Мираж
Шрифт:
— Мы дадим вам возможность искупить свою вину, — сказал генерал. — Полковник Соболь, покажите поручику карту обстановки на фронте.
— Но там же много неточностей, условностей, ваше превосходительство.
— Вот пусть и разберётся.
— Я не знаю, — робко начал Яскевич, — по-моему, XIII армия не так опасно расположена, как указано здесь, и атака интернационалистов на монастырь, судя по всему, имела демонстративный характер.
— Та-ак, — с одобрительным удивлением согласился генерал. — А что же мне ждать от них, как командиру корпуса?
— Приходится лишь догадываться, ваше превосходительство, но, по-видимому, они намечают контрудар ХIII армией на Белгород—Волчанск. Это видно...
— Да, из карты это видео, — согласился Кутепов, — но где разведданные? Где план красного командования? Тем более, что там сейчас командует бывший наш сослуживец, генерал Селивачёв, а он дело знает. Итак, приказываю: по первому требованию представлять поручику Яскевичу все имеющиеся в штабе разведданные. Вся войсковая разведка: дивизионная, полковая, батальонная — работает на него. Я дважды в день, утром и вечером, подхожу к вашей карте, и вы мне докладываете положение вверенных вам красных войск.
Теперь день командира корпуса начинался и заканчивался встречей с Яскевичем.
— Как вверенные вам красные войска? — спрашивал сначала Кутепов, а в заключение говорил: — Смотрите, повешу вас, если вы напутали.
Сильный ветер с дождём гнал мусор по вокзальной площади в Курске, однако алчущие хлеба, спирта или чего-нибудь пострашнее и не думали прятаться от непогоды. Меженин пробирался сквозь эту толпу, осторожно оглядываясь, — свидетели были не нужны. Нанюхавшиеся кокаина подростки с безумными глазами и нечленораздельной речью, наколовшиеся морфием его не интересовали, он не откликался на призывы «кока чистая 100 рублей», «марафет: ампула — сотня, прямо из госпиталя»...
Наконец нашёл того, кто ему был нужен: прислонившись к вокзальной стене, сидел весёлый, хитро улыбающийся восточный человек.
— Что надо красному солдату? — спросил этот человек. — Я знаю, что надо. Красному солдату гашиш надо.
— Тихо ты. Табак мне надо крепкий с этим. Понял?
— Ну, да, чтобы спать хорошо.
— Чтобы заснул сразу очень крепко часа на два.
— Вот такой мешочка 300 рублей. Дешевле нигде не найдёшь.
Меженин осмотрелся. Люди на него не смотрят. Наверное, смотрят на плакат «Все на борьбу с Деникиным».
Со своим приобретением Игорь направился в штабную столовую. По дороге попробовал хитрый табачок — сразу бьёт по мозгам, но и махорка тоже попадается страшно крепкая. Дождался в столовой Юркина. Тот последние дни ходил угрюмый, забывчивый, рассеянный — подтвердились известия о гибели Лизы; часто повторял: «Отомстим».
— План контрнаступления готов, — начал он, — после обеда разошлют. Мне дадут на два часа. Потом поеду в часть, в Новый Оскол, разъяснять солдатам.
Когда съели суп из селёдки и пшённую кашу, Меженин успел угостить Юркина специальным табаком.
— Такой забористый, — отрекомендовал он, — сам курю его третий день. Мозги хорошо прочищает.
Возле занимаемой ими комнатки