Мир львинов

Бергман Елена Михайловна

Надо уводить племя в другое место, но куда? Пещера — она везде пещера…Вот если бы люди или львины научились строить себе жилища на поверхности земли… Но как, из чего?

— Бобры. — подсказала Мара. — Они используют ветки. Но бобры — маленькие… А ты возьми стволы деревьев!

Варму задумался, и чем больше думал, тем больше ему нравилась поданная женой идея. Надрав с берез коры, юноша принялся рисовать предполагаемые дома из бревен: выходило занятно и, вроде как, удобно — не хуже, чем в пещерах… Главное — скрепить бревна так, чтобы они не раскатывались, а крышу сделать легкой — даже если и рухнет, никого не убьет. И очаг из камней — иначе сухое дерево вспыхнет…Нарубив в лесу толстых жердей, юноша принялся соединять их разными способами, и в конце-концов добился желаемого — бревнышки не разлетались при сильной тряске, удерживаемые вместе хитро вырезанными пазами. С крышей пришлось сложнее, но Варму решил и эту проблему, соорудив целую систему из тонких стропил, коры, сухого тростника и веревок. Построив домик в четыре локтя высотой и убедившись в его отменной прочности, юноша обратился со своим предложением к совету старейшин. Старейшины заинтересовались и разрешили продолжать эксперимент. Набрав команду из десятка львинов и людей, Варму отправился в лес — валить деревья, и скоро нужный запас бревен был готов.

Строение получилось небольшим — на одну семью и без окон, но ладное. В углу находилась главная гордость Варму — очаг из скрепленных глиной камней, закрытый с трех сторон, и с дымоходом. Щели между бревнами законопатили мхом, дверной проем закрыли хитро прибитой, обтянутой кожей дверью из жердей, деревянный пол покрыли шкурами, поставили пару удобных лежанок, скамью: уютное, теплое жилище. И крепкое — после очередного землетрясения даже крышу не перекосило. Старейшины, глядя на Варму, восхищенно качали головами — молодец, до такого додумался! И юноша, ободренный удачей, принялся было за строительство еще одного дома, но вдруг обнаружил, что пришла весна. Сквозь тающий снег пробивались первые нежные цветы, набухали почки, запахло мокрой землей, и Варму невыносимо захотелось в поход. Подземный лабиринт показался душным и тесным. Выйти бы сейчас в степь и шагать по ней далеко-далеко, слушая шум ветра и песни птичек… Юноша загрустил, перестал есть и спать. Все раздражало его — крики детей, люди и львины, вечная полутьма логовища и его низкий свод… Мара быстро заметила неладное и попыталась выяснить, в чем дело — Варму отмалчивался. Но молодая женщина проявила упорство, и вскоре юноша, сам не зная как, рассказал ей о гнетущем его желании. Он боялся, что любимая обидится или рассердится, но Мара только улыбнулась:

— Мрах и Эрих давно мечтают о возвращении домой. Подождем пару седьмиц, пока земля просохнет, и пойдем. А пока — сходил бы ты на охоту.

Варму несказанно обрадовался и расцеловал жену, потом спросил:

— Ты сказала — пойдем? Я не ослышался?

Мара крепко обняла его, гладя по волосам: — Именно так я и сказала! Я пойду с тобой! И не вздумай возражать.

Молодой варах вовсе и не собирался возражать — он был на седьмом небе от счастья. Еще раз расцеловав жену, юноша бросился искать Мраха и Эриха, чтобы сообщить им новость — скоро мальчики вернутся в родное стойбище.

Глава 25. Черная скала. Другие люди

В путь тронулись лишь через месяц, по причине болезни обоих львинят, Эриха и Омы.

Виновницей задержки оказалась Ома: прослышав про плоты, на которых соплеменники Эриха ходили рыбачить, девочка уговорила друзей тоже сделать такой. Ребята решили обойтись без посторонней помощи — взрослые были заняты сборами, но поспешили и что-то напутали: плот, такой прочный с виду, развалился, едва отчалив от берега, и вся компания оказалась в ледяной воде. Мокрые и продрогшие, дети доплелись до родной пещеры, обогрелись и успокоились, и, скорее всего, отделались бы легкой простудой, но тут Ома, которой не давала покоя слава брата, решила всех полечить — на всякий случай. Что именно она напихала в котелок, какие травы и корешки взяла из запасов Варму, осталось тайной. Гораздо важнее был результат: дети слегли с тяжелым отравлением.

