Мир чужих ожиданий
Шрифт:
Как выглядит самостоятельно выдернутый нейрошнур Андрей тоже знал из домашних баталий – однажды Даша, жена Мита, до того допекла мужа укорами за эту, очень полезную в его работе вещь, что вспыливший Мит ухватился за шнур, и рывком выдрал его из шеи. Брызнула кровь (здесь – вон тоже след на стене), Мит скорчился от боли и повалился на пол, как стоял… Так что, видимо, Виктору тоже пришлось не сладко. (Кто-либо другой, кроме владельца помощника, вырвать шнур не может – даже отключённый помощник мгновенно активизируется и атакует прикоснувшегося к области внедрения шнура, посылая сигналы бедствия в Безопасность Сети, если
Интересная жизнь у хозяина блока. Кто ж его до такого мазохизма довёл? И, кстати, где он? Ушёл догуливать с приятелями?
Тут Андрей заметил, что в кладовке горит свет и приоткрыта ободранная дырявая дверь. Если свет горит – там кто-то есть, иначе отключится автоматически. Нет, это не кладовка, скорее всего санблок, душевая… Вода не течёт, там тихо.
У Андрея вдруг подкосились ноги, и потемнело в глазах. Он сел на ветхую кровать. Суицид в повести, разрезанные вдоль вены, вода в душевой, снотворное и кроверазжижающее… Вчерашнее его «никакого другого раза не будет»…
Помощнику: «Посмотри, что там». Сам Андрей пойти туда не мог, да и говорить вслух тоже. Он зажмурил глаза, и зачем-то зажал ладонями уши, совсем как в детстве, когда смотрел какие-нибудь страшилки.
Время растянулось, каждая секунда стала длиннее в десятки раз, и слышно только бешено колотящееся сердце. Из мыслей только «ну, пожалуйста, пусть только не это» обращённое куда-то далеко, наверное, в небо… И помощник: «Требуется срочная медицинская помощь! Вызываю бригаду Здоровья и дежурного консультанта Общественной Морали!».
Время сразу пришло в норму. «Стоп! – скомандовал Андрей – доложи обстановку!».
«Виктор Баринов пытался совершить самоубийство. У него десятипроцентная кровопотеря. Он без сознания в состоянии глубокого сна, под действием снотворного препарата...»
«Стоп. Угроза для жизни?»
«Значительная, если не будут приняты меры в течение ближайшего часа»
«Что нужно? И что ты можешь сделать сам?»
«Нужна донорская кровь третьей или первой резус-отрицательной группы. Нужен антигенный пластырь…»
«Стоп. Ты можешь поддерживать его жизнедеятельность самостоятельно в течение часа?»
«Могу – помощник помедлил – если вы активируете помощника Виктора Баринова, то я даже смогу начать терапевтическое лечение. У помощника Виктора Баринова есть синтезатор эпителиальной ткани владельца»
«Хорошо. Свяжись с Катериной, срочно вызови сюда, оплати сверхскоростное такси. Сообщи ей всё, относительно пациента. Оплати любые её покупки по пути к нам. В случае её прямого вызова, свяжи со мной немедленно. При приближении любого объекта к входу в блок – информируй меня немедленно. Оплати задолженность на помощнике Виктора Баринова – я активирую услугу»
«Я должен проинформировать вас, что ваши действия относительно суицидального больного являются противозаконными и могут понести привлечение к ответственности...»
«Хорошо, ты меня проинформировал»
Перепрошивкой стандартных установок помощника ведали в семье Лис, и самый старший брат – Николай. Без изменения самой структуры логики, помощник сначала бы отправил вызов в Здоровье, а уже потом сообщил об этом хозяину. И информировал о «противозаконных действиях» он бы сначала Мораль. По поводу перепрошивки в семье разногласий не было, помощников
Андрей брезгливо коснулся кучи дерьма на полу, целясь в центр салфетки. Куча противно задымилась, и завоняла по-настоящему. Салфетка приподнялась, под ней оказался глаз, который открылся и уставился на Андрея.
– Что тебе нужно, смертный? – спросила куча замогильным голосом.
– Мне – ничего, нужна медицинская помощь твоему хозяину. Но ты не должен сообщать о ней в Мораль или Здоровье, это возможно?
Куча прикрыла глаз и произнесла назидательно:
– Запомни, смертный. Мой хозяин презирает людей, жалующихся в Департаменты. Мой хозяин также презирает помощников, в которых встроена заводская установка лояльности властям.
«Ого – подумал Андрей, - это не просто дорогая модель, это дорогая качественно перепрошитая модель помощника. С каких, интересно, доходов? Интерфейс к тому же эксклюзивный, может быть даже самостоятельно собранный, что тоже весьма не дёшево».
– Очень хорошо. Я не сообщал, и ничего не буду сообщать в Департаменты о том, что твой хозяин собирался покончить с собой. Мой помощник лишён заводских установок, и тоже не поднимет тревогу. Скоро приедет надёжный врач…
– Где мой хозяин? – куча угрожающе подвинулась поближе, - без нейрошнура я не могу это определить.
– Он в душевой, ну или в санблоке, или как это здесь называется. Сколько времени тебе потребуется на активацию синтезатора ткани?
– Тебя это не касается, смертный – куча приподнялась над полом сантиметров на десять, и довольно шустро устремилась в сторону душевой, оставляя за собой коричневый дымящийся след…
Андрей подумал, что в независимости от того, является ли Виктор тем человеком, которого он ищет, оригинальность мировосприятия данного неудавшегося суицидника требует самого пристального внимания со стороны семьи Андрея. Нет, ну причём тут семья? Это я его нашёл, и может быть именно я его (пусть косвенно!) и подтолкнул к тому, что сейчас происходит. Сколько можно прятаться за спины родственников… Пора действовать самостоятельно.
Андрей ещё раз хорошенько вспомнил вчерашний разговор с Виктором. Терпеть не могу хамов… Нет уж, приедет Катерина, вылечит его, тогда и поговорим, сейчас я туда соваться не стану, я и так догадываюсь, что именно и в каких выражениях он думает о моём нынешнем визите…
Катерине Лебедевой-младшей через пару недель исполнится восемнадцать лет. Так сложилось, что, несмотря на обилие детворы в семье Андрея, у него до рождения Катьки была только одна сестра, да и та старшая – Марина (Вики не в счёт, всё-таки приезжала она редко, и по близости отношений тянула разве что на кузину). Когда мама узнала о долгожданной, но довольно-таки поздней беременности, она ужасно растерялась, тем более, что врачи крайне не рекомендовали ей рожать, высказывая опасения относительно здоровья и жизни, как матери, так и ребёнка. Семейный врачебный консилиум подобные опасения тоже имел, но не настолько критичные. И только бабушка (Екатерина Лебедева-старшая), махнула рукой и сказала: «Не морочьте голову, всё пройдёт наилучшим образом. Если уж дал им Бог, наконец, ребёнка, то не для того, чтоб Аню калекой сделать или в гроб уложить».