Мир под лунами. Начало будущего
Шрифт:
– А за что же благодарили? Зачем Эркою лулу?
Теи зевнула, потянулась мягким гибким телом.
– Твои шесть дней закончились. Сегодня я ухожу спать на несколько месяцев.
– Ну и ну! Даже спокойной ночи не пожелаешь! Тогда я постараюсь позже расспросить великого Анту.
– Боюсь, что и он скоро уйдет в сон, - пропела она, вынимая из прически серебряные заколки и распуская по плечам густые белые волосы. Она употребила то же слово, что и раньше: имруру, жизнь за жизнью.
– Он и так задержался из-за тебя. Но теперь уже и Льесте вернулся, а значит, пришла наша с великим Анту очередь.
–
Теи ласково погладила меня по щеке.
– Из имруру не возвращаются так, как из обычного сна. Это требует времени. Ты должна бы знать это, ведь туман нес тебя через имруру.
Я ничего не поняла.
– Не была я ни в каком... имруру. Да и в тумане, можно сказать, не была. Я просто вошла в снежное облако и тут же вышла из него - уже в этом времени.
– Ах, вот как. Ты не помнишь. Это обычное явление - при первом попадании в имруру психика испытывает настолько сильный шок, что просто выталкивает все воспоминания об том мире. Тем более, ты ушла туда вместе с телом, это еще больший стресс.
Я покачала головой.
– Ничего не помню, никакого имруру. А вот второе путешествие, через кромлех, было более длительным. И там были... облака, ощущения, краски...
– Это другое. Дороги кромлехов тоже ведут через тот мир, но они подобны...
– она задумалась, подбирая сравнение, которое я могла бы понять, - обычной дороге, прорубленной через лес. Ты пройдешь по ней и скажешь, что побывала в лесу, но не увидишь ни травы, ни зверей, не услышишь шелеста листьев над головой. Путь кромлехов лишь задевает мир имруру, в то время как пути тумана пролегают сквозь него.
Я потрясенно молчала и пыталась вспомнить хоть что-то - но воспоминаний о таинственном мире не было.
– И все же это тоже непростое испытание, - добавила Теи.
– Ты дважды шагнула туда вместе с телом. Такое не проходит даром даже для лулу. Скоро имруру придет к тебе сам.
– А вы там бываете только частично, без тела? Какая часть вас оказывается в имруру?
– Неправильная постановка вопроса. Мы - это мы; тело часть меня, столь же важная, как сознание. У вас, лулу, наоборот. Вы не способны воспринимать себя такими, какие есть, - чтобы хоть что-то осознать, вам требуется разделить это, разрезать на части. Вы не знаете имруру, а мы можем уйти туда в любой момент. Мы даже обязаны бывать там чаще, чем хотелось бы... Больше никаких вопросов! Великий Анту расскажет тебе все, что сочтет нужным.
Я замолчала. Как хорошо, что она добрая! Будь у нее другой характер, я бы боялась ее до смерти. Мне и так стоит огромного труда разговаривать с нею, как со старшей подругой. Если б Теи это не нравилось, я начала бы перед нею пресмыкаться. Какой-то жалкий человечек внутри меня постоянно пытается раболепствовать, заглядывать в глаза хозяев в поисках недовольства, готовый загладить его грубыми комплиментами, самоуничижением и шутками. Я непрестанно борюсь с этими позывами, понимая, что нанья ценят во мне именно то, что близко им, - уверенность в себе.
Но как сохранять в себе уверенность, когда эта огромная прекрасная женщина, только что глядевшая на меня как на червяка, неожиданно хватает меня на руки, нежно обнимает и прижимается к щеке своею горячей душистой щекой?! Как не стать в такую минуту маленькой избалованной девочкой, которую обнимает любящая мать?
– Ты такая милая в этом новом платье!
– говорят ее пухлые темные губы, и я гляжу на них с замиранием сердца, молясь, чтобы они произнесли еще что-нибудь столь же чудесное.
Теи осторожно опустила меня на пол.
– Пойдем вниз. Я покажу, где хранятся запасы ткани, чтобы ты ни в чем не испытывала недостатка, пока я буду спать.
Мы поехали на лифте. Лишь один взгляд я бросила в зеркало, где отражались среброволосая красавица и ее неуклюжая спутница. Всего месяц я провела в Высоком доме, но мне уже неприятно смотреть на себя. Прежде я не считала себя некрасивой - наоборот, гордилась своей матовой кожей, нежным румянцем, стройным телом. Но рядом с нанья мои черты лица кажутся чересчур мелкими, а фигура непропорциональной. Длинные волосы плохо мирятся с отсутствием шампуня, электризуются и торчат во все стороны, как бы гладко я ни старалась их уложить. Рыжая краска въелась в них намертво, зато у корней уже отросло два сантиметра своих, пепельно-русых - на фоне рыжих они выглядят бесцветными. Обгоревший нос краснеет, губы постоянно искусаны и в корках, кожа на руках покрылась от солнца веснушками, ступни загрубели без обуви.
Все это мелочи. Беда в том, что, даже будь я безупречна по человеческим меркам, рядом с Теи я все равно останусь крестьянкой, плетущейся за шлейфом роскошного платья королевы. Как далек мой собственноручно сшитый костюм от ее изысканного наряда, так далека и заурядная человеческая внешность от божественной красоты.
Насупившись, я вышла из лифта, побрела по коридорам седьмого уровня мимо ведущих в склады дверей, выложенных мозаикой из разноцветных камней мандал в стенных нишах, узких колонн, чье техническое назначение скрывала богатая золотая и серебряная инкрустация, мимо вделанных в стены больших и малых мониторов - некоторые из них казались спящими, другие показывали какие-то графики и схемы, третьи включались, когда мы проходили рядом, чтобы показать вид на океан или на палубы. Белые металлические цветы украшали потолок, спускались на стены, оплетали мониторы и двери драгоценными рамами.
– На всех уровнях так красиво?
– безразлично спросил мой высокий детский голос только для того, чтобы не молчать.
Теи мельком взглянула на потолок.
– На нижних, технических палубах совсем не так. Ты видела сама, когда спускалась на третий. Кстати, я так и не выяснила, почему автоматика тебя пропустила. Обычно она не реагирует на импульсы мозга лулу. Интересно, это последствия тумана или эволюции? Или прав Териваг, когда говорит, что мы уничтожили не всех детей Аэля? По его словам, Аэль определенно был в числе твоих предков. Погляди, - она махнула рукой направо, - этот узор сложила я в юности.
Я повернула голову, чтобы посмотреть на фантастических серебряных птиц, танцующих в ветвях золотого дерева.
– Очень красиво.
Мы остановились около одной из дверей. Теи приложила руку к двум знакам на высоте ее глаз.
– Смотри. Запомни. За этой дверью хранятся шелка, кожи, искусственные ткани и все швейные принадлежности. Эти знаки означают "полотно", "одежда". Запомни их, чтобы не заблудиться, если придешь сюда одна.
Я кивнула.
– Что с тобой?
– ласково спросила Теи. Присела на корточки, взяла меня за плечи. Ее глаза были так добры!
– Почему ты грустишь, милая?