"Мир приключений" 1926г. Компиляция. Книги 1-9
Шрифт:
Вдоль стен, вторым ярусом, тянутся железные площадки, мостки, и по ним с сердитым гулом по рельсам движутся подъемные краны. Они похожи не то на тяжеловесные самолеты, не то — на гигантских птиц, одного прикосновения которых достаточно, чтобы разможжить голову неосторожному человеку. Тяжелые цепи свешиваются вместо лап, огромные крючья на концах заменяют пальцы и когти.
Вон медленно летит в воздухе тысячепудовый кран. Движение руки невидимого машиниста — и он остановился над грудой восьмисотпудовых железных болванок. Хищно-медленно спустились цепи. Двое рабочих суют в когти чудовища болванку, и болванка, поднятая как перышко, уносится к вагонеткам.
— Береги-ись!
Я еле успеваю отскочить в сторону. Чудовище медленно проносится мимо, сдает на вагонетки свою добычу, опять возвращается, снова протягивает могучие когти.
И вдруг… ослепительный поток света. Это пустили одну из мартэновских печей.
Новая жизнь врывается в отделение. Расплавленный, при температуре 1700° по Цельсию, металл, огненным водопадом ниспадает в подставленный под жолоб мартэновской печи ковш.
Пустячный ковш, вмещающий более 1200 пуд. плава, ковш, где свободно поместились бы на ночлег десяток беспризорных.
Солнцем блещет белый поток… Слепя глаза, град искр мириадами звезд вырывается из спускного отверстия, сыпется вниз огненным дождем и отскакивает от земли, подымается из ковша.
Неужели эти люди не боятся огня?! Они как ни в чем не бывало копошатся под дождем расплавленного металла, и белое пламя ярко освещает парусиновые куртки, штаны, широкополые шляпы и фиолетовые очки.
Сергей стоит под самым дождем и внимательно следит за наполнением котла.
— Стоп!
Содержимое ванны вылито. Поворотный кран при помощи лебедки подхватывает адский ковш и передает его на крючья подъемного крана.
Воздушное чудовище приподымает ковш за цапфы и переносит к изложницам (формам).
Несколько рабочих внимательно следят за ковшом. Вот он повис над изложницами. Железной кочергой один из рабочих открыл выпускное отверстие, и расплавленный поток хлынул в формы, разливаясь по каналам.
И снова сыпятся снопы искр, а с жолоба печи падает на землю расплавленный шлак, отскакивая от земли раскаленными звездами.
Посреди помещения снует другой кран; по рельсам, свистя, продвигаются паровозик, вагонетки, какие-то формы; свешиваясь с третьего яруса над вторым, плавно двигается длинноносое чудище — завалочный кран с длинным носом-лотком, наполненный металлическими обрезами, железной стружкой и всяким ломом.
Вот чудовище остановилось около загрузочной двери мартэновской печи, во втором ярусе. Железной кочергой рабочий у печи открыл дверцу. Нос лотка влез в печь, кран наклонил жолоб и ссыпал в ванну печи поднесенный материал. Это — пища мартэновской печи. Теперь она будет ее переваривать, пока не расплавит.
Мартэновских печей здесь пять, из них одна в ремонте. Назначение печей — превращать чугун, металлические отбросы вроде отрубов, стружек, обрезов, ломаных частей разных машин — в годные снова различные сорта железа и стали, согласно задания управления. Ежемесячно мартэновское отделение снабжает остальные 342.000 пудов железа и стали.
Я вижу Сергея.
Он сидит на вагонетке и, повидимому, отдыхает, пока не будет готов плав в одной из остальных печей.
Я подхожу к нему и здороваюсь. Мы — старые приятели.
— Посмотреть пришел?
— Да. А, ведь, красиво! — восторгаюсь я.
— Как у чорта в пекле, — смеется он. — Ты вот у печи или у спуска постой!
— Охоты нет, мне и так душно. Да и опасно, небось! Что, если сорвется какой-нибудь загрузочный лоток или болванка!
— Лоток? — Сергей смеется. — Ну, лоток — не беда, а вот ковш — дело другое. Видал, как ковш подхватывает? Запомни. Был у меня в жизни случай, во век не забуду.
— Давай-ай! — доносится сверху.
— Уходи! — машет Сергей. — Вот спущу и — конец.
Я не без удовольствия отхожу подальше. И снова сыпятся искры. Белым водопадом, ярким как солнце, падает металл.
Пока что рассматриваю мартэновскую печь. Она — в два этажа. Первый этаж составляют две пары камер, по одной паре с каждой стороны. По одной камере газовой, куда поступает газ из генератора, и по одной воздушной. Камеры действуют попарно, очередями.
По одной камере на ванну, находящуюся в самой печи, во втором ярусе, проходит газ, по другой — воздух. Газ, сгорая с воздухом в печи, нагревает ванну, куда загружается для плавки металл, а кислород излишнего воздуха, поглощаемый расплавленным металлом в ванне, соединяется с углеродом и улетучивается в виде окиси углерода вместе с горячим воздухом печи, через другую пару камер, в регулирующую камеру, а затем и трубу.
Во втором ярусе, над камерами, находится самая печь. Три отверстия для загрузки ванны и два малых окна для наблюдения за плавом.
Протяжный гудок прервал мои наблюдения.
— Пойдем, — крикнул Сергей, подходя ко мне.
Мы вышли с завода, зашли в столовую, и я напомнил Сергею про обещанный рассказ. Он не заставил себя упрашивать.
— Было это не здесь. В то время я работал на одном из южных металлургических заводов, — заговорил он. — Завод огромный, вроде нашего Путиловского, и стоял я тоже при мартэновских печах, внизу, на сливе. Со мной вместе работал и Иван Загрязин. Чудной какой-то парень! Угрюмый, неразговорчивый, глядит исподлобья… И ни с кем он не сходился. Ума особенного в нем не было, зато обидчивости — сколько хочешь. Мы иной раз и шутим, и друг над другом смеемся, — все ничего. А его только чуть задеть — так и окрысится.
Стали мы его избегать. В пивную ли, в чайную идем — его не просим. Обозлился парень еще больше. Иной раз посмотрит на человека — словно огнем обожжет.
Да и в работе не горазд. Другие из кожи лезут, стараются, а он — лишь бы время прошло.
Мастером у нас был Евгений Мартыныч Корольков. С виду суровый, а на деле — хороший человек, хотя и строгий. Интерес рабочих соблюдал, но работы требовал. Загрязин его с первого дня не взлюбил, да и Евгений Мартыныч Загрязину на первых же днях замечание сделал. Дальше — больше.