Мир дзэн
Шрифт:
Поднимаясь по лестнице,
Я встретил человека, которого там не было.
И сегодня его там не было.
Хочу я, чтобы к Господу ушел он.
Заслышав звук колокола во тьме ночи, я пробудился от сна и вышел из мира грез. Смотря на отражение луны в чистом зеркале пруда, я вижу за своей формой настоящую форму.
…Психологическая, созидательная революция, в которой «меня» не существует, происходит только тогда, когда мыслитель и мысль сливаются в одно, когда нет разделения между ними; и, по моему мнению, именно это высвобождает созидательную энергию, которая, в свою очередь, и творит фундаментальную революцию, порывая с психологическим «я».
Дзуйган каждый день обращался сам к себе: «Учитель!»
Затем тут же отвечал: «Да, господин».
Потом командовал: «Стань спокойным».
И снова отвечал: «Да, господин».
«И потом, — добавлял он, — не позволяй, чтобы тебя обманывали».
И послушно отвечал себе: «Да, господин, да, господин».
Комментарий Мумона: Старик Дзуйган продает и покупает сам себя. Он разыгрывает кукольное представление, в котором одна маска — учитель, другая маска — его собеседник. Одна маска говорит: «Стань спокойным», другая говорит: «Не позволяй, чтобы тебя обманывали». Если кто-нибудь захочет стать одной из этих масок, то будет не прав, а вот если он будет подражать Дзуйгану, то уподобится хитрой лисе.
Бывает, ученики дзэн не видят человека под маской. Это потому, что они признают эго, душу.
Эго-душа есть зародыш жизни и смерти, Лишь глупец назовет это настоящим человеком.
Меж мыслью И жизнью, Меж движеньем И действием Тень пролегает. (…) Меж замыслом И воплощением, Меж эмоцией И ответом Тень пролегает. (…) Меж страстью И спазмом, Меж возможным И сущим, Меж паденьем И взлетом Тень пролегает. (…)…Алхимику было ясно, что «центр», или то, что мы привыкли называть «я сам», находится не в эго, но вне его, «в нас», но не «в нашем разуме», и, скорее всего, в той части нас, которую мы не осознаем, которую нам еще предстоит открыть в самих себе. Сегодня мы называем это бессознательным и различаем личное бессознательное, которое заставляет нас признавать существование тени, и безличное бессознательное, в котором мы узнаем архетипический символ самих себя.
Каждый человек рождается как все, а умирает в одиночку.
Один я не могу быть никогда. Многие прошли здесь до меня, Многие уплыли, И прибило их К берегу тому, где я. Украдкой смеюсь над моею могилой И прямо из струй дождевых — Как чадо из лона иль призрак из гроба — Восстану и снова разрушу ее. Путник — Пусть так называют меня — Под осенним ливнем. Смотрит с неба звезда, Говорит мне: «Ну вот, Ты и я, здесь мы рядом с тобой; Что же хочешь ты делать?» Отвечаю ей: «Знаю я, Время пройдет, и уж Час мой пробьет, вот и все». А звезда мне в ответ: «Знаю то же я, то же».В тот день, когда наш мастер закончил первую из своих ежедневных бесед в монастыре Кайюань, что неподалеку от Хунчжоу, мне (Пэй-сю) случилось зайти к нему в комнату. Я сразу же заметил картину на стене, и у монаха, что заведовал монастырским хозяйством, узнал, что это портрет одного знаменитого монаха.
— Неужели? — удивился я. — Да, я вижу изображение, похожее на него, но где же он сам?
Молчание было мне ответом. Я заметил:
— В этом монастыре живут буддийские монахи, так ведь?
— Да, — ответил управитель. — И вот один из них. После того я попросил мастера о встрече и пересказал ему эту беседу.
— Пэй-сю! — позвал он.
— Слушаю, мастер, — почтительно ответил я.
— Где ты?
Поняв, что на такой вопрос невозможно дать никакой ответ, я побыстрее попросил мастера вернуться в зал и продолжить свою проповедь.
Кому это нужно — бояться слиянья?
Смерть любого человека умаляет меня, потому что я есть человечество; и потому никогда не спрашивай, по ком звонит колокол; он звонит по тебе.
Бог ждет от тебя лишь одного — чтобы ты вышел из самого себя как созданного им существа, и пусть Бог будет Богом в тебе.
Всякая медитация основана на том убеждении, что мы должны принять Реальность, от которой в сущности никогда и не были отделены, и пробудиться от долгой иллюзии эго. Если мы сделаем это, то сейчас же прекратим думать об Истине и узнаем наконец, в чем же она, эта Истина, состоит. В переходе от размышления к знанию и достигается зрелость разума в «не-уме».
Так же, как Бог не имеет имени, ибо все названия ему чужды, не имеет имени и душа; ведь она всегда здесь, так же, как и Бог.
Поэтическая природа не имеет «я» — она везде и нигде; не имеет она и характера… Точно так же и поэт — он всегда… живет в каком-то другом теле.
Поздравлю сам себя: Чего достигну я, и ты достигнешь, Здесь каждый атом мой, но он и твой.Вся реальность — это деятельность, которую я делю с другими и которую не могу приспособить для себя лично. Если же нет такого разделения, то нет и реальности.