Мир культуры. Основы культурологии
Шрифт:
В начале XVI века еще одна ересь — ересь жидовствующих, связанная с
Новгородом, попыталась собрать вокруг себя вольнодумцев.
Д.С.Лихачев пишет: “Вольнодумцы эти критически относились к церкви и к
отдельным догматам православия, но больше тянулись к светским знаниям,
усиленно занимались астрологией и логикой. Это было, по всей вероятности,
гуманистическое течение, с которым связывается целый ряд западнорусских
рукописей XV—XVI
доступным для немногих, “это движение имело серьезное
прогрессивное значение, так как будило мысль, вводило в
круг образованности новые сочинения, создав в конце XV
— начале XVI в. большое умственное возбуждение” [121,
т. 3, с. 481].
Все религиозные движения и ереси, в значительной
мере отражавшие изменения в представлениях о месте
509
человека в мире, были связаны с изменениями в обществе после освобождения от
монгольского нашествия.
Борьба России с иноземным владычеством возвысила роль личного героизма и
подвижничества в ратном деле, о чем говорят “Сказание о Мамаевом побоище”,
“Задонщина” и другие произведения этого времени и летописи. Государство
нуждалось в людях, чьи личные интересы совпадали бы с интересами общества, в
тех, кто мог совершить поступок на его благо. Главной темой былин становится
борьба с Идолищем поганым, Калином-царем и другими врагами Руси.
Повествования о былинных богатырях начинают осмысляться и
Былины татарского
летописями. Богатыри уже не воспринимаются как представители
цикла. Алеша
какого-либо отдельного княжества, они становятся общерусскими
Попович. Лубок
героями, а более поздние былины, описывая жизнь своей
“античности” — Киевской Руси, изображают ее в окружении множества великих
богатырей, которые способны постоять уже не за князя или его вотчину, а за всю
Русь. Наибольшее место летописи XV века уделяют Алеше Поповичу, ставшему в
это бурное время выразителем народного самосознания и наделенному личными
чертами характера, которыми в народном представлении и должен обладать человек,
защищающий свою землю от “ворогов поганых”.
Летописи, объединенные в начале XV века в общерусский свод по инициативе
и под руководством митрополита Киприана, возносят особые похвалы Ивану
Калите (7—1340) и его миролюбивым деяниям. Появляются жития святых, которых
находят почти в каждом городе. В житиях прославляются уже не абстрактные
формы святости, а конкретные деяния святых, в которых они проявляют смекалку,
знание, верность, чистоту помыслов. Хотя в житиях много чудесного,
неправдоподобного, но их авторы и не стремятся к правдивости, главное — победа
святого над силами зла, над врагами или над самим собой. Огромный труд
митрополита Макария, представляющий собой полное собрание (в 10 томах) всех
произведений, посвященных житиям святых,— “Великие Минеи Четьи”, включал в
себя исторические сведения по всемирной и русской истории. Прославлению рода
московских государей служила “Степенная книга” — собрание биографий предков
Ивана Грозного и высших церковных чинов. Неизвестный автор говорит, что
“степени его книги... золотые, они составляют лестницу, ведущую на небо”.
Утверждаются же эти степени “многообразными подвигами в благочестии
просиявших скипетродержателей”... За “житием и похвалой” того или иного лица
следует новая “похвала”, затем “похвала вкратце”, молитва за усопшего... “паки
похвала” и т.д.” [121, т. 3, с. 482].
Государству нужны были реформы, реформам — реформаторы, мыслящие
широко и свободно, понимающие главные нужды государства. Еще в середине XIV
века псковский монах Ермолай Еразм во многих своих произведениях говорил о
тяжелом положении крестьян, поскольку подати, возлагаемые на них, превышают их
возможности. Он считал, что царь должен заботиться не только о вельможах, но и о
крестьянах, кормильцах общества: “Вся земля от царя и до простых людей тех труды
питаема”.
510
Писатель-публицист Иван Пересветов ратует за “воинников” — дворян,
состоящих на царской службе. Выделять их, говорил автор, нужно не по знатности, а
по их личным качествам ума и характера, поскольку “воинником царь силен и
славен” [282, с. 177]. Его острый взгляд на современность вылился в горькую
критику вельмож, которые за взятки освобождали “татей и разбойников”, обирали
государство, не заботились о войске и доносили друг на друга (“сипели друг на
друга яко змии”). Пересветов рисует образ государя, который должен быть грозен и
справедлив: “Не мочно царю без грозы быти; как конь под царем без узды, тако и
царство без грозы” [там же, с. 153]. (Заметим в скобках, что истинная личность
Ивана Пересветова неизвестна до сих пор, историческая наука располагает лишь