Милый друг Натаниэл П.
Шрифт:
– Нейт!
Согретая неподдельной радостью улыбка тронула Нейта:
– Грир! Тебя-то что сюда привело?
– Йога. Занимаюсь неподалеку, на этой же улице.
Стюарт за кассой терпеливо ждал денег. Другие посетители оторвались от своих лэптопов. Вибрирующая энергия Грир и ее бойкий девический голос нарушили привычный покой кофейни.
Нейт сунул Стюарту денежку и, взяв Грир за локоть, повел ее из бара. Прикосновение к хрупкой руке отозвалось в нем дрожью. До этого момента он старался не обращать внимания на то, что Грир в последнее время все чаще появлялась в его фантазиях, став чем-то вроде фирменного значка среди великого множества других симпатических девушек, возникающих и исчезающих в различных сценариях.
Уступив Нейту инициативу, Грир улыбнулась, как ему показалось – глупость, конечно – заговорщически.
Нейт спросил ее о книге, и они заговорили о писательстве как будничном, повседневном процессе.
– Столько приходится пялиться в монитор, –
Сопровождавшая это заявление озорная улыбка вовсе не служила ему опровержением.
– Понимаю.
За последнее время он пересмотрел свое мнение о Грир в лучшую сторону. Милая, дружелюбная, в этом ей не откажешь. И книга ее – не пустышка. Она поставила перед собой нелегкую задачу, требовавшую немалого мастерства в плане профессиональных способностей и самосохранения. Сама по себе такая смекалка не равнозначна таланту, но уже кое-что. О самом сочинении он судить не мог – не его.
Они поболтали еще немного.
– Ты ведь встречаешься с Ханной Лири, да? – спросила она в какой-то момент.
Нейт отвел глаза.
– Да.
Ее улыбка едва заметно переменилась, став еще более заговорщической.
– Нам надо бы выпить как-нибудь, – сказала она, собираясь уходить. – Поболтать о нашем общем деле.
Доставая из сумки визитную карточку, она снова породила небольшой вихрь. Сняв с доски объявлений маркировочный карандаш, настрочила что-то на обратной стороне карточки и протянула ее Нейту.
На лицевой стороне значилось: «AMD Глобал бренд менеджмент». Ниже – «Иен Зелман, старший специалист».
Нейт вопросительно взглянул на Грир.
Она пожала плечами:
– Просто знакомый парень.
Нейт перевернул карточку. Грир не написала свое имя – только номер сотового телефона. Убирая карточку в карман, он испытал легкое удовлетворение победителя, взявшего верх над старшим специалистом Иеном Зелманом.
Грир ушла, оставив Нейта в состоянии приятного недоумения. Почему она так откровенно с ним флиртовала? Может быть, ее привлек его интеллектуальный багаж? Грир продала свою книгу куда лучше, чем он, и, скорее всего, ее источник еще не иссяк, но статус рассказчицы, описывающей беспорядочные половые связи тинэйджеров, не принес ей желаемой респектабельности.
В конце концов Нейт вернулся к текущей работе над книжным обозрением и позабыл о Грир до позднего вечера.
Он встретился с Джейсоном, и тот принялся рассказывать о некоей Мэгги со своей работы. По его словам, Мэгги планировала съехаться с «этим дуче», веб-дизайнером.
Нейт сунул руку в карман и, нащупав карточку с номером Грир, прошелся пальцами по ее краям.
Ему и раньше случалось ловчить. С Кристен. Они жили тогда в Филадельфии, но он нередко уезжал в Нью-Йорк на выходные. Как-то раз он отправился на вечеринку, проходившую на квартире в Бруклине – как тогда казалось, к черту на кулички, а на самом деле – рукой подать от места, где он жил теперь. Единственный знакомый, парень, который, собственно, и пригласил Нейта туда, пропал из виду где-то к полуночи. Джейсон, у которого он остановился, обещал присоединиться к компании попозже, но запаздывал, и Нейту ничего не оставалось, как трепаться с девушками. Не с парнями же разговаривать?! Он флиртовал в своей обычной шутливой манере, ни на что особенно не рассчитывая. Потом его отправили за выпивкой с одной из девушек, и она вдруг набросилась на него и прижала к увитой плющом стене. Застигнутый нападением врасплох и не желая задеть ее чувства, он без особого энтузиазма – она не была даже хорошенькой – ответил на поцелуй и постарался поскорее завершить эпизод. Но потом, когда они вернулись, Нейт поймал себя на том, что воспринимает ее по-особенному и реагирует на каждое, даже случайное, ее прикосновение. Когда она отошла, чтобы поговорить с кем-то, он последовал за ней не только взглядом, но и каким-то звериным чутьем. Словно для того, чтобы вытеснить мысли о Кристен, нужно было раздуть желание в нечто огромное – такое, что не требовало никаких размышлений. Девушка была довольно смазливая, с пухлыми, как у бурундука, щечками, немного невротичная, расхлябанная и немного развязная, какими бывают люди, стремящиеся работать в кино. И тем не менее, когда они сели в такси и поехали в Алфавитвилль [69] , где она снимала квартирку, Нейт уже пылал дикой страстью. Она, Не-Кристен, приняла в рот. Она, Не-Кристен, расстегнула дешевый красный лифчик с застежкой спереди. У нее, Не-Кристен, была целая россыпь родимых пятнышек на ключицах и обвисший животик. Все это складывалось в образ незнакомый – и потому возбуждающий. В какой-то момент, взяв в рот, она так сильно сжала губы, что у него промелькнула тревожная мысль о тисках. Ему пришлось собрать в кулак все свое мужество, чтобы выдержать испытание достойно. Пока они трахались, она издавала протяжные мяукающие звуки, как шлюхи в кино, идеально, как будто они играли в «Марко Поло», накладывавшиеся на его толчки. Это так возбуждало!
