Мир, который построил Джонс
Шрифт:
– Почему? – спросил Кассик.
– Потому что перед вами вся Вселенная! Вы тратите время, чтобы переделать эту планету... Боже мой, да у вас могли бы быть миллионы планет. Новых планет, нетронутых планет. Планетных систем с бесконечными ресурсами... а вы тут сидите и пытаетесь переплавить никому не нужный старый лом. Набираете стукачей, и эти бедняги за гроши ковыряются в дерьме.– Он с отвращением отвернулся.– Людей стало слишком много. Еды на всех не хватает. Какая-нибудь одна планета, пригодная для жизни, решила бы все ваши проблемы.
– Например,
– Я говорю не про них.
– А про что же вы тогда говорите? Наши разведчики обшарили всю Солнечную систему. Покажите нам место, где можно жить.
– Только не здесь. Только за пределами Солнечной системы. Центавр. Или Сириус. Выбирайте.
– И там непременно будет лучше?
– Межзвездная колонизация возможна,– сказал Джонс.– Как вы думаете, откуда здесь взялись шлынды? Дураку понятно, они решили здесь поселиться. Они делают то, что не мешало бы делать нам самим. Они ищут планету, на которой смогли бы жить. Они небось летели сюда миллионы световых лет.
– Ваш ответ нас не вполне устраивает,– промолвил Каминский.
– Он устраивает меня,– сказал Джонс.
– Догадываюсь,– кивнул Каминский. Он явно встревожился.– Вот это и беспокоит меня.
Пирсон с любопытством спросил:
– Вы что-нибудь еще знаете о шлындах? Кто может появиться через год?
Лицо Джонса бесстрастно застыло.
– Поэтому я и стал священником,– сурово ответил он.
Все трое с нетерпением ждали продолжения, но Джонс не произнес больше ни слова. Слово «шлынд» означало для него что-то важное, видно было, что одно упоминание об этом пускало в ход внутри него какие-то сложные глубинные процессы. Нечто такое, от чего сразу искажалось его изможденное лицо. Словно из глубин его существа на поверхность всплывала раскаленная кипящая магма.
– Не очень-то ты их любишь,– заметил Кассик.
– Кого «их»? – Джонс, казалось, сейчас взорвется.– Шлындов? Явились сюда чужеродные формы жизни и хотят заселить наши планеты? – Он перешел на истерический визг.– Да вы понимаете, что происходит? Вы думаете, они надолго оставили нас в покое? Восемь мертвых планет – сплошные скалы! А тут Земля – единственное подходящее место. Вы что, ничего не понимаете? Они готовятся напасть на нас; на Марсе и на Венере у них базы. Кому нужен этот хлам, на котором ничего нет? Они пришли захватить Землю.
– Может быть, может быть,– тревожно сказал Пирсон.– Как вы сказали, они – чужеродные формы жизни? А может, и Земля им ни к чему. Может, наши условия жизни им совершенно не подходят.
Пристально глядя в глаза Джонсу, Каминский продолжил:
– Каждая форма жизни имеет свои, только ей присущие потребности... Что для нас ненужный хлам, другому покажется плодородной долиной.
– Единственная плодородная планета – Земля,– повторил Джонс убежденно.– Им нужна Земля. Поэтому они и явились сюда.
Наступило молчание.
Итак, вот он здесь стоит, вот он, этот страшный призрак, которого они так боялись. И смысл их собственной жизни в том, чтобы уничтожить его; они призваны для того, чтобы пресечь это, пока оно не стало слишком огромным и само не пресекло их существования. Он стоял перед ними... или нет, пожалуй, сидел. Джонс снова уселся на стул и курил частыми затяжками; худое лицо его было перекошено, и на лбу пульсировала темная жила. Его безумные глаза под очками подернулись пленкой и затуманились от ярости. Спутанные волосы, клочковатая черная борода, сам весь помятый, длиннорукий, с костлявыми ногами... Человек, обладающий беспредельной властью. И беспредельной ненавистью.
– А ты и в самом деле их ненавидишь,– задумчиво сказал Кассик.
Джонс молча кивнул.
– Но ты ничего про них не знаешь?
– Они здесь,– сказал Джонс срывающимся голосом.– Они вокруг нас. Они нас окружают. Они загоняют нас в ловушку. Разве не видно, чего они хотят? Покрывать огромные расстояния в пространстве, столетие за столетием... разрабатывать целую программу, сначала высадиться на Плутоне, потом на Меркурии... они приближаются, они уже совсем близко к вожделенной награде... они уже готовят базы для нападения.
– Нападения,– тихо и вкрадчиво повторил Каминский.– И вы об этом знаете? У вас есть доказательства? Или это лишь ваши домыслы?
– Через шесть месяцев, считая от этого дня,– заявил Джонс сдавленным металлическим голосом,– первый шлынд высадится на Землю.
– Наши разведчики высаживаются на всякие планеты,– сказал Каминский, хотя вкрадчивой уверенности в нем поубавилось.– Это ведь не означает, что мы хотим их захватить.
– Эти планеты наши,– сказал Джонс.– Мы осматриваем их, вот и все.– Подняв глаза, он закончил: – И шлынды делают то же самое, они осматривают Землю. Вот прямо сейчас они нас разглядывают. Неужели вы не чувствуете их взглядов? Мерзкие, отвратительные, враждебные глаза насекомых...
– Да он просто болен,– испуганно сказал Кассик.
– Вы и это видите? – продолжил Каминский.
– Я это знаю.
– Но вы видите это? Вы видите вторжение? Вы видите, как они захватывают, разрушают и все такое?
– Через год,– упрямо твердил Джонс,– шлынды станут высаживаться по всей Земле. Каждый день. По десятку, по сотне штук сразу. Орды шлындов. Все одинаковые. Орды неразумных, мерзких и враждебных существ.
Пирсон произнес с усилием:
– Ага, станут садиться рядом с нами в автобусах. Еще захотят брать в жены наших дочерей, правильно?
Должно быть, Джонс предвидел это замечание. Еще не успел Пирсон открыть рот, лицо его стало белым как мел и он судорожно вцепился в ручки кресла. Пытаясь пересилить себя и не потерять контроля, он процедил сквозь зубы:
– Народ не станет этого терпеть, приятель. Я вижу это. Будет много пожаров. Шлынды состоят из сухого вещества, приятель, они хорошо горят. Предстоит много уборки.
Тихим и злым голосом Каминский выругался.
– Разрешите мне уйти,– начал он, не обращаясь ни к кому в частности.– Мне это все надоело.