Милый Каин
Шрифт:
Хулио приготовил на ужин салат, в который порезал авокадо и высыпал горсть свежих гранатовых зерен. Блюдо получилось если не изысканным, то хотя бы исполненным в эффектной цветовой гамме. Кроме того, у него в холодильнике со вчерашнего дня оставался томатный суп гаспачо.
Вскоре все сели за стол. Ужин получился тихим и спокойным. Только Диана, уже клевавшая носом, время от времени развлекала всех своими простодушными вопросами, порой задаваемыми совершенно не к месту. Хулио украдкой поглядывал на Кораль и никак не мог поверить, что все это происходит на самом деле.
Наконец дети уснули. Впервые за долгое время
«Вот уж действительно — день ярких эмоций и потрясений», — подумала она.
Наконец они остались с Хулио вдвоем.
— Поскольку вся ваша компания явилась ко мне сегодня без приглашения и предварительного уведомления, нам придется довольствоваться весьма скромным десертом. В нашем распоряжении имеется только шербет из ямайской груши с киви и чиримойей, немного черники с нектаром из гуайявы, что отлично подходит в качестве закуски к предлагаемому куантро, и некоторое количество глазированных китайских яблок.
Кораль слабо усмехнулась.
— Я думаю, куантро без закуски меня более чем устроит.
Хулио подал ей бокал с ликером, в который добавил колечко апельсина и несколько кубиков льда. Все это действительно не только устраивало гостью, но и нравилось ей. Кораль всегда была готова довольствоваться малым, лишь бы не расходовать слишком много сил на обладание чем бы то ни было. Хулио налил того же ликера и себе, чтобы поддержать гостью.
Они потягивали куантро и время от времени бросали друг на друга пытливые, напряженные взгляды, порой как бы случайно, поверх бокалов, иногда — откровенно и неприкрыто.
Они сидели в креслах, стоявших под прямым углом друг к другу. Ноги их почти соприкасались. Омедас видел рядом с собой красивую женщину, немного растрепанную, испуганную и очень уставшую. Она казалась ему далекой, отстраненной и словно навсегда потерянной. Почти такой Кораль запомнилась ему тогда, после их встречи в кафе «Ван Гог». Она точно так же сидела за столиком, держала кофейную чашку на ладони и не знала, что сказать.
В этот момент у гостьи зазвонил мобильник. Она посмотрела на дисплей и тотчас же выключила телефон. Это был Карлос.
— Не хочу его ни видеть, ни слышать. Стоит только подумать!..
Кораль просто передернуло от отвращения. Хулио Омедас продолжал молча смотреть на нее. Она заставила себя выпрямиться и высоко поднять голову. При этом женщина по-прежнему не понимала, как могло получиться, что она прожила столько лет рядом с таким чудовищем, ни о чем не догадываясь. От одной этой мысли ей становилось плохо.
Хулио не знал, как поступить, подсесть к Кораль поближе, положить ей руку на плечо и нежно прижать к себе или же просто поцеловать ее прямо в губы. Ему очень хотелось быть еще ближе к ней. Он мечтал сдуть ей прядь волос со лба, убрать ее волосы за ухо, погладить Кораль по щеке, поцеловать в глаза, осушить губами слезы.
Все же Омедас предпочел остаться там, где сидел. Слишком острыми оказались переживания, чересчур много событий произошло за один день. Сейчас Хулио, истерзанный и измученный, наверное, не меньше, чем Кораль, боялся все испортить. Ему оставалось только прикрыть глаза и наслаждаться ощущением близости Кораль, возможностью ничего не предпринимать и самим процессом ожидания.
Как ни странно, спокойствие Хулио, пусть даже не совсем естественное, частично передалось и Кораль. Она воспринимала Омедаса как того самого единственного верного и надежного друга, который мог дать ей все и не требовать взамен ничего, внимательного и нежного, готового прийти на помощь в любую минуту. Он понимает тебя без слов, принимает такой, какая ты есть. В данный момент ей было нужно именно это.
Хулио прекрасно понимал ее, хотя мысленно продолжал задавать себе один и тот же вопрос: «Любит ли она меня? Если нет, то почему в самый трудный момент приехала именно ко мне и попросила помощи?»
В любом случае этот вечер был не самым подходящим для того, чтобы торопить события и требовать от судьбы невозможного. Омедас это прекрасно понимал.
— Постарайся отвлечься, — негромко произнес он. — Хватит мучить себя мыслями и переживаниями. Давай обсудим все завтра.
Кораль дотянулась до шахматного трофея, стоявшего на стеклянном столике. Этим пластмассовым конем, взвившимся на дыбы, Хулио гордился, пожалуй, больше, чем всеми другими наградами. Он получил его за победу на турнире в театре Эредия, в провинции Сантьяго-де-Куба. Эти соревнования проходили уже десять лет назад. Тогда в финальной серии из шести партий он сумел одолеть венгра Гарова, одного из величайших шахматистов современности. Победу ему принес один из вариантов гамбита Алехина.
Хулио начал пересказывать Кораль ход партии, которую, естественно, помнил наизусть. Он много раз перебирал ее в мыслях ход за ходом, в мельчайших подробностях. Это событие оказалось одним из самых примечательных в его жизни.
Кораль тем временем постепенно отключалась и погружалась в сон. Она уже опустила голову на грудь, не убирала со лба упавшие пряди волос. Ее приоткрытые губы лишь мерно вздрагивали при каждом вдохе и выдохе. Хулио жадно смотрел на них и страстно мечтал поцеловать.
— Так нет же, этот толстый венгр пришел в себя после моего лихого наступления и начал контратаку, бросив в прорыв ладью с королевского фланга. К тридцать восьмому ходу я уж подумал, что дело совсем плохо. Даже мой ферзь оказался не у дел. Противник зажал его своими фигурами. Он стоял как украшение, совершенно никчемный и не опасный для венгра.
Кораль дышала размеренно, как это делают только во сне. Ее грудь чуть заметно приподнималась и снова опускалась. Омедас смотрел на нее. Он погрузился в сладкие воспоминания, в то же время боялся пропустить хоть одно мгновение из того, что происходило в его доме сейчас, прямо у него на глазах. Эта женщина невероятной красоты была здесь, рядом с ним.
— Он прекрасно понимал, насколько сложное у меня положение. В такой ситуации порой упираешься локтями в стол, смотришь на доску и чувствуешь, будто у тебя в голове один за другим щелкают предохранители. Мозг словно отказывается работать, а в качестве дежурной лампочки остается лишь одна мысль: «Сопротивление бесполезно, нужно сдаваться». Но в тот раз все вышло иначе. Я поверил своей интуиции и даже не понял, а скорее почувствовал, что успех зависит от моего слона на ферзевом фланге и двойного хода пешки на g4. Это было похоже на спасительное видение. Мне и самому неведомо, как оно на меня снизошло. Придумать такое я, само собой, не мог. Самое интересное заключается в том, что я действительно не ошибся. Из этих двух ходов родилась просто блестящая комбинация.