Миллион поцелуев в твоей жизни

Мерфи Моника

Кроме меня.

”Куда бы ты ни захотел поехать". Она прижимается щекой к мягкому черному кожаному сиденью, улыбаясь мне с обожанием в глазах. Все ее доверие сияет в зеленых глубинах. Я не могу не видеть этого и не чувствовать боли, потому что, если я все испорчу — а я обязан это сделать, я не силен в подобном дерьме — я причиню ей невыносимую боль.

А это последнее, что я хочу сделать.

18. Рен

Я прижимаюсь щекой к прохладному кожаному сиденью, откровенно пялясь на Крю Ланкастера, ничуть не заботясь

о том, что могу выглядеть глупо. Кажется, он не возражает.

Упиваться всей мужской красотой, сидящей передо мной, почти невыносимо, он такой привлекательный. Мне нравится, как его щеки слегка порозовели благодаря холодному воздуху, отчего он выглядит моложе.

Мягче.

Хотя в лице Крю не так уж много такого, что можно было бы счесть мягким. Он весь из жестких углов и острых линий. Высокие скулы, твердая челюсть и квадратный подбородок. Темные брови, которые сейчас опущены, когда он наблюдает за мной, эти холодные голубые глаза становятся теплее, чем дольше он смотрит, как будто ему нравится то, что он видит.

Мне тоже нравится то, что я вижу.

Единственное, что я могу счесть мягким на красивом лице Крю — это его рот. Его губы розовые, нижняя губа намного полнее верхней, и в данный момент они приоткрыты, его взгляд задерживается на моих губах, пока они не поднимаются, чтобы встретиться с моими глазами.

Моему телу становится тепло, и не только из-за толстого пальто, которое я ношу. Он думает о том, чтобы поцеловать меня. Я знаю, что это так. И это все, чего я хочу. Я хочу знать, какой он на вкус. Какие поцелуи он будет дарить? Мягкие и сладкие? Жестокие и грубые?

Может быть, сочетание того и другого.

“Ты продолжаешь так на меня смотреть и…” Его голос срывается.

“И что?”

Его широкая грудь поднимается и опускается, как будто он только что сделал глубокий, может быть, даже нервный вдох. ”Я не могу нести ответственность за то, что я могу сделать“.

”Скажи мне, что ты хочешь со мной сделать". Хотя это меня немного пугает, я хочу услышать каждое грязное слово, которое он может сказать.

Все эти слова.

Он бросает взгляд на водителя. “Я не хочу говорить это вслух. Ты можешь смутиться, Птичка.”

“Я не буду. Я обещаю.” Я сжимаю бедра вместе, пытаясь унять внезапную пульсацию, но от этого становится только хуже. “Прошепчи это мне на ухо”. Крю протягивает руку, его рука тянется к пряжке ремня безопасности и расстегивает ее. Я сбрасываю ремень со своего тела, позволяя ему взять меня за руку и притянуть ближе. Пока я не сижу в центре заднего сиденья, и он пристегивает меня обратно, его рука касается моей груди, когда он натягивает ремень через меня, а затем вставляет пряжку в прорезь.

Мы сидим так близко, что я вижу щетину на его щеках. Чувствую, как тепло его тела согревает меня, делая еще горячее. Мы смотрим друг на друга, напряжение между нами растет, и я тяжело сглатываю, готовая

что-то сказать, когда он наклоняется, его рот у моего уха, его мягкий выдох заставляет меня дрожать.

“Я хочу поцеловать тебя. Попробовать тебя на вкус. Поцеловать тебя в шею. Прикусть кожу на ней. Запустить руки тебе под свитер, просунуть их под лифчик, пока не сожму твои сиськи. Хочу ущипнуть тебя за соски.” Я отвожу взгляд, мое дыхание учащается. “Я бы снял с тебя свитер. Твою юбку. Оставил бы поцелуи по всему твоему телу. Сказал бы тебе, как ты чертовски красива, потому что ты чертовски красива, Рен. Самая красивая маленькая птичка, которую я когда-либо видел.”

Я закрываю глаза, смакуя его комплимент. “Я бы просунул руку тебе под трусики и обнаружил, что ты насквозь мокрая. Для меня. Я бы трогал тебя пальцами, пока ты не стала бы умолять меня заставить тебя кончить, и когда ты в конце концов кончишь у меня на руке, я бы заставил тебя дочиста облизать мои пальцы.”

Мои глаза распахиваются, и я обнаруживаю, что он наблюдает за мной, его взгляд потемнел. Интенсивный. Я опускаю взгляд на его колени и вижу, что у него эрекция.

О Боже. Что бы он сделал, если бы я протянула руку и коснулась его?

Он придвигается еще ближе, его рот касается мочки моего уха, и я сдерживаю стон, который хочет вырваться. “После того, как я трахнул тебя пальцами, я бы трахнул тебя своим языком. Я бы лизал тебя, пока ты не закричила и не кончила так сильно, что почти потеряла сознание.” Мое сердце бешено колотится, грудь поднимается и опускается так быстро, что это почти причиняет боль. Он отстраняется, его взгляд снова встречается с моим, когда он говорит “Это то, что я бы сделал с тобой. Для начала.”

В выражении его лица так много обещания. В его словах. И я понимаю, что больше не хочу быть обещанной своему отцу.

Я хочу этого парня. Мне все равно, если это не продлится долго. Может быть, я этого и не хочу.

Я просто хочу знать, каково это, когда мужчина заставляет меня кончать. Чувствовать, как его мягкие волосы касаются моих бедер, когда он ласкает языком мое самое интимное место. Его пальцы. Я хочу прикоснуться к нему. Везде. Я хочу почувствовать его рот на своем, его язык, проникающий внутрь.

Не раздумывая, я бросаюсь вперед, хватаю шапку, которая все еще на его голове, срываю ее, обнажая его взъерошенные волосы. Я погружаю руки в шелковистую мягкость, расправляя ее как можно лучше, не говоря ни слова. Он позволяет мне, тоже оставаясь тихим, его веки ненадолго закрываются, когда я продолжаю гладить его по волосам, как будто ему от этого приятно.

Я надеюсь, что это так. Это все, чего я тоже хочу. Чтобы ему было хорошо, в надежде, что он сделает то же самое для меня.

“Я не делаю ничего, кроме поцелуев”, - предупреждаю я его, не желая, чтобы он думал, что я позволю этому зайти дальше этого.