Мир пауков. Башня и Дельта
Шрифт:
Найл сделал усилие расслабиться, и далось это удивительно легко. Напряжение изошло разом, сменившись чуть ли не сонливостью. Тут стало ясно, что он окружен эдаким ореолом энергии, исходящей, казалось, из самого строения. Словно тихонько горящий сине–зеленый язычок свечи. Теперь Найл понимал, почему дома жуков окружает узенький ров. Он не дает «пламени» растекаться в стороны, а, следовательно, повышает его интенсивность. Энергия обдавала ласково, словно легкий ветерок. Тепло чуть покалывало кожу, как при легком солнечном ожоге.
Жук–стражник
После яркого солнечного света ощущение было такое, будто на глаза накинули повязку. Но не прошло и минуты, как он свыкся с густым полумраком, ориентируясь по тусклому голубоватому свечению. Двинулся вверх по скату, осторожно ступая — подбитые кожей подошвы скользили — и оказался в большой зале. Без смутного голубоватого свечения, темень была бы полная. В залу выходили полукруглые горловины комнат, где чувствовалось присутствие других жуков; из одной такой высовывался совсем небольшой, серебристо–зеленый — малыш, наверное — жучишко, и с любопытством посматривал на Найла блестящими глазками.
Впереди поднимался еще один скат, подходящий к просторной арке; чувствовалось, что это вход в залу Хозяина. Когда Найл направился вверх по скату, голос Хозяина возник словно из воздуха:
— Двуногие снимают обувь, входя в обиталище Саарлеба!
Фраза сопровождалась вспышкой раздражения, колючего будто ветер. Довольно странно, но у Найла отчего–то потеплело на душе. Хозяину, оказывается, не чужды эмоции, а значит, он не так уж разительно отличается от человека. Найл, не сгибаясь, скинул башмаки и оставил их на полу, а сам пошел дальше босиком.
Перед самой аркой он остановился, понимая, что войти сейчас без приглашения значит вызвать новый взрыв негодования. Зала Хозяина по форме напоминала большую сферу и создавалась с таким расчетом, чтобы кривизна стен вторила взвихрению голубой энергии, как бы жгутом буравящей середину потолка. Неровный пол был покрыт ковром из зеленой листвы и травы, с толстым слоем мха или лишайника. На полу тут и там виднелись большие камни, а также большой полуистлевший обломок древесного ствола. Они, очевидно, служили той же цели, что «и мебель в людском жилище.
Хозяин лежал в середине залы, сложив под собою ноги. Даже когда лежал, глаза его смотрелись вровень с глазами Найла.
Войти никто так и не приглашал. Вместо этого Хозяин спросил:
— Зачем ты спрашивал меня?
Тут Найлу открылась интересная деталь. Когда доводилось общаться с Хозяином прежде, Найл изъяснялся на человеческом языке, полагаясь на способность Хозяина читать мысли. После встречи с растением–властителем, слова стали необязательны: значение можно было передавать единым ментальным импульсом.
— Я пришел, — сказал Найл, — потому что мне нужна твоя помощь.
— Ты не имеешь права на мою помощь. Ты заставил ослушаться моих слуг.
Прежде чем заговорить, Найл направил усилие на то, чтобы
— Я не сказал, что пришел молить о заступничестве. Я сказал, что пришел, поскольку мне нужна твоя помощь, — он сделал паузу, чтобы отложился смысл слов. — И у тебя нет иного выбора, кроме как ее дать.
Неудивительно, если бы такие слова вызывали гнев Хозяина; на самом деле все вышло наоборот. Хозяин сделался настороженно внимательным.
— Как тебя понимать? — осведомился он.
— Ты вынужден идти на примирение с пауками, — сказал Найл, — и вместе с тем, тебе приходится решать судьбу своих слуг. Для решения и того, и другого тебе нужна моя помощь.
Странно как–то. Прежде чем войти в залу, Найл понятия не имел, с чего повести разговор. А теперь слова возникали, казалось, сами собой, подчиняясь какой–то своей, внутренней логике. Оставалось только сдерживать эмоции, чтобы сказанное было свободно от оттенков личного пристрастия.
— Как ты рассчитываешь достичь примирения с пауками? — спросил Хозяин.
— Я должен пойти и составить разговор со Смертоносцем–Повелителем. С ним мы придем к решению.
— Смертоносец–Повелитель погубит тебя, стоит тебе оказаться в его владении.
— Это так. Потому мне и нужна твоя помощь.
— Объяснись.
— Ты теперь владеешь жнецами. Если Смертоносец–Повелитель убьет меня, ты должен будешь раздать оружие своим слугам, чтобы те за меня отомстили. Если ты заявишь об этом, Смертоносец–Повелитель не осмелится меня уничтожить.
— У вас и без того есть оружие. Зачем вам еще и то, что у меня?
— Нашего оружия больше нет. Мы оставили его в Дельте. От Найла не укрылось, как удивился Хозяин. Удивление, впрочем, тут же сменилось на подозрительность.
— Почему?
Найл воспрепятствовал попытке Хозяина вчитаться в мысли. И Хозяин, видимо почувствовал, что имеет дело уже далеко не с тем человеком, что прежде.
— Потому что оно было чересчур опасным. Наступила тишина. Затем Хозяин сказал:
— Я вижу, что в тебе что–то изменилось с той поры, как ты в последний раз стоял передо мной. В твоих словах чувствуется уверенность и сила. Я собирался распорядиться, чтобы тебя изгнали немедленно, а Билдо и других моих слуг сурово наказали. Теперь я вижу, что это ни к чему, — он задумчиво созерцал Найла, но уже не делал попыток внедриться ему в мысли.
Наконец, сказал:
— Я сделаю так, как ты просишь. Один из моих подданных будет сопровождать тебя до самого обиталища Смертоносца–Повелителя и передаст, что ты состоишь под моей особой опекой. Смертоносец–Повелитель поймет. Когда ты думаешь идти?
— Я б хотел отправиться немедленно.
— Великолепно.
Хозяин не пошевелился, но секунду спустя в зале объявился небольшой, очевидно, ребячьего возраста жучишка. Найл не понял, о чем они меж собой говорят; звуки казались столь же бессмысленны, как шелест сухой листвы. Затем жучишка удалился.