Минтака. Закатный рассвет
Шрифт:
Вторым моим предположением было то, что все дело в моем высокой успеваемости. Я никак не могла вместе с остальными сетовать по поводу сложностей программы, всем было прекрасно видно, что мне учеба дается легко. По началу я так и думала, что причина в этом. Пыталась как-то наладить контакт с остальными и завоевать их доверие, помогая им. Но даже принимая мою помощь, ученики смотрели на меня по-прежнему агрессивно, и я перестала к ним лезть. Помимо меня в классе было еще два ученика, справлявшихся с занятиями лучше других. Но их никто не игнорировал и не таил во взгляде злость.
В итоге я решила просто забить и не обращать ни на кого внимание. Ведь у меня рядом
– Ммм, мне кажется, ты все-таки преувеличиваешь масштабы катастрофы, – неуверенно пробормотал друг, неуклюже пытаясь меня утешить.
– Преувеличиваю? Дейл ты сам-то себе веришь? По-моему, я ее сильно преуменьшаю!
На это мой одноклассник не нашел, что сказать, и мы вернулись к учебе.
Занимались мы в основном у меня дома, так как у Дейла семья была большая – брат с сестрой, да еще и бабушка помимо родителей, которая всегда была дома. Своей отдельной комнаты у моего друга не было, и в его доме постоянно кто-то нам мешал. Так что попробовав пару раз, мы засели с учебниками у меня. Отец был не против, а матери никогда не было, она вообще с начала моей учебы лишь приходила ночевать, и то, так поздно, что я почти всегда уже спала. Я бы и вовсе подумала, что она нас с отцом бросила, но каждое утро встречала ее неизменно стоящей у плиты за приготовлением завтрака. Настроение у нее даже как будто улучшилось, по крайней мере каждое утро она мне тепло улыбалась и желала успехов в учебе. Я была рада за нее и думала, что они с отцом помирились и наладили отношения. Но отец, наоборот, стал еще более замкнутым, на него частенько нападали приступы меланхолии, и он запирался в своем кабинете с книгами на все более продолжительное время. Это сильно озадачивало меня. Но восьмилетний ребенок разве может увидеть всю суть глубины взаимоотношений между людьми, даже если эти люди его родные родители? Нет. Конечно, нет.
– Мама, ты в таком хорошем настроении в последнее время, я так рада за тебя, – сказала я осторожно однажды утром.
– Ох, спасибо тебе, моя милая, на добром слове. Не поверишь, я и чувствую себя гораздо лучше, чем раньше, такая легкость во всем теле и я, как будто, помолодела даже! – ответила мне мать с озорной улыбкой, так не похожей на ее прежнее угрюмое выражение лица.
– Это потому что вы с папой больше не ругаетесь, да? – спросила я робко.
– Папа? Ах нет, солнышко, твой отец тут совершенно ни при чем. Хотя мы действительно больше не ругаемся. Тут ты верно подметила.
– Тогда почему же? – продолжала я упорствовать.
Почему-то выяснить причину такого радикального изменения настроении матери казалось мне тогда очень важным, не смотря на то, что я всерьез опасалась, что она вот-вот разозлится и станет прежней.
– Лола, Лола, я бы тебе с удовольствием рассказала, но ты еще у меня слишком маленькая. Вот вырастешь и поймешь свою мать, как женщина.
На этом наш разговор закончился. Что именно я должна понять, когда вырасту, я не знала и думала об этом весь день, практически не обращая внимание на учебу. Но ничего дельного мне так и не пришло в голову. Так что я махнула на слова матери рукой и решила попытать счастье в разговоре с отцом.
Но если во время занятий с Дейлом папа частенько выходил из своего кабинета помочь нам или просто посмотреть да послушать, то, когда мы оставались с ним одни, он снова уходил в себя.
– Папа,
– А? Что, дочка? Ты хочешь, чтобы я поужинал с тобой? Ну хорошо. Я-то думал, что уже надоел тебе, пока вы с другом занимались учебой.
– Ну что ты! Как ты можешь надоесть? – искренне воскликнула я.
– Кому-то очень могу, оказывается, – пробормотал тихо отец, садясь за стол.
– Знаешь, я сегодня впервые сварила суп. Я же часто видела, как мама его готовит, так что решила попробовать сама. Рискнешь попробовать его со мной вместе? Очень надеюсь, что никто не отравится!
– Да конечно не отравишь, супом трудно отравить. Давай уже наливай, с удовольствием попробую, что там у тебя получилось.
Вкусным мое варево можно было назвать с большим трудом, все-таки готовка дается мне определенно хуже учебы. Хотя должна признаться, что и у матери суп никогда не получался объедением. Либо мы обе лишены кулинарного дара, как я всегда и подозревала, либо еще может быть дело в самих продуктах. Думаю, самый лучший повар в городе не смог приготовить шедевр из наших скудных ингредиентов. Тем не менее с солью мой супец был вполне съедобен. И от души посолив его, я мужественно проглотила всю порцию, искренне надеясь на то, что позже мне не станет плохо.
– Ммм, да ты у меня совсем уже взрослая выросла! Кулинаришь совсем как мама! – сказал отец, подчистив свою миску.
– Скажешь тоже, – хмыкнула в ответ я, – давай лучше дождемся утра и убедимся, что я не обеспечила нам обоим расстройство желудка, вот тогда меня и похвалишь.
Несколько раз за ужином я порывалась спросить отца про их отношения с матерью, но так и не решилась. Что-то меня останавливало. Пускай уж лучше сами разбираются, не хочу ничего знать, внезапно решила я.
Дни летели за днями, и незаметно мы перескочили на следующую ступень обучения. Не зря я почти каждый день занималась с Дейлом – с моей помощью он легко перешел вместе со мной.
Одноклассники по-прежнему не любили меня, а учеба шла своим чередом. Дома была такая же обстановка, в общем, ничего не менялось. Так незаметно прошло еще два года. И мы с Дейлом вступили в активный возраст проявления сверхъестественных способностей.
Теперь нам оказывалось пристальное внимание со всех сторон – учителя обязаны были присматриваться к каждому ученику, родители должны были делать тоже самое, из города периодически приходили с проверками. Все было направлено на то, чтобы распознать малейшие признаки одаренности как можно раньше. Но только если люди из города вместе с дронами сильнее всего желали обнаружить подобных учеников, то родители и школьные учителя приглядывались с опаской, всей душой искренне надеясь на то, что все дети окажутся обычными, и им позволят остаться со своими семьями в трущобах.
– Лола, мы с тобой должны выполнять каждый день одно упражнение, оно будет очень полезно для тебя. Но только никто не должен знать об этом, хорошо? Будем тренироваться после ваших занятий с Дейлом. Как раз и матери еще не бывает обыкновенно дома, – заговорил со мной как-то вечером отец.
– Ммм, ладно папа. А что это за упражнение такое таинственное? Оно должно помочь мне пробудить мои особые способности? И маме тоже нельзя ничего говорить, что ли? – спросила я озадаченно.
– Мама в первую очередь не должна ни о чем знать! Мы как-то разговаривали с ней давно, очень давно, и в общем, не пришли к согласию. Ну да неважно это все сейчас. Просто у нас с тобой появится общая маленькая тайна.