Минни
Шрифт:
— За исключением отца, — кивнул Малфой.
Гермиона вдруг сощурилась.
— Грейс, выйди, пожалуйста! У меня будет приватный разговор с нашим гостем.
Официантка, бледная как смерть, сглотнула и попятилась к двери. Едва раздался щелчок закрытого замка, Гермиона рявкнула:
— Ты ведь всё это выдумал, так?! Наплёл про несуществующий закон, лишь бы детей выкрасть!
Она рассчитывала, что Люциус хотя бы смутится или съязвит в ответ, но тот только улыбался, будто услышал что-то необычайно
— Отвечай, пока я не применила магию!
Малфой мягко усмехнулся, мысленно восхищаясь маленькой разгневанной гордячкой: её пунцовыми губами и покрасневшими щёчками.
Он прекрасно понимал, что рисковал вызвать материнский гнев, но Гермиона сама попалась на его уловку, согласившись вернуться, и теперь нельзя было терять ни минуты.
Взгляд снова остановился на её полной груди, и Люциус почувствовал, как желание наполняет жаром всё тело, отдаваясь в паху.
Голос его стал хриплым и низким.
— Ты так и не прислушалась ко мне тогда, Гермиона.
— О чём это ты?
Она заметила, как потемнели его глаза, и отступила к столу.
Люциус медленно подходил, поглаживая гладкий бок чёрной трости. Гермиона сглотнула, не в силах оторвать взгляд от его длинных белых пальцев: от одной мысли, что они вот так же ласкают её, всё внутри сжималось. Движения мужчины завораживали, отвлекая от желания вытряхнуть из него всю правду.
— Ты в тот день делала мне массаж… малышка, — протянул Люциус. — О, если бы я тогда знал, что ты без белья! Помнишь, я помог тебе застегнуть лифчик? И не давал разрешения ходить без него.
Гермиона удивлённо распахнула глаза. Он вёл себя, как мистер Люциус, хозяин Минни.
«Злой колдун», — вспомнилось его прозвище.
Но от такой знакомой тягучей интонации перехватывало дыхание, и женщина стояла, как загипнотизированная, судорожно ощупывая сзади столешницу и совершенно забыв, что палочка в кармане джинсов.
«Не сделает же он этого здесь, прямо в моём кабинете!»
Люциус облизнул тонкие губы.
— Итак, ты не послушалась меня. Думаю, стоит наказать тебя за это!
Он взял её на руки и отнёс на диван. И только тут словно спали какие-то чары, Гермиона толкнула его и рванулась, чтобы встать. Но не учла, что он намного сильнее. Малфой сдёрнул с волос золотистую ленту и моментально стянул тонкие женские запястья, заведя руки за спину. Гермиона успела только взвизгнуть:
— Пусти меня, негодяй!
А в следующее мгновение уже была переброшена через колено. Уткнувшись лицом в подушки, она яростно крутилась в безуспешной попытке скатиться на пол, но Люциус крепко держал её, сжимая упругие ягодицы. Он запер дверь и наложил заглушающее заклинание.
— Ты всегда была такой строптивой, малышка… Диффиндо!
Гермиона сдавленно вскрикнула,
— Прекрати немедленно! Чистокровный мерзавец! Когда я освобожусь, тебе мало не покажется!
Люциус склонился, и шёлковая прядь щекотнула ухо.
— Но сначала попросишь меня об этом…
— Не дождёшься! Ой!
Ладонь опустилась на кожу так резко, что Гермиона не удержалась от гневного крика.
— Да как ты смеешь?! Ай!
— Как ты смеешь разгуливать перед посетителями без белья?! — шипел он. — Как у тебя хватает наглости дразнить мужчин тем, на что имею право любоваться исключительно я? За одно это тебя стоит выпороть, глупая девчонка!
Люциус не останавливался и не жалел сил. В кабинете раздавались громкие шлепки, женщина извивалась и постанывала, сквозь зубы обещая экзекутору все казни египетские.
Малфой не мог оторвать голодный взгляд от упругих ягодиц, которые покраснели от ударов. Они были такими аппетитными, что хотелось укусить. И он не сдержался. Гермиона взвизгнула и закрутила попой.
Люциус рассмеялся. Он плотоядно облизнулся и запустил руку между её ног. Благодаря экзекуции кровь прилила к низу живота, и клитор под его пальцами пульсировал, твёрдый и распухший. Гермиона закусила подушку, стараясь не выдать ни единого звука, чтобы Малфой не думал, будто её завело это унизительное избиение. Щёки пылали от возмущения и злости, хотелось проорать, что она без лифчика потому, что кормила их детей и спешила именно к нему, к Люциусу! Но гордость не позволяла оправдываться, и Гермиона яростнее дёргалась.
Малфой с удовольствием отметил, какая она мокрая у самого входа. Розовые складки и тёмные завитки соблазнительно блестели от влаги. Он сглотнул.
— М-м-м… А говорила, не хочешь иметь со мной ничего общего… Обманщица!
— Ох!
Его длинные пальцы проникли внутрь, и Гермиона потеряла над собой контроль. Он снова играл с ней, как искусный музыкант на послушном инструменте: входил изощрённо медленно, так, что приходилось тереться сосками об рубашку и обивку дивана, чтобы хоть как-то сбросить напряжение.
Женские стоны становились всё громче, всё отрывистей, и Люциус нетерпеливо поднялся. Он поставил Гермиону на колени и повернул лицом к спинке дивана. Она попыталась слезть на пол, но Люциус вклинился между её ног и освободил налитый кровью член.
Гермиона не понимала, когда он успел расстегнуть свой пиджак и сорочку. Она почувствовала, как Люциус прижался к ней сзади: с нестерпимо горячей плотью, глубоко дышащий от нетерпения. А Малфой уже рванул её рубашку, и пуговицы брызнули во все стороны, застучав по полу.