Министерство особых происшествий

Баллантайн Пип

— Может, воздержитесь от поездки в Новую Зеландию, Барти? — промурлыкала Элиза, развязывая один из шнурков у себя на груди.

Муслиновая ткань немного разошлась, открыв ему соблаз­нительные контуры. Она знала, что простым изменением позы немного приоткроет его взгляду то, что скрывалось под ее со­рочкой. Эта же новая поза позволит ей упереться ногами в пол.

Казалось, что ее шепот полностью заполнил собой всю зо­ну для заключенных.

— Так чего же вы ждете?

Его неожиданный смех стер улыбку с ее лица. Возможно, Дивейн и акула, но не дурак.

—

Я наслышан об этих ваших особых талантах, маленькая плутовка. Так что, думаю, я должен буду отклонить ваше пред­ложение.

У него было запланировано что-то другое, и Элиза была уверена, что в планы эти входило использование скальпеля и набора других инструментов, которые сейчас лежали перед ним на подносе.

Дивейн развернул сверток, находившийся рядом с другими приспособлениями; ее собственный второй пистолет с отдел­кой из поунэму, различные ее ножи и отмычки — все это те­перь лежало перед ее глазами, словно приготовленное к хи­рургической операции.

— Целый арсенал благовоспитанной леди, — он издал ти­хий презрительный смешок, — из Новой Зеландии.

— Я люблю шагать впереди моды, — ответила Элиза, ко­торой до боли хотелось, чтобы в руке ее оказался хотя бы один из этих предметов. — Если вы не в курсе, как все это работа­ет, я с большим удовольствием вам это продемонстрирую.

Дивейн ухмыльнулся.

— О, я в этом не сомневаюсь, но с сожалением снова вы­нужден отклонить ваше предложение.

Хотя Элиза продолжала храбриться, маска беззаботности постепенно начала сползать, и внутри появилась дрожь, свя­занная с давними воспоминаниями. Несколько кошмарных не­дель она провела в подвалах кайзера, в излюбленном месте пыток местного палача. Тогда они не сломали ее, однако это был далеко не тот опыт, к которому ей хотелось бы возвра­щаться. Но когда Дивейн внимательно рассматривал свой ин­вентарь, все эти страхи с ужасающей четкостью вновь нахлы­нули на нее.

Однако Дивейн, в отличие от человека кайзера, не был профессионалом. «Это чисто личное, Элиза», — заверила она себя.

— Итак, я полагаю, дальше все будет происходить так: сна­чала — пытки, потом — немного некрофилии, чтобы я, не дай бог, не выявила ваших проблем...

Оскорбления ее оборвались, когда она заметила в его гла­зах опасный огонек — это была не злость, а распутная похоть. Она опустила глаза и поняла, что, пока они разговаривали, на­пряжение в его брюках только возросло.

— Господи, — выпалила она, — так вам это нравится? Вы сами хотите, чтобы я оскорбляла вас?

Дивейн издал какой-то сдавленный вздох, как будто она разоблачила его.

Внезапно Элиза оказалась лицом к лицу с опасной дилем­мой: если она сдастся, он этим просто воспользуется, но если будет сопротивляться, то лишь доставит ему радость. «Просто замечательно, ну и выбор, черт побери», — поду­мала она.

Нет, мама воспитала ее далеко не застенчивой скромницей, а перед этим извращенцем-англичанином Элиза должна бу­дет защитить честь и достоинство Новой Зеландии и всех ее женщин — ни одна из которых особой кротостью не отлича­лась. Жертвой

она не будет, как не станет и потакать больным фантазиям своего противника. Ни один мужчина не возьмет над ней верх.

Дивейн, должно быть, уловил это изменение в ее взгляде. Он поднял второй ее пистолет с поунэму и принялся его вни­мательно разглядывать.

И даже в этот момент Элиза с трепетом относилась к свое­му вооружению. Будь она проклята, если ей придется принять пулю из собственного пистолета.

Рука ее тюремщика крепче сжала рукоятку.

— Я не сомневаюсь, что если вы дотянетесь до любой из этих хитрых штуковин, вы моментально отправите меня на тот свет. Именно поэтому, чтобы добраться до них, вам придется пройти мимо меня.

Утренняя охота показала, что Дивейн был отличным стрел­ком. Ей никогда не преодолеть этого расстояния с тем, чтобы Дивейн не успел ее остановить. Еще бы пару шагов — и шан­сы бы ее возросли. Три шага — и он уже никуда не денется.

Свободной рукой он потянулся к подносу и взял оттуда па­ру наручников. Он бросил их ей под ноги, и они тихо звякнули о камень.

— Небольшая страховка. — Ключи он сунул себе в кар­ман. — Я люблю вызов, но не в такой степени. Человек дол­жен учиться защищать себя.

Элиза в глубокой задумчивости посмотрела на оковы у сво­их ног. Затем подняла голову.

— Знаете, леди все-таки предпочитают бриллианты...

Это показалось ему забавным.

— А вы разве леди? — Он слегка опустил дуло пистоле­та. — Я мог бы сейчас выстрелить вам в живот. Это мучитель­ная смерть, но зато медленная, и вы проживете достаточно долго, чтобы насладиться моим вниманием.

Дивейн вполне был способен на такое. Судя по тому, что она о нем знала, кровь была еще одним пунктом в длинном списке его извращенных склонностей.

Чтобы выиграть время, Элиза подняла наручники и защелк­нула их на своих запястьях, как он велел ей. Она быстро про­бежала в памяти то, чему учила ее Кейт, различные сценарии, которые они с ней прорабатывали. Кейт была старше, у нее были аккуратно завитые волосы, и она научила Элизу трем способам, как вывести мужчину из строя со связанными рука­ми. Ни одна из ситуаций, которые они отрабатывали дома, не была похожа на нынешнюю. Краем глаза Элиза взглянула на табуретку. Маловероятно, что он позволит ей подойти к ней достаточно близко.

Дивейн, увидев ее в наручниках, не стал больше терять вре­мени и молча скользнул через камеру, словно сова, пикирую­щая на полевую мышь. Дулом пистолета с рукояткой из поу­нэму он приподнял ее подбородок, заставив смотреть себе в глаза. Холодный поцелуй собственного пистолета Элизы был далеко не самым приятным ощущением.

Используя короткую цепь ее наручников в качестве свое­образного поводка, он подтянул Элизу к стене, чтобы исполь­зовать «удобный» крюк в стене у нее над головой. Когда он подвесил ее за наручники на крюк, Элиза почувствовала, как ее руки и все тело натянулись. Ей пришлось встать на цыпоч­ки, чтобы снять нагрузку со своих плеч.