69
Распространенное
А вот воспроизвести волнительные моменты оказалось труднее. Сидя в автобусе рейсом на Филадельфию, Нейт смотрел через затененное стекло на машины, проносящиеся по парковой автостраде Штата садов [70] .
Небо было угрюмое, серое, его лицо в стекле – бледное, тусклое и омерзительно виноватое, как у кающегося грешника. Разочарования и недовольства, существовавшие в отношениях с Кристен, улетучились. Их совместная жизнь виделась ему наполненной свежестью, интеллектом и надеждой. Ее строгая, ясная и четкая красота казалась знаком принадлежности ее к избранным. Почему же он повел себя так? Почему поставил все это под удар?..
70
Нью-Джерси (New Jersey) – штат на северо-востоке США.
Автобус качнулся, и Нейта едва не вырвало от запаха фастфуда.
К автобусной станции подкатила Кристен. Нейт сосредоточился на подгонке лямок рюкзака. Невинная ложь давалась ему обычно легко, как и всякому, кто успешен и популярен, но когда дело касалось чего-то личного, искусного вруна из него не получалось. Произносимые слова звучали неестественно, словно позаимствованные у кого-то цитаты, словно он и сам брал их в кавычки, желая отстраниться от того, что говорил.
Бросая сумку на заднее сиденье, Нейт напомнил себе, что вовсе не обязан врать. Все, что нужно, – это просто опустить некоторые подробности. В машине он впал в состояние тихого ужаса. Позднее ему крупно повезло: когда они легли, Кристен извинилась и заявила, что устала и хочет спать. Секс был бы еще одной изнурительной полуложью, но и отказать Кристен, если бы она выступила инициатором, он наверняка бы не смог из-за чувства вины…
Через несколько дней, когда они ехали в пригородный торговый центр, Кристен внезапно повернулась к нему:
– Ты ведь в Нью-Йорке останавливался у Джейсона, так?
Он застыл, как будто сзади, к затылку, приложили лед.
– Да.
Кристен нахмурилась, и Нейт, ожидая продолжения, успел вспотеть.
– Я так и думала, – сказала наконец она, поворачивая налево, на Делавэр-авеню. Сигнал поворота умолк. – Но потом почему-то решила, что ты ведь мог остановиться и у Уилла Макдорманда. Интересно, какая у Уилла квартира? Может, у него камин, как у нас, и картина Эндрю Уайета в гостиной, а в спальне зеркальный потолок?
– Так, наверно, и есть, – фыркнул Нейт.
Хуже всего во всем этом было не то, что ему пришлось тяжко, а то, что ему пришлось недостаточно тяжко. Да, он чувствовал себя виноватым, но понимал, что от того, чего Кристен не знает, душа у нее не болит, и в результате переносил измену даже легче, чем проступки несравненно менее тяжкие, например, резкий ответ, когда она отвлекала его от чтения неуместным, пустяковым вопросом: пойдут ли они на выходные в «Икеа» или позвонит ли он в телефонную компанию насчет ошибки в присланном счете? В таких случаях реакция была незамедлительной, и раскаяние давало знать о себе мгновенно. После же куда более серьезной провинности ожидаемый им внутренний ад так и не наступил, и он понял, что обман может легко сойти с рук и стать если не рутиной, то, по крайней мере, делом вполне практически достижимым. Несмотря на все презрение к себе, несмотря на что-то слегка отвратительное, что было в той девушке и, как ему представлялось, – в большинстве других, с кем тянет переспать, новое своим разнообразием удовольствие манило: жить, как есть, с Кристен, и время от времени, иногда, отведывать того, неведомого и незнакомого…
Возможности для этого были.
Он подумал о хмурой готичке-официантке в ближнем баре, которая, похоже, давно с ним флиртовала.
Останавливало только понимание, что дорожка эта нехорошая и ведет вниз. Он не только привыкнет врать и делать это без какого-то особенного дискомфорта, но и научится оправдывать свое поведение перед собой самим: мысленно выставляя Кристен в карикатурном виде, преувеличивая ее ограниченность и чопорность, повторяя популярные мантры насчет несдержанной природы мужской сексуальности, как делают определенные мужчины средних лет, мужчины, всегда казавшиеся Нейту не только порочными, но и жалкими, и совершенно непривлекательными. К тому же такое поведение, несомненно, испортило бы отношения с Кристен. Конечно, нельзя страдать от того, чего не знаешь, но, скрывая немаловажные грани личной жизни, ему приходилось бы постоянно быть настороже, обдумывать каждое слово, чтобы не попасться на противоречии и не проболтаться в порыве откровенности. К тому же шел 1999-й, и тень Клинтона маячила над всеми, напоминая о том, как высший государственный деятель превратился в анекдот из-за того, что не смог удержать пружинку в штанах. В конце концов Нейт принял осознанное решение никогда больше так не делать – не врать.