, высвободилась из его рук и бросилась к двери, едва не опрокинув по пути стул.
– Боюсь, мне пора, извините… - Жоржетта нашла в себе силы лишь у самых дверей обернуться и еще раз взглянуть на Госкара: тот смотрел на нее с сожалением и улыбкой.
Глава 50. НОВАЯ ПРИЧЕСКА ЖОРЖЕТТЫ
Жоржетта едва уснула, думая о том, какой завтра будет тяжелый день. Нет, ее тревожило не то, что графиня де Кориньяк может отказаться им помочь - об этом она, пожалуй, вовсе не думала. Гораздо большее ее заботило, было ли у Госкара с этой графиней что-то? Да разумеется, было - здесь и гадать нечего… Вопрос только в том, насколько серьезно.