Мир царя Михаила
Шрифт:
Помощникам им должны стать дальние подлодки крейсерского типа, о которых надо говорить долго и отдельно, и, любимые уважаемым Александром Михайловичем, вспомогательные крейсера. Это для того, чтобы защитники торговли не знали, с чем они встретятся завтра - со вспомогательным крейсером, или с полноценным ударным прерывателем. Тогда можно будет посмотреть, как господа британцы начнут снаряжать в сопровождение к транспортным караванам драгоценные линкоры, сжигая топливо и ресурс их машин. Ибо, без коммуникаций между Метрополией и колониями, Империи над которой никогда не заходит солнце просто не выжить.
Капитан первого ранга Верещагин, вздохнул, - Примерно как-то так, Ваше Величество. Но, имейте в виду, что без индустриализации всея Руси и ликвидации в ней нынешней нищеты мои слова навсегда останутся словами, ибо ударный океанский флот - это удел богатых и промышленно развитых держав.
18 (05) марта 1904 года. Вечер. Санкт-Петербург. Новая Голландия. Главное Управление Государственной Безопасности.
Капитан Тамбовцев Александр Васильевич.
Двое дюжих бойцов ввели в мой кабинет самого известного российского провокатора ХХ века. Мало кто в нашей истории удостоился столь мрачной славы, а точнее бесславия, как человек, носящий имя Георгия Гапона.
В принципе, почти все участнике той январской драмы уже находятся в наших руках или мертвы. Отдельные камеры, с разной степенью комфорта, в нашем “богоугодном заведении” занимают Евно Азеф, полковник Зубатов, бывший директор департамента полиции господин Лопухин. И вот теперь в качестве подследственного передо мной стоит сам Георгий Аполлонович Гапон. Для полного счастья, и завершенной коллекции террористов-бомбистов и их сообщников нам не хватает только одного уникального экземпляра: убийцы, авантюриста и писателя в одном флаконе. Да, да, это я о Борисе Савинкове. Такой кадр - он будет, как вишенка на торте. Одно ясно точно, сотрудничать мы с ним не будем, клоуны, это господа, в балаган.
А вот с господином Гапоном почему бы и не поработать. Тем более, что у человека за спиной есть такой ценный ресурс, как новоучрежденное “Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга” - первой легальной рабочей организации в Российской империи. И пусть это детище господина Зубатова. Идея сама по себе хорошая.
Россия давно уже нуждается в сильных и независимых от политиканов профсоюзах. Но в данном случае мы-то хорошо помним, чем все это закончилось в прошлый раз. Все было как всегда - стреляли в империю, а попали в Россию. Так что никакой художественной самодеятельности нам не надо, тем более с эсеровским оттенком.
– Тэк-с, господа-товарищи, - промолвил я, разглядывая туго упакованного веревками поверх рясы Гапона, на голову которого был наброшен плотный черный мешок, - Снимите с него все это. Хочется полюбоваться на светлый лик столь выдающегося деятеля российского рабочего движения.
Арестовывали наши оперативники этого “борца за интересы пролетариата” тайно, можно сказать проще - похитили, дабы не заполучить сюда, под стены “Новой Голландии”, толпу возмущенных рабочих, требующих вернуть их любимого пастыря. Охранники сноровисто усадили Гапона на табурет, потом сдернули с его головы черный мешок, и в дополнение ко всему энергично, с хряском, оторвали кусок скотча, которым был заклеен его рот. Садисты! У него же борода, а скотч из нее волосы с корнем рвет. Сидит Гапон на табурете, моргает, лицо перекосил, небось, скотч изрядный клок волос из бороды вырвал.
– Явление первое… - я машинально постучал карандашом по столу, - Будем знакомиться. Я капитан Тамбовцев Александр Васильевич, следователь по особо важным делам Главного Управления Государственной Безопасности. Наслышаны, небось? Сейчас вынужден копаться во всем том дерьме, которое наворочено вокруг убийства Государя Императора Николая Александровича.
И среди всех этих фекалий и вы, отче. Итак, Гапон Георгий Аполлонович, тысяча восемьсот семидесятого года рождения, вдовец, отец двоих детей, настоятель церкви Святого Благоверного князя Михаила Черниговского при Санкт-Петербургской городской пересыльной тюрьме?
– Да, - прокашлявшись, хрипло произнес Гапон, ерзая худым задом по прибитой к полу табуретке. Видно, что он был растерян и изрядно напуган.
– Очень хорошо, - сказал я, - Хотя, говоря честно, ничего хорошего я в вашем положении не вижу. По политическим убеждениям вы господин Гапон - типичный толстовец, а по сущности своей натуры, вы - самовлюбленный карьерист, талантливый демагог и интриган, считающий, что общество недостаточно оценило ваши способности. И это ваше “Собрание русских фабрично-заводских рабочих” - всего лишь способ самоутвердиться, занять в обществе место более соответствующее вашим амбициям. И если для господина Зубатова, который, кстати, тоже находится тут у нас по соседству, первоочередными в его деятельности были социальное спокойствие в империи, и удовлетворение первоочередных нужд рабочих, то для вас главной целью была личная слава и успех? Ведь так? Вы бы и бомбу в царя, наверное, самолично кинули, если бы, конечно, после сего героического акта можно было бы остаться в живых, и воспринять одобрительные аплодисменты либеральной публики.
Гапон угрюмо молчал, не пытаясь не оправдываться и не опровергать мои слова, а как говорится: “Молчание - знак согласия”.
– Итак, - сказал я, - отсюда, из Новой Голландии, у вас только два выхода. Время сейчас военное, суровое. Посему, или вы выйдете отсюда ногами вперед и встанете на “мертвый якорь” в Финском заливе… Знаете, в морской пучине холодно, мокро, корюшка объедает утопленников, да и оваций никаких, ведь никто не узнает, где нашел свое последнее пристанище отец Георгий. Или…
– Я согласен, господин Тамбовцев, - торопливо сказал Гапон, вздрагивая, и суча ножками по полу, - не надо на “мертвый якорь”. Я все подпишу…
– Э, нет, - сказал я, - так дело не пойдет. Мы же хорошо знаем, что эсдекам вы говорите одно, эсерам - другое, бундовцам - третье, анархистам - четвертое, полицейским - пятое, ну а рабочим - шестое. А еще священник, который должен говорить людям только правду. И не последователь Христа вы получается, а сторонником Князя Тьмы. Мы-то знаем, что и десять расписок не сможет удержать вас от обмана…
– Что вы хотите от меня?
– почти простонал Гапон.
– Ну, ваши деньги нас точно не интересуют, ибо невместно. Будет достаточно если все “нажитое непосильным трудом” вы переведете на счет своей рабочей организации. Да-да, именно так, мы совершенно не собираемся распускать ваш “Союз фабрично-заводских рабочих”. По нашему мнению это крайне полезная затея. Единственно что нас не устраивает, так это те несколько моментов, которые могут похоронить эту идею на корню.
Мы не хотим, чтобы сия рабочая организация стала инструментом в конкурентной борьбе между промышленниками. И не делайте удивленные глаза, про забастовки, начатые по прямому заказу конкурентов, нам стало известно не вчера. Были-с прецеденты. Кроме того, никаких забастовок не должно быть на государственных предприятиях, или частных заводах выполняющих оборонный заказ, а так же работающих в сфере транспорта. Пусть война и закончилась победой, но мы совершенно не желаем ставить под угрозу безопасность Государства Российского. Механизм урегулирования экономических споров на таких заводах должен быть совершенно отличным, без забастовок и локаутов.