Милорадович
Шрифт:
Молодые великие князья также не имели дара поселить к себе любовь, их особенно не любили военные. Однако же большая часть высшего круга желали иметь императором Николая. Надеялись, что при нем двор возвысится, что придворная служба получит опять прежний почет и выйдет из того ничтожества, в котором была при покойном государе и в которое еще бы более погрузилась при Константине» [1958] .
Одна из причин нелюбви к Николаю и Михаилу Павловичам — их педантичное, механистическое отношение к военной службе, унаследованное ими от покойного папеньки, государя Павла Петровича.
1958
Трубецкой С.П.Материалы о жизни и революционной деятельности. т. 1. с. 237.
«Осенью 1818 года государю угодно было сделать мне милость, назначив командиром 2-й бригады 1-й гвардейской дивизии, то есть Измайловским и Егерским полками… Я начал знакомиться с своей командой и не замедлил убедиться, что служба шла везде совершенно иначе, чем слышал волю моего государя, чем сам полагал, разумел ее, ибо правила оной были в нас твердо влиты. Я начал взыскивать, но взыскивал один, ибо что я по долгу совести порочил, дозволялось везде даже моими начальниками. Положение было самое трудное; действовать иначе было противно моей совести и долгу; но сим я явно ставил и начальников и подчиненных против себя, тем более что меня не знали, и многие или не понимали, или не хотели понимать» [1959] .
1959
Записки Николая I. с. 15.
«Оба великие князя друг перед другом соперничали в ученье и мученье солдат. Великий князь Николай даже по вечерам требовал к себе во дворец команды человек по 40 старых ефрейторов; там зажигались свечи, люстры, лампы, и его высочество изволил заниматься ружейными приемами и маршировкой по гладко натертому паркету. Не раз случалось, что великая княгиня Александра Федоровна, тогда еще в цвете лет, в угоду своему супругу, становилась на правый фланг с боку какого-нибудь 13-вершкового [1960] усача-гренадера и маршировала, вытягивая носки» [1961] .
1960
Минимальный рост рекрута, как мы говорили, составлял 2 аршина и 2 вершка; аршин — 71,12 сантиметра, вершок — 4,45 сантиметра. Для простоты, когда говорили о росте солдата, два аршина отбрасывали. Так что в данном случае речь идет о двухметровых гигантах.
1961
Лорер Н.И.Записки декабриста. с. 50.
Оригинальные супружеские утехи! Но ведь мы уже знаем, что Николай очень хотел царствовать, а значит, он должен был угождать своему венценосному старшему брату, прошедшему и возлюбившему «гатчинскую школу». Пусть даже всем другим такое его поведение приходилось не по вкусу…
«Вообще в это время великий князь не имел приверженцев. Строгая справедливость, которую ставим себе в закон, сколько она доступна человеку, велит сказать, что нельзя ни укорять, ни винить в этом великого князя. Покойный государь Александр был подозрителен, имея тоже к тому сильный повод. Приобресть любовь, особливо войск, было бы со стороны великого князя более, нежели политической ошибкой» [1962] .
1962
Штейнгель В.И.Указ. соч. с. 147.
Кстати, впоследствии император Николай Павлович был очень популярен и даже искренне любим в войсках. Вот впечатления кадета о встрече с государем:
«Государь, выйдя из дворца на крыльцо, крикнул своим молодецким голосом: "Кадеты, ко мне". Услышав голос нашего дорогого обожаемого царя, все кадеты бросились к монарху и обступили крыльцо. На государе был надет любимый его сюртук лейб-гвардии Семеновского полка, сюртук был старый, даже в некоторых местах были заплатки. Государь был без фуражки и без галстука, сюртук был расстегнут. Когда мы обступили царя, то увидали на крыльце стол, на котором стояло несколько корзин со спелыми вишнями. Государь улыбался и приказал подходить к себе по одному, и каждому кадету давал в рот из собственных рук вишню. Мы все целовали его дорогую ручку. Слезы блестели у нас на глазах: так мы все были счастливы и тронуты такой милостью и лаской царя. Видя такую отеческую ласку нашего дорогого отца-государя, у всякого из нас в сердце что-то дрогнуло, явилась какая-то неизмеримая любовь и преданность, готовность посвятить всю свою жизнь ему, нашему благодетелю» [1963] .
1963
Кадет об императоре Николае I. Письмо Александра Аполлоновича Марина к отцу, А.Н. Марину. 9 августа 1837 г. // Николай Первый и его время. М., 2000. т. 2. с. 126.
Но это будет потом, а в тот ноябрьский день 1825 года «…исполнив присягу, я пошел к матушке, которую нашел уже в своих покоях, убитой горем, но в христианской покорности воле Божией. Я ей сказал, что исполнил священный долг своему государю, и что все караулы, равно и бывший во дворце граф Милорадович, генерал-адъютант князь Трубецкой [1964] , генералы Кутузов [1965] , Потапов и многие другие вместе со мной присягнули. Матушка с испугом мне отвечала:
1964
Трубецкой Василий Сергеевич, князь(1776—1841) — генерал-адъютант; генерал от кавалерии (1826). Во время похода в Австрию состоял адъютантом при Багратионе. Отличился при Аустерлице (1805). Был во всех главных сражениях следующей войны с Наполеоном до Фридланда включительно. Сопровождал Александра I в Тильзит. Принял участие в военных действиях против Турции (1809). В 1812 году находился при государе в Вильне, затем командовал кавалерией корпуса Винценгероде. В 1813 и 1814 годах участвовал в главных сражениях вплоть до взятия Парижа. С 1814 по 1822 год неоднократно сопровождал Александра I в его поездках за границу и находился при нем на конгрессах в Вене, Аахене и Вероне. В 1851 году, во время холеры, он был временным генерал-губернатором 3-й части Петербурга, а в 1835 году назначен членом Государственного совета. Последние годы его жизни были посвящены общественной благотворительности.
