Минни
Шрифт:
«Что ж, ещё один повод повидать мисс Грейнджер».
Он придержал за локоть официантку, машинально отметив, что на тёмной блузке у неё связка крохотных серебряных колокольчиков.
— Мне нужно поговорить с хозяйкой вашего заведения по очень важному делу. Где её найти?
Девушка что-то говорила, но Драко не мог оторвать взгляда от колокольчиков. Что-то вертелось в голове, связанное с ними. Они звенели так жалобно, так притягательно.
— Что?
— Я могу проводить вас к мисс Грейнджер.
— Да, будьте так любезны.
Они миновали стойку и тёмный коридор,
— Мисс Грейнджер! К вам джентльмен!
— Одну минуту! — отозвался из кабинета негромкий голос, от которого сильнее застучало сердце. — Я сейчас. Присядьте, пожалуйста, там, на диване!
Девушка окинула Драко подозрительным взглядом, который ясно сказал, что «джентльмен» ей чем-то не понравился, и скрылась в коридоре.
Драко хмыкнул, толкнул дверь и вошёл, пытаясь утихомирить сердце, что стучало всё громче и громче. Сразу запахло травами и специями.
«Должно быть, недалеко склад…»
Он на пороге тайны. Всё решится здесь.
«Время срывать все покровы…»
Шаг. Ещё один. И ещё.
Он замер у дивана, наблюдая за молодой женщиной в малиновом сарафане. Пышные волосы, собранные в хвост, весело пружинили, а на висок спустился тёмный локон.
Драко смотрел, как ловко она управляется палочкой, как пришпиливает на деревянную доску разлетевшиеся бумаги, укладывает в папку договоры, лавирует между столом и сейфом, и в голове возник образ юркой серой веретеницы. Он мысленно усмехнулся, и рука сама нацелила палочку на женщину. Тело, кажется, помнило больше, чем он сам, и Драко решил всецело довериться ему. Но в последний момент передумал. Он представил, что бы чувствовала его мать, если бы её так пугали. К тому же, кажется, нагонять страх на Грейнджер совсем не хочется. Разве что подшутить, не больше. И Драко наколдовал вместо веретенницы маленькую зелёную ящерку.
«Лацертус!»
Гермиона взвизгнула. Она трясла рукой и палочкой, на которой сидела ящерица, вцепившись всеми четырьмя лапками. А потом рептилия вдруг перепрыгнула на запястье и поползла выше.
Гермиона отбросила палочку и завопила:
— Уйди! Отстань! Гадость!
Когда стряхнуть ящерицу удалось, женщина вскочила на сейф, а оттуда перебралась на широкую полку, уцепившись обеими руками. Она смотрела, как ящерица сидит на полу, уставившись на неё, и чёрный раздвоенный язык ощупывает воздух.
Драко вышел из тени и взмахнул палочкой, одним универсальным движением отправляя своё творение в небытие.
Увидев его, Гермиона гневно закричала:
— Это всё твоих рук дело, Малфой! Я знала!
Драко засмеялся.
— Давай руку! Не будешь же ты сидеть там вечно!
Он протянул ей руку, но Грейнджер смотрела на его пальцы точно так же, как мгновение назад на ящерицу — со страхом и отвращением.
Драко сглотнул. Было больно. По-настоящему больно — видеть такое в её глазах.
«Всё, что угодно, кроме этого! Всё, что угодно!»
Тут полка затрещала под весом женщины, и она с криком полетела вниз. Он успел поймать её на руки, но отпускать не спешил. Это же так естественно: держать её и прижимать к себе, такую лёгкую и тоненькую.
Драко
— Надо же, героиня войны и боится маленькой ящерки!
И тут её большие карие глаза расширились и стали просто огромными. Гермиона забилась, как птица, пойманная в силки. Она яростно молотила его кулачками и отталкивала, но Драко только сильнее прижимал к груди, к заходящемуся от волнения сердцу.
Ведьма вывернулась и коснулась ногами пола. Сарафан задрался, но она не замечала этого, сосредоточившись на том, как вырваться из крепких объятий. Гермиона слишком хорошо помнила его железную хватку.
Драко сжал её плечи и резко встряхнул.
— Да что с тобой?! Ты же ушла от отца! Помнишь?
Голова Гермионы мотнулась.
— Пора бы помочь и мне кое-что вспомнить!
— Так ты блефуешь! — прошипела она. — Ни черта не помнишь!
Их взгляды встретились. В её тёмных глазах вспыхнули искорки злого страха и обожгли его.
И Драко накрыло. Волна горячего возбуждения затопила тело, совсем, как во снах. А Гермиона будто раздвоилась, потом растроилась… она одновременно была в коричневом платье горничной, в лиловом наряде, потом в белом…
«Ты уже делал это… Делал это! Мерлин…»
Перед глазами всё плыло. Пальцы ослабели и разжались.
Гермиона не преминула воспользоваться этим: нырнула под стол и схватила палочку. Она молниеносно поставила Щитовые чары и приготовилась к отражению атаки, но Драко не нападал. Он сидел на полу, оперевшись спиной на боковую стенку дивана, и глубоко дышал. Взгляд его был устремлён вглубь себя, палочка с глухим стуком выпала из пальцев, покатившись по полу.
Гермиона многое поняла по этому отрешённому взгляду. Точно так же она сидела на кровати, завёрнутая в одеяло, в кабинете Люциуса, когда память вернулась к ней, а по ногам стекало его семя.
Драко казалось, он летит внутри огромной кроличьей норы, и прямо из темноты возникают цветные фрагменты его жизни — той, о которой его заставили забыть.
Класс зельеварения. Поттер опять вызвездился — сварил Слизнорту какую-то дрянь и получил бонус, о котором можно только мечтать. Но дементор с ним, с Поттером. Рядом, очень близко, стоит со своим котлом Грейнджер. Она расстроена и постоянно поправляет волнистую прядь, спадающую на лоб. И Драко вдруг понимает, что нужно подойти и самому сделать это. Дотронуться до её мягких, шёлковых волос. Вдохнуть этот терпкий яблочный запах. Слизнуть с её верхней губы бисеринки пота.
А лучше всего — чтобы она оказалась в мэноре. Навсегда. Только его. И ничья больше.
Нельзя. Отец не одобрит. Не время…
Слизеринская спальня. Драко лежит в кровати, задёрнув изумрудный полог, и невидяще смотрит в потолок. Он вспоминает, как Грейнджер смеялась со своими дружками, улыбалась им. Им — не ему. Ведь это он, Драко, обзывал её грязнокровкой. Так что никаких шансов. Нет, сэр!
Но, Мерлин, она… Вся такая идеальная. Умная. Красивая. Наверняка девственница, чтоб её!