Скорее всего, им еще повезло — Ома заварила не очень крепкий отвар, но, тем не менее, проболели седьмицу.

Варму ужасно разозлился на сестру: из-за ее глупости и самонадеянности все четверо могли умереть, и, едва лишь девочка поправилась, выпорол без пощады — Ома потом еще три дня спала на животе — а после начал учить лекарскому делу.

Земля давно просохла и на березах начали распускаться листочки, когда, наконец, их отряд покинул пещеры под холмом. Три воина-вараха, двенадцать молодых львинов, одна темноволосая женщина и четверо детей бодро зашагали к горам, неся за плечами дорожные мешки. Разумеется, львица и львенок увязались за ними.

Их путь проходил через лес, совсем рядом с бывшим стойбищем варахов, и Варму не удержался, чтобы не взглянуть на место, где прошли его детство и юность. Развалины встретили отряд тишиной и пустотой, и воины не стали здесь задерживаться. Свернув на уже успевшую зарасти травой тропу, путники углубились в лес и скоро оказались на большой поляне, окруженной столетними елями. Прямо посреди поляны возвышался черный камень в четыре человеческих роста, и львины невольно вздрогнули — на его поверхности, изъеденной ветрами, явственно проступало изображение львиной морды. Это была знаменитая черная скала, у подножия которой на площадке из кроваво-красного гранита умирали страшной смертью пленные. Варахи тоже боялись черной скалы — побледнели и тихонько перешептывались, но дух камня никак не проявлял себя: то ли спал, то ли покинул это место, и воины потихоньку успокоились. Посовещавшись, варахи все же оставили жертву — несколько кусков копченого мяса — так, на всякий случай, и поспешили прочь. Львины последовали за ними.

Дальнейший путь продолжали в молчании — у всех было тяжело на душе: варахи оплакивали погибших в пещере родных, львины — принесенных в жертву соплеменников, и разговаривать никому не хотелось.

Но тишина вскоре начала угнетать идущих. Первыми ожили дети — их разбирало любопытство. Начала Хеля.

Словно невзначай оказавшись рядом с Варму, львинька взяла его за руку и, с невинным видом заглядывая юноше в лицо, спросила:

— А ты когда-нибудь его видел?

Варму покачал головой:

— Духа? Нет, не видел…

Убедившись, что юноша готов отвечать, Хеля немедленно задала следующий вопрос:

— А кто видел?

Варму задумался. По поселению ходило много разных слухов, и кое-кто уверял, что встречался-таки с духом черной скалы, но… Их рассказы не внушали особого доверия.

— А если его никто не видел, тогда почему боитесь?

Действительно, почему? Молодец Хеля, умеет задавать правильные вопросы…

— Ну… — замялся Варму, — Он землетрясения насылает…

— А кто это сказал? Он сам?

Молодой варах не ответил. Ему стало страшно. Однако Хеля не сдавалась. Дернув Варму за руку, она продолжила: — Интересно как у вас получается… Духа нет, или есть, на всякий случай боитесь и приносите наших в жертву…Ну, приносили. А зачем?

— Не болтай! — разозлился Варму. — Вдруг дух услышит?

Хеля замолчала, немного испуганная, но вскоре любопытство опять пересилило, и львинька спросила, робея:

— А ты приносил жертвы?

Варму приносил жертвы. Все приносили. Но как сказать об этом девочке?

— Приносил, — вздохнула догадливая львинька. — А кто это был?

— Тебе лучше не знать. — резко ответил юноша, обрывая разговор, и Хеля поняла — больше он ничего не скажет.

…Львиня, совсем молоденькая, испуганно жалась к черному камню. Огромные золотистые глаза, полные животного ужаса, перебегали с одного человеческого лица на другое, моля о пощаде. Девушка знала, что обречена, но до последнего продолжала надеяться…

У Варму в руках была веревка. Швырнув львиню на алтарь, он связал девушке руки и ноги и оставил лежать.