Милость богов
Шрифт:
– Всё верно, госпожа, – прогудел воевода. – Но народ требует к ответу не только его, но и тебя.
– Меня?
– Да, госпожа. Купец утверждает, что нанял убийцу для царя по твоему приказу.
Испуганно охнула нянька и быстро зашептала слова оберегающего заговора.
– Но это бред сумасшедшего старика! Зачем мне убивать любимого брата?
– Госпожа, выйди во двор. Там Боромир пытается усмирить гнев людей.
Василика гордо вскинула голову и прошла мимо расступившихся воинов. Люди – воины из внутренней дружины охраны царицы и слуги – собрались вокруг скорчившегося на земле купца, плевали на него, выкрикивали проклятия. Но едва появилась Василика, шум стих, все смотрели на неё, словно видели впервые и не понимали что делает здесь чужачка.
Она вошла в широкий круг, образованный собравшимися, и встала рядом с Боромиром.
– Что происходит?
Но никто не ответил ей, повисшая тишина витала над людьми, как ядовитый туман, пугая и озлобляя.
Купец, увидев Василику, вдруг завыл, отполз от неё и опять стал рвать волосы на голове.
– Успокойте его, – велел Боромир, и стоящие воины толкнули того тупыми концами бердышей. – Племянница... Этот человек утверждает, что ты приказала ему нанять убийцу для моего дорогого племянника. Так ли это?
Василика оглядела собравшийся люд. Много увидела в глазах собравшихся. Растерянность, удивление, злоба, ненависть. Единственное чего не было – это сочувствия.
Царица расправила и без того напряжённую спину и спросила:
– Значит, суд?
– Суд! – закричали со всех сторон.
Боромир выждал, когда уляжется волнение, и взял слово:
– Я по праву старшего и единственного родственника царицы хочу спросить этого несчастного. Пусть расскажет, как было дело. И докажет, что именно Василика отдала приказ, а не сам он задумал столь страшное преступление.
Купец только того и ждал. Он прекратил ползать в пыли, встал и усмехнулся, глядя на царицу.
– Я всё расскажу. Пусть моя душа отправится к Ящеру за страшное преступление, но она виновна больше! – Грязный палец указывал на Василику. – Я пришёл просить милости у её брата, но мне было отказано. Меня вышвырнули за дверь, словно бездомного пса!
Люди зароптали, но Боромир резким окриком восстановил тишину, и купец продолжал:
– Тогда она позвала меня к себе, сказала, что поможет выкупить мою семью из долгового рабства, оплатить новый караван. Но за это я должен нанять убийцу из ордена паука, чтобы уничтожить её брата. Ей не терпелось самой занять царский трон! И я, несчастный, согласился-а-а-а!!!
– Ложь! – выкрикнула Василика, краснея до кончиков ушей от ярости и бессилия. Она хотела помочь купцу от чистого сердца, пожалев его, а вот что вышло!
– Чем докажешь? – перекрикивая рёв толпы, спросил купца Боромир.
– Она дала мне ожерелье, чтобы оплатить работу убийцы!
Купец запустил руку за пазуху и вынул драгоценное ожерелье, брызнули солнечные осколки, разбившись на острых гранях, рассыпались яркой радугой. Дружный вздох восхищения разнёсся над толпой, и сменился воплем ярости.
– Мерзавка! Как посмела!
Василике казалось, что всё происходит во сне. В голове стоял нескончаемый гул, перед глазами плыли пятна, она пошатнулась, но устояла, гневно сжав губы. Никто даже не подумал поддержать госпожу.
– Ложь! – резко выкрикнула она. – Это ложь!
– Она звала купца к себе после того, как он вышел от царя! Я сам провожал его. – Вперёд вышел воин, краснея от волнения.
Василика горько усмехнулась, она сама вырыла себе яму. Конечно, она просила привести купца и оставалась с ним наедине, стыдясь детского порыва милосердия. Но даже в страшном сне не могло привидеться такого исхода!
– Смерть! – завопили вокруг. – Смерть братоубийце! Смерть предателю!
– Тише! – попытался успокоить разгневанных людей Боромир. Он обернулся к Василике, пылая гневом ничуть не меньше остальных. – Не ожидал такого удара в спину, племянница. Может, это ты убила отца? Ведь луком-то хорошо владеешь.
Пылающие щёки Василики побелели, губы сжались в тонкую полоску, словно она проглотила их от ярости.
– Я никого не убивала!
Боромир усмехнулся и приказал:
– В темницу обоих! Нынче тяжёлое время, и я обязан взвалить на свои плечи бремя власти. Не думал я, что придётся когда-нибудь сказать такое. Теперь я ваш царь!
Василика задохнулась от ярости и оскорбления. Воины схватили её, как последнюю нищенку, и поволокли упирающуюся прочь. А сзади голосил купец.
Подземелье напугало Василику больше, чем гнев толпы. Сырое, мрачное и тёмное, оно казалось худшим местом, чем даже огненные воды Ящера. Смрад и гниение были здесь царем и царицей, они вершили суд и казнили жестоко и без милосердия.
С Василики сорвали украшения и отправили её в камеру. Громко хлопнула дверь, отсекая надежды и свет.
Она упала на сухую колючую солому и затихла. Широко распахнутые глаза бездумно смотрели в потолок, но в голове звенело, как будто девушка попала внутрь колокола, по которому бьют без перерыва. День принёс слишком много неожиданностей и потребовал всех сил.
Сначала смерть брата, потом борьба за царский венец, наведение порядка, появление сумасшедшего купца, обвинение и итог – подземелье.
Неожиданный головокружительный взлёт и страшное жестокое падение.
Василика впала в оцепенение. Сил вспомнить, осмыслить произошедшее и принять решение не осталось. Она просто уснула, спасаясь от безумия.
Купца втолкнули в камеру и захлопнули решётку. Воины отошли, оставив Боромира наедине с преступником. Новоявленному царю было о чём с ним поговорить. Всё-таки этот человек виновен в смерти чуть ли не всей его семьи!
Проводив взглядом воинов и палача, Боромир посмотрел на жалкую скорченную фигуру купца.
– Господин, – послышался его дрожащий голосок. – Вы довольны?
– Да. Ты всё правильно сделал и заслужил награду. Я выкуплю из рабства твою семью.
Купец всхлипнул и забормотал слова благодарности, но Боромир усмехнулся и добавил:
– Завтра утром ты умрёшь. О жене и дочери можешь не волноваться, я позабочусь о них.
– Спасибо, господин, спасибо! Но что станет с царевной? Она так молода и наивна.