Милость богов
Шрифт:
Но ответить Марк не успел. Его опередил знакомый голос.
– Значит, я был прав! – Бодрый голос Ивара раздался за спиной Русака, и тот быстро-быстро перебежал за спину Марка. – Боги милостивы ко мне. Я шёл за тобой, наёмник, и вот загнал в угол. Куда теперь побежишь?
Марк, хмуро глянул на Ивара.
– Кто сказал, что я бегал от тебя?
Воин захохотал.
– Ты. Все время ускользал от меня, а теперь говоришь, что не бегаешь. Докажи! – Это был вызов – Докажи, что ты настоящий воин, а не морок
Кряхтение и кашель пня совершенно не смущали Ивара, всё внимание слуги барона Вешняка было сосредоточенно исключительно на одном человеке. Он не видел ничего вокруг, жажда крови – вот что отражалась в его глазах.
Забытый бог, видя, что он оказался лишним на своём же острове, решил напомнить о себе.
– Это твоё желание, человек? – обратился он к Ивару.
Тот наконец отвлёкся, потоптался на месте, явно пересиливая желание потыкать в говорящий пень мечом.
– Ты кто такой?
Марк вообще не вмешивался. Он с интересом наблюдал за Иваром, с лёгким любопытством прикидывая, в какую причудливую форму выльется гнев Садера.
– Ты пришёл в болото желаний, глупый смертный! Я хозяин этого мира. Какое желание ты хотел бы осуществить?
Физиономия Ивара расплылась в счастливой улыбке.
– Не припомню, чтобы где-то слышал о таком мире и о тебе, но приятно. Единственное моё желание – это уничтожить наёмника! Разрезать его на куски и выбросить хищникам!
– Значит, – медленно проговорил старик, – ты хочешь сойтись с ним в поединке?
– Да!
Беззубый рот бога распахнулся, посыпалась рыхлая земля, и наёмник растерянно повертел головой. Ему что-то напомнила эта картинка. Что-то всплывало в памяти, что-то, забытое давно и крепко, стремилось вырваться на волю, тонкой струйкой просачиваясь в образовавшуюся брешь. Когда-то давно Марк любил запах пашни, любил сжать горсть в кулаке, чтобы жирная землица струилась сквозь пальцы. Он даже почувствовал тепло земли на ладони. Откуда возникли воспоминания, Марк не знал, но был уверен, что когда-то в босоногом детстве, ещё до школы наёмников, он стоял на пашне, чувствуя ласку матушки-земли.
Марк плохо помнил свою мать. Все воспоминания начинались с первых жестоких уроков школы наёмников. Он думал, что ничего прежде не было, а вот, оказывается, есть что-то в памяти! Есть и стремится напомнить о себе!
– Эй, наёмник! – Ивар радостно приплясывал на месте, рвался в поединок, словно нетерпеливая боевая лошадь. – Готовься к смерти. Отсюда выйдет только один из нас.
– Не сомневаюсь, – нехорошо усмехнулся Марк. Он чувствовал себя немного странно, будто воспоминания далекого детства придали сил и уверенности.
Всё напряжение предстоящей схватки улетучилось в один миг, когда в звенящей тишине раздался голос Русака:
– А как же я?
И Марк, и Ивар, и, наверное, сам хозяин успели позабыть о Русаке.
– Ах да! – радостно воскликнул пень. – Ну, и чего же хочешь ты?
Лицо целителя выражало что-то среднее между счастливым обалдением и сожалением о невозможности загадать сразу несколько желаний. Блуждающий взгляд остановился на Марке, напряженном, как тетива с лежащей на ней стрелой, готовом к бою.
– Эх, была не была, – вздохнул Русак. – Хочу быть храбрым, сильным и опасным! Чтобы от одного взгляда на меня враги падали замертво! Хочу помочь хозяину в бою!
Пень затрясся от хохота.
– Замертво, конечно, не обещаю, но опасаться будут.
Ивар отступил, переводя взгляд с Марка на Русака и обратно.
– И это по-вашему правильно? Наёмник и без помощи слуги хороший боец, а если ему станет помогать эдакий детина, то у меня даже шанса не будет! Наши возможности должны быть равны.
– А мы и тебе помощника найдём. Верно, Мефодий? Выходи, не прячься.
Поминутно оглядываясь и испуганно поскуливая, на остров выбрался сутулый человек. Он упал на колени и заголосил, неразборчиво причитая, хотя и с большим воодушевлением.
Пень какое-то время слушал, давая новому гостю выговориться, а когда крики стали стихать, рявкнул:
– Будешь драться или навсегда останешься на болоте! А после победы исполню любое твоё желание.
Мефодий замолчал на полуслове.
– Решено! Наёмник и ты, Ивар, сойдётесь в поединке. А вы, трусливые псы, будете драться друг с другом. Победитель получит в награду всё, что пожелает.
Забытый бог закряхтел, забулькал, как горячий гейзер.
– Опять мне, старику, беспокойство, – проворчал он.
Марк уловил довольные нотки: Садер был счастлив такому количеству смертных.
Пень осклабился и добавил:
– А вот и подходящие тела для вас.
Вопли слуги и разбойника сменились лаем и жалобным поскуливанием: на месте людей стояли два пса. Один – Русак, – огромный с длинной густой шерстью, скалил клыки и царапал землю когтями. Второй – Мефодий – выглядел менее устрашающе. Раза в два ниже соперника, чёрный, как ночь, но с большой массивной челюстью. Он грозно клацнул зубами, проверяя хватку, и радостно завизжал.
– Начинаем! – радостно завопил хозяин болота.
Тяжёлые плотные тучи забурлили в небе. Яркие стрелы молний распарывали их, впиваясь в землю вокруг четырёх гостей забытого бога перевёртышей Садера. Всё чаще и чаще сыпались молнии, очерчивая круг, оплавляя твёрдые комья земли.
Гулко прокатилось эхо, вздрогнула, застонала земля, и по кругу пробежала трещина. Ещё миг – и трещина превратилась в пролом, он разрастался, увеличивался, превращаясь в пропасть. Со страшным рёвом исчез весь остальной мир.