1965
Голенищев-Кутузов Павел Васильевич, граф(1773—1843) — генерал-адъютант; генерал от кавалерии (1826). Участвовал в заговоре, результатом которого стало убийство императора Павла I. В 1801 году — командир Кавалергардского полка. С 1803 года — шеф Белорусского гусарского полка. В составе отряда генерала М.А. Милорадовича участвовал в Русско-турецкой войне 1806—1812 годов. Отличился в боях при Бухаресте, Турбате, Журже, Измаиле. В 1809 году зачислен в свиту Его Величества. С февраля 1810-го по сентябрь 1811 года — петербургский полицеймейстер. С началом Отечественной войны 1812 года сопровождал императора в Вильну. Участвовал в сражении при Витебске, а затем вместе с императором покинул действующую армию. После сдачи Москвы сформировал из ямщиков Тверской и Новгородской губернии Ямской казачий полк. Принимал активное участие в преследовании отступавшей Великой армии. В начале 1813 года отозван в свиту. Участник сражений при Лютцене, Бауцене, Дрездене, Культе, Лейпциге, Бриене, Ла-Ротьере, Арси-сюр-Об, Фер-Шампенуазе, Париже. В марте 1814 года направлен в Петербург с сообщением о победе над Наполеоном. В 1815 году сопровождал императора на Венский конгресс. В 1823—1826 годах — главный директор Пажеского и кадетских корпусов, Воспитательного дома и Царскосельского лицея. В 1832—1841 годах — председатель Совета о военно-учебных заведениях. После убийства Милорадовича назначен петербургским военным губернатором и членом Государственного совета. Входил в состав следственной комиссии по делу декабристов.
— Nicolas, qu'avez, vous fait? Ne savez vous pas qu'il у a un acte qui vous nomme heritier presomptif? [1966]
Я отвечал ей:
— S'il у en a un, il ne m'est connu, personne ne le connait, mais nous savons tous, qe notre maitre, notre souverain legitime est mon frere Constantin, et nous avons rempli notre devoir — arrive ce qui pourra [1967] .
Князь Голицын [1968] был в Невском [монастыре] и, прискакав оттуда, потребовал меня; в исступлении, вне себя от горя, но и от вести во дворце, что все присягнули Константину Павловичу; он начал мне выговаривать, зачем я брату присягнул и других сим завлек, и повторил мне, что слышал от матушки, и требовал, чтобы я повиновался мне не известной воле покойного государя. Я отверг сие неуместное требование положительно, и мы расстались с князем, я — очень недовольный его вмешательством, он — столько же моей неуступчивостью» [1969] .
1966
Что сделали вы, Николай? Разве вы не знаете, что есть акт, который объявляет вас наследником? (фр.).
1967
Если и есть такой акт, он мне неизвестен, никто о нем не знал; но мы все знаем, что наш повелитель, наш законный государь — брат Константин, и мы исполнили наш долг — будь что будет! (фр.).
1968
Александр Николаевич Голицын.
1969
Заметки Николая I на полях рукописи М.А. Корфа // Междуцарствие 1825 года… с. 39.
Между тем «…в тот самый день, когда была принесена присяга… великий князь Николай послал просить к себе действительного статского советника Федора Петровича Опочинина. Этот человек был некогда адъютантом Константина Павловича… Не было в Петербурге человека, который был бы ближе его к Константину Павловичу. Его и избрал великий князь Николай посредником между собой и братом и ему поручил ходатайство об уступке ему престола, напомнив его высочеству, что он сам добровольно, без всякого принуждения отрекся от наследства» [1970] .
1970
Трубецкой С.П.Материалы о жизни и революционной деятельности. т. 1. с. 317.
Кому и чему тут верить?
«Жители столицы узнали также 27 ноября о кончине императора; их оповестили об этом повесткой за подписью санкт-петербургского обер-полицмейстера Шульгина 1-го, напечатанной на четвертушке серой бумаги, следующего содержания:
"Всевышнему Господу Богу угодно было отозвать к себе обожаемого нашего монарха! Его Императорскому Величеству государю императору Константину Павловичу учинена присяга Его Высочеством великим князем Николаем Павловичем, Государственным советом, Святейшим синодом и войском.
По приказанию его сиятельства господина санкт-петербургского военного генерал-губернатора, я извещаю о сем всех жителей столицы, дабы они, последуя долгу своему, обратились во храмы Божий и там, перед престолом Всевышнего, учинили такую же присягу на верность подданства государю императору Константину Павловичу установленным порядком.
Ноября 27-го дня, 1825 года"» [1971] .
«Я никогда не забуду той минуты, когда 27 ноября, вышед с квартиры часу в 12-м утра, на повороте с Большой Морской на Невский проспект встречаю графа Александра Ивановича Апраксина со слезами на глазах.
1971
Воспоминания моей жизни. Записки почетного лейб-хирурга Д.К. Тарасова // Русская старина. 1872. т. 6. с. 159.