Минни
Шрифт:
— Ты следил за мной!
— И у меня, как ты знаешь, были на это причины. Ты шантажировала моего домовика, — тоном судьи, выносящего приговор, произнёс Люциус. — Ты оставила детей и тайком от меня встречалась с каким-то рыжим мальчишкой!
Гермиона покраснела от досады.
«Выследил всё-таки!»
— Господи… Мы с Джорджем просто…
— Уизли, — выплюнул он, и Гермиона едва поборола желание съежиться. — Джордж Уизли! Ты сбегаешь из дома, чтобы видеться с каким-то Уизли! Решила найти кого-то помоложе?
— Я всего лишь одолжила у Джорджа денег
И поняла, что только что совершила непоправимую ошибку.
— Что ты сделала, позволь уточнить? — голосом Малфоя можно было резать не хуже ножа. — Ты бегала к Уизли просить денег вместо того, чтобы попросить об этом меня?!
— Ты не одобрил бы моё кафе…
Люциус так сверкнул глазами, что она попятилась. Он поднялся из кресла и медленно подошёл.
— Что ещё ты делала за моей спиной?
И этот праведный холодный гнев в льдистых глазах так разозлил Гермиону, что она наконец пришла в себя.
— А ты сам, Люциус? — Гермиона прищурилась и сложила руки на груди. — Почему от тебя иногда женскими духами пахнет? С кем у тебя интрижка на работе? И в конце концов, почему ты закрываешься от меня?!
— Интрижка на работе? — медленно процедил Малфой. — Вот как?
— Я больше не чувствую тебя! — отчаянно выкрикнула она. — Не чувствую себя любимой, желанной…
От гнева волшебников воздух в гостиной заискрил, остро запахло озоном. В окнах жалобно задребезжали стёкла.
Люциус заговорил, и каждое его слово падало, как топор палача.
— Да как ты смеешь подозревать меня в интрижках?! В то время, как я искал способ обойти условия мэнора, чтобы заключить с тобой настоящий магический союз, ты бегала к Уизли! И ни на секунду не задумалась, <i>насколько</i> это унизительно для меня! Как и для тебя!
— Что? — Гермионе казалось, она ослышалась. — Для того, чтобы жениться на мне, тебе нужно обойти какие-то там условия?!
— Это тебе не маггловские гуляния! — взорвался Люциус. Окно громко треснуло, и на пол посыпались осколки. — Это древняя магия! И для того, чтобы соединиться с грязн… нечистокровной, нужно расторгнуть предыдущий брак! А это делает только смерть!
Гермиона почувствовала слабость в ногах и оперлась на спинку стула.
— Грязнокровкой, значит? — тихо переспросила она, сглатывая подступившие слёзы. — А если бы Нарцисса не умерла, я бы так и осталась вечной любовницей? И твой сын вечно бы издевался надо мной по этому поводу?!
Люциус гневно отбросил длинную прядь.
— Ты ничего не понимаешь в волшебных обычаях! И ведёшь себя, как избалованная неблагодарная девчонка!
Холодный ветер с воем пронёсся по гостиной, взметнув шторы и страницы книг на полках. И будто погасил огонь, пылавший между ними.
— Я думала, ты изменился! — горько бросила Гермиона. — Статус крови — вот, что для тебя важно! Если ты забыл, хочу напомнить, что твои дети — полукровки! И нам не место рядом с тобой и твоим мэнором, такими важными и чистокровными!
Она развернулась и зашагала обратно, в Восточное
Пока Гермиона укачивала детей и пела им грустные колыбельные, мысли о Люциусе ещё отступали. Но когда малыши заснули и сквозь занавески полился серебристый лунный свет, ссора снова вспомнилась во всей своей неприглядности. Хотелось пойти и выяснить всё до конца, но обида скручивала будто жгутом.
Гермиона всё ходила и ходила между кроватками, утирая слёзы. Она смотрела на настенные часы и ждала: вот-вот отворится дверь, и на пороге появится Люциус. Пусть шипит от злости, но расскажет, что там за загадки с мэнором, и они решат всё вместе. А потом он обнимет её и останется на ночь. Но время шло, стрелки миновали полночь и волшебные звёзды загорелись на потолке, а Люциуса всё не было.
Следующим утром она безуспешно пыталась найти его, но Лу ответил, что хозяин отбыл на работу в Министерство.
Гермиона не могла поверить в то, что он не остался всё обсудить. Не подождал её, не пришёл сам.
Решив, что больше не может здесь оставаться, она собрала детей и трансгрессировала в кафе.
* * *
Драко очнулся в своей старой спальне от чудовищной головной боли. Видимо, кто-то из домовиков переместил его сюда, когда он отключился. Бирюзовый балдахин плыл перед глазами, и казалось, весь мир такого же мерзкого мутно-зелёного цвета.
«Мерлин… сколько же я выпил вчера?»
Память услужливо показала бутылки с виски, две пустые и третью — ополовиненную.
— Лу!
Домовик появился с таким хлопком, что Драко только болезненно поморщился.
— Да, сэр!
— Антипохмельное зелье, крепкий кофе и… ох!.. завтрак.
Эконом исчез, а Драко отправился в душ.
После зелья невидимые иглы перестали впиваться в мозг, а кофе с тостами окончательно привели в чувство.
Драко побрился, надел чистый костюм. Он спустился в гостиную с альбомом и, сев в кресло, принялся снова рассматривать колдографии матери. Домой, во Францию отчаянно не хотелось. Терпеть сочувственные вздохи Астории, касания её чужих рук, холодных, как ледышки — всё это выше его сил. Но вернуться придётся, рано или поздно.
Драко вдруг резко выпрямился в кресле. Решение пришло внезапно, и оттого казалось таким гениальным в своей простоте.
— Лу!
Домовик с тихим хлопком появился перед ним и почтительно склонил голову.
— Да, сэр.
— Перо, чернила, бумагу сюда!
— Хорошо, сэр!
Закончив письмо, Драко трансгрессировал на чердак и прикрепил свиток к лапке Цезаря. Верный филин услышал имя адресата, согласно ухнул и вылетел в слуховое окно.
Когда Драко вернулся в гостиную, в окно стучали клювами две почтовые совы. Он впустил обеих, велел Лу накормить их, а сам сел читать письма, адресованные ему.