Мираж Золотого острова
Шрифт:
Гектор вспомнил меч буси. Он слегка изгибался к концу, у него была изящная длинная рукоять, а посередине клинка, если он не ошибся, проходила канавка.
— А какой он легкий! — продолжал нахваливать Изреель. — Я видел, как буси его держал. Меч казался продолжением руки. Прекрасный баланс и легкий в обращении. Режет плоть как масло, и не потому, что тяжелый. Дело в высочайшем качестве стали, в гибкости и точно выверенном изгибе клинка — чудеснейшего клинка, какой только можно себе представить.
Изреелю было приятно поговорить на эту тему. Именно холодным
— У этого воина были все основания обращаться со своим мечом, как с драгоценностью, — подытожил он.
— И все-таки я не вижу, как связаны его отношение к собственному мечу и то, как ты на него набросился, — сказал Гектор.
Он вспомнил, как бережно передал буси свой меч помощнику, прежде чем выйти против Домине с его стилетом.
Изреель возился с перекрученным канатом. Его большие, покрытые шрамами руки раскручивали канатные стренги, чтобы те снова легли как надо.
— Просто я понял: он пойдет на что угодно, лишь бы сберечь свое оружие. Лезвие легко может получить щербинку, если по нему ударить чем-то по-настоящему тяжелым. Появись на мече хоть малейшая зазубринка, для буси это было бы все равно что святотатство.
— Значит, ты накинулся не на него, а на его меч?
— Именно так. Первым его побуждением было защититься, парируя удар и подставляя под мой палаш обух своего клинка. Вот на этом-то я его и поймал. Как только я заставил его поднять меч, держа клинок обухом вверх, то мне нужно было не давать ему продыху, пригвоздить к одному месту и бить, пока не добьюсь своего.
— Кажется, после схватки ты поднял с земли его меч?
— Да. Хотел проверить, прав ли я был. Лезвие осталось по-прежнему тонким и острым как бритва, и на клинке от середины действительно сделана канавка, но прочности он не теряет. А другую кромку оставляют незаточенной.
— Но разве ты не понимал, как рискуешь, бросаясь вперед очертя голову?
— Я немного волновался, не сломается ли палаш о такую замечательную сталь. Но он меня не подвел. — Изреель увидел подходившего к ним Дана. — А вот и наш лоцман! Ну как? Похоже, все в порядке?
Последние полчаса индеец провел, сидя на бушприте и глядя в воду. Оттуда он подавал команды рулевому, который вел судно через проход в рифах. Вид у Дана, как всегда, был невозмутимый.
— Все чисто? Опасностей нет? — спросил Изреель.
— Других коралловых рифов больше не видно, а так как я три дня бил здесь рыбу гарпуном, то хорошо изучил проход, чтобы сказать, что мы на чистой воде.
Изреель повернулся к Гектору:
— Теперь твой черед. Ты по-прежнему наш штурман, пусть этот придурок с причудливым пучком волос изорвал твои карты и изломал квадрант. Куда нам теперь плыть?
— Компас у нас есть, так что можем следовать тем же курсом, которым шли до того, как направились сюда, — не колеблясь, ответил Гектор. О том, куда им теперь плыть, он размышлял с той самой минуты, как «Николас» снялся с якоря.
— Хочешь сказать, что следует лечь на курс к Ладроновым островам?
— Если Дан мне поможет, через пару дней мы изготовим новый квадрант, а альманах у меня остался. И вскоре я смогу определить широту, на которой мы находимся.
Изреель внимательно посмотрел на Гектора:
— Значит, ты тоже веришь, что мы найдем твою Марию?
Гектор смешался. Он был благодарен своим друзьям. Это они устроили так, чтобы он смог отправиться на поиски женщины, которую любит. Однако именно сейчас, когда шансы достичь Ладроновых островов возросли, его одолели сомнения. Он боялся, что на Ладронах его ждет совсем не то, на что он надеялся. Возможно, дон Алонсо ошибся, и хозяйка Марии не взяла ее с собой, а значит, девушка осталась в Перу. Или переехала куда-нибудь. Или, что еще хуже, с ней могло случиться несчастье. Ведь столько опасностей подстерегает человека в далеких испанских колониях — лихорадки, неведомые хвори, еще какая-нибудь зараза, — а что может быть дальше от Испании, чем Ладроновы острова? Случись Марии заболеть в таком богом забытом месте, так ведь никаких докторов там не будет — только местные снадобья. Никто и не заметит ее смерти. Никто, кроме него, Гектора.
И даже если ему повезет отыскать Марию, кто знает, как она его встретит? Столько времени прошло. Вдруг ее чувства к Гектору переменились, вдруг она предпочла ему другого мужчину? Никакой ясности ни в чем. Чем больше Гектор старался разобраться в своих чувствах к Марии, тем больше запутывался и тем меньше склонен был делиться своими опасениями.
— Может быть, Мария даже не узнает меня, когда мы ее найдем, — пробормотал он.
В это время юношу позвал с квартердека Итон, и Гектор был рад возможности прекратить разговор. Он подошел к капитану, совещавшемуся со старшим боцманом.
— Линч, боцман полагает, что нам надо следовать тем же курсом, каким мы шли сюда.
— Я согласен. Через пару дней я изготовлю новый квадрант. Дан поможет мне. У него умелые руки. А таблицы у меня есть.
— Ты помнишь хоть что-нибудь из той карты, которую разорвал этот негодяй? Какие-нибудь детали, которые могут нам помочь?
Гектор покачал головой:
— Нет. Но я знаю, на какой широте находятся Ладроны. Самое безопасное — идти на юг, пока не достигнем этой параллели, потом повернуть и двигаться на запад, пока не упремся в острова. Они должны будут лежать прямо у нас по курсу.
— Будем надеяться, что мы их не проскочим, — сказал Итон. — У нас воды дней на десять, не больше, и то при самой скромной норме.
Из-за угрозы Та-иня убить любого, кого на следующий день застанут на острове, к отплытию «Николас» готовили в лихорадочной спешке. Времени хватило лишь на то, чтобы перевезти обратно на борт недолатанные паруса и наполнить пресной водой пару дюжин бочек. Просить у поселян еды было бессмысленно. Их всех парализовал страх перед Та-инем.
— Больше никаких сладких сказочек об отдыхе на берегу, — сухо отрезал Итон. — Дойдем до Ладронов — на берег высадимся с оружием, да и мозги захватим. И сразу дадим понять: тем, кто нас тронет, не поздоровится.