Мимолетные мгновения
Шрифт:
Я должна что-то сделать.
ГЛАВА 12
Только войдя в дом, я осознаю, что что-то не так.
Это ощущается сильнее, чем что-либо. Не понимаю почему, но что-то изменилось. Я осматриваюсь, бегло пробегая взглядом по мебели, кухне — ничего. Я медленно поворачиваюсь в сторону лестницы и вижу его. Он стоит, скрестив руки, и смотрит на меня. Это застает меня врасплох, и я отскакиваю назад, одной рукой прикрыв рот, чтобы заглушить
— Хит? — наконец выдавливаю я.
Он спускается и выходит на свет. Он разозлен. И очень сильно.
Ему все известно.
Я сглатываю.
— Что. Черт возьми. С тобой. Не так? — слова хлещут, словно кнут, и я отступаю еще на один шаг назад.
— Она была одна, напуганная… Я просто пыталась помочь.
— Я же говорил тебе держаться от этого подальше, — он рычит так громко, что я вздрагиваю.
Он страшен в гневе. Реально страшен.
Но я так просто не сдамся.
— Да? Что ж, мне уже надоело выслушивать тебя, к тому же, ты никогда не бываешь рядом достаточно долго, чтобы твое мнение имело хоть какое-то значение, — кричу я в ответ.
Его челюсть дергается.
— Хочешь, чтобы тебе навредили?
— Может быть, — выплевываю я.
— Боже, Люси! Что, черт возьми, с тобой творится? — вопит он так громко, что его большое тело содрогается при каждом слове. — Кричать посреди торгового центра!
— Пошел ты.
Он моргает.
— Прости, что?
— Я сказала, — кричу я, подбегая и тыкая пальцем ему в грудь, — Пошел. Ты.
— Прекрати, — предупреждает он.
— Или что? — с вызовом спрашиваю я. — Снова сбежишь? Давай, черт возьми, вперед, Хит. Мне все равно. Этой девушке нужна помощь, и никакие твои слова меня не остановят, пока я не буду уверена в том, что ей помогли. И я сделаю для этого все. Так что проваливай к черту.
Его большое тело движется быстро, он хватает меня и прижимает к ближайшей стене. Я с трудом могу дышать, когда он наваливается на меня всем телом, стискивая так, что я не могу пошевелиться.
— Какая же ты строптивая, заносчивая, но в то же время прекрасная женщина.
После этих слов его губы впиваются в мои.
В ответ с моих губ слетает стон. Как же мне надоело притворяться. Я хочу его. И не намерена больше ждать. Я отвечаю на его поцелуй, и, когда его язык скользит мне в рот, я стону в знак приветствия. Поцелуй наполнен страстью, гневом и немного отчаянием — такой, каким и должен быть настоящий поцелуй. Я жадно хватаюсь за его рубашку, не в силах сдерживать себя ни секундой дольше, тяну ее вверх, и он отклоняется, чтобы я могла стащить ее через голову.
Его тело такое крепкое. Кожа такая горячая.
Я прижимаюсь губами к его плечу и провожу языком вдоль ключицы, к шее. Он стонет, хватает мою рубашку и стягивает так же быстро, как и я сняла его. Его огромная рука находит мою грудь, полностью накрывая ее. Я стону и выгибаюсь ему навстречу. Свободной рукой он расстегивает
— О, Боже, — стону я.
Он кусает меня.
Боль пронизывает все мое тело, но я выгибаюсь навстречу ему еще больше, трусь бедрами о его руку, пока он снимает с меня джинсы. Следом идут мои трусики, и он рычит от удовольствия, когда его рука находит влажность между моих ног.
— Такая сладкая, как я себе и представлял.
Я дрожу в его руках, протягиваю руку к его джинсам и расстегиваю верхнюю пуговицу. После этого они сразу же спадают, и я понимаю, что под ними нет нижнего белья. От одной мысли об этом у меня текут слюнки, и мой взгляд опускается вниз. Его член прекрасен, а размеры пугают. У меня было не так уж много мужчин — двое, если честно, — и никто из них не был так оснащен. Он огромный, не слишком длинный, но толстый. Я сглатываю.
— О, Боже.
— Да, — рычит он, хватая меня за ногу и обвивая ее вокруг своего бедра. — О, Боже.
Наши взгляды встречаются, и он располагает свой член между нами, и, перед тем как войти в меня, смотрит на меня самым похотливым, самым сексуальным взглядом, который я когда-либо видела. Он делает это одним плавным движением, не слишком быстро, не слишком медленно, именно так, как нужно. Я жадно хватаю ртом воздух, и та нога, на которой стою, дрожит, когда смесь боли и удовольствия пронзает мое тело. Он подхватывает меня за ягодицы и поднимает, освобождая мою бедную ногу от попыток удержаться.
Затем он трахает меня.
Не медленно, а жестко и быстро.
Я запутываю пальцы в его волосах и рывком притягиваю его губы к себе, целуя и кусая их, пока он вдалбливает мое тело в стену. Мы оба охаем, стонем, материмся. Я прикусываю его нижнюю губу. Он рычит, отрывает меня от стены на несколько сантиметров и снова вдавливает в нее.
— Будь осторожна, милая, — предупреждает он, проникая в меня все сильнее и жестче.
— Или что? — я задыхаюсь, упираясь головой в стену.
Он наклоняется и начинает ласкать мою шею, а затем кусает ее. Жестко, больно и сильно. Я кричу и впиваюсь ногтями ему в плечо, заставляя его скулить.
— Трахни себя, — шепчу я. — Мудак.
— Я трахаю тебя, детка.
Ни один мужчина никогда не говорил со мной так развратно. Джерард, конечно же, был не таким.
Но меня это заводит.
Очень.
Оргазм, словно огненная лава, возникает внизу моего живота и медленно распространяется вверх, пока Хит вонзается в меня снова и снова. То, что мы достигаем освобождения одновременно, не случайно. Мы оба вскрикиваем, когда на нас обрушивается самый лучший, самый яркий, самый прекрасный оргазм. Я хватаюсь за него, тело сотрясает дрожь, мой сексуальный опыт безусловно несравним с его. Я чувствую каждый толчок, когда он изливается в меня. Это невероятно.