Мир колонизаторов и магии
Шрифт:
— Ты непонятно выражаешься, Эрнандо, я не понимаю тебя. Нагрузка на твою психику была огромной, не каждый взрослый испанец сможет выдержать такое, особенно сейчас, когда мы теряем своё превосходство перед другими, более молодыми, нациями. Это удручает.
— Я не могу сейчас ответить на твой вопрос, он очень сложный. Могу тебе сказать только одно, я на какое-то время утратил свои магические возможности, и сейчас моё ядро пусто, как разбитый кувшин. А другая информация будет тебе только мешать, ведь и твоё ядро сейчас молчит. Тебе надо учиться в семинарии, там тебе всё объяснят, а пока давай займёмся делом. Мясо завялилось и нам надо его спрятать в складках одежды.
Пожав плечами, я согласился с ним, и мы занялись этим интересным делом.
Глава 5 У Гасконца
«Адмирал» пиратов Генри Морган стоял перед выборными капитанами, представлявшими береговое братство. Кроме них, тут присутствовали и специально назначенные люди, представители от всех команд и отдельных отрядов. Оглядев их всех, Морган, в очередной раз, показал свой ораторский талант, усиленный магией.
— Братья, настал тот день, когда мы можем поделить всю захваченную нами добычу! Сто пятьдесят мулов тянули ценный груз, состоящий из слитков серебра, серебряной и золотой посуды, чеканной монеты, и это помимо тех товаров, которые мы захватили, в виде пряностей, шёлка и остального.
— Но многие… — он обвёл грозным взглядом всех собравшихся, — очень многие утаили от братства добычу, припрятав её у себя. Это касается драгоценностей и артефактов. Перед походом был договор — все ценности и артефакты складывать в общую кучу, а потом делить поровну. А то, что же это, братья? Многие проливали свою кровь. Из похода не вернулось двести человек, некоторые потеряли руку, ногу, глаз или палец. Нам надо выдать компенсацию их семьям, или им самим. А вы утаиваете добычу!
— Вот договор! — он развернул лист пергамента и стал зачитывать то, что там было написано, — «а тем, кто потерял руку или ногу в бою, сверх его доли положено полторы тысячи пиастров, или пятнадцать рабов, кто потерял глаз или палец, тому пятьсот пиастров, или пять рабов». Добыча велика, но если каждый будет утаивать её, то на всех не хватит!
Французские капитаны сразу поняли, откуда дует ветер, их было меньше, чем англичан, всего восемь кораблей, против двадцати пяти, и к ним постоянно предъявлялись различные претензии. Гасконец и Пикардиец, самые известные из них, возмутились этим.
— На что это ты намекаешь, «адмирал», не на нас ли?
— Ну что вы, что вы, — ритмично покачиваясь с носков на пятки, ответил им Морган, — эти претензии ко всем. Вы согласны, чтобы всех осмотреть, вплоть до штанов?
— Согласны, согласны, — прогудели все капитаны кораблей и выборные люди.
— Ну и хорошо, тогда прошу к осмотру.
Весь день, вплоть до вечера, всех обыскивали, заставляя выворачивать карманы, перетряхивали все сундуки с личными вещами, облазили трюмы всех кораблей, а также заглядывали во все места, где можно было укрыть что-либо ценное. Среди флибустьеров ходили люди с магическими артефактами поиска и «просвечивали» тела людей. А то, мало ли куда можно было запрятать ценности, и каким способом. Парочка особо недалёких пиратов на этом и попалась. Наконец, поиски, обыски и перетряхивания вещей закончились, и всё найденное добро присоединилось к остальной куче. Весь песчаный остров был изборождён также слабенькими артефактами поиска, на предмет зарытых кладов. В результате ничего не нашли, а они, наверняка, были.
Но артефакты были слабенькими, их магический заряд был потрачен, в основном, на людей, оттого и проникнуть
Как известно, кто играет по-крупному и ворует миллионы, а не жалкие тысячи, тот никогда не попадается, а если попадается, то наказание бывает смехотворным. То же было и с Генри Морганом, который смог перехитрить многих. Он шёл от обратного, прятал не слитки золота и серебра, а мелкие безделушки, и наличие у него самого «высшего ордена защиты» предполагало магические помехи артефактам поиска. Поверхностно осмотрев его каюту и корабль, и ничего, при этом, не обнаружив, назначенные артефакторы отправились на другие корабли.
А между тем, он играл по-крупному, идя ва-банк. Слитки серебра им оценивались по десять реалов за штуку, что было занижено, как минимум, в сотню раз, а драгоценности, вообще, шли за бесценок, и их он оставлял у себя, забирая в счёт своей доли и оценивая лично. Магические артефакты, странным образом, исчезли, и о них никто не знал. Да и много их пропало ещё в пути, как Морган заявил позднее.
Всё это, разумеется, вскрылось. Крики и ругань поднялись до небес, вспугнув вяло бродивших по острову чаек. Французы, недовольные делёжкой награбленных ценностей, взялись за оружие, но их было значительно меньше, и они, поворчав, отступили.
Анкюле, фис дёпют, мердё, — так и слышалось со всех сторон. Французы не стеснялись в матерных выражениях, чихвостя Моргана во все его дыхательные отверстия и, для порядка, придумывая ему ещё парочку неестественных. Говнюк, урод, мразь, тварь, — затихало вдали, по мере того, как градус их ярости понижался, а эмоции остывали, под грузом нависших проблем и понимания того, что ситуацию надо обдумать сначала, а потом уже браться за оружие.
В результате делёжки, каждому флибустьеру досталось по двести реалов, и всё. Некоторые получили чуть больше, если их вклад в общее дело был признан всеми выборными капитанами. Потерявших конечности пиратов было мало, точнее, большинство из тех, кто потерял конечности, не смогли выжить и не получили никакой денежной компенсации за это. Но это уже, се-ля-ви, как говорят французы.
Ночью, погрузив ценности и заранее заготовленное продовольствие, с первыми лучами солнца Морган уплыл на своём фрегате. Вместе с ним уплыло ещё четыре корабля с его людьми, пока остальные строили планы жестокой мести.
Взбешенные несправедливой делёжкой денег, французы, на трёх кораблях, бросились за ним. Но их корабли были хуже, и продовольствия на них было заготовлено мало, отчего они не могли добраться до Ямайки, не останавливаясь для пополнения запасов воды и продуктов, и быстро отстали.
Всего этого мы не знали. Разбирательства и грызня между собою пиратов, редкая пальба в воздух, крики, ругань и прочие изыски пиратских будней, нас не интересовали. Нас, кстати, тоже обыскали магическими артефактами, но ничего, естественно, не обнаружили и оставили в покое. Потом, передумав, вернулись, и от души избили, просто так, от переполнявших их эмоций.
Вечером, злые, как стая гиен, и такие же опасные, французские буканьеры, рассчитывавшие на большую добычу, чем они получили, проходя мимо нас, тоже решили немного сбросить пар. И если до этого нас, практически, и не били, наставив, всего лишь, пару синяков, то французы стали лупить нас от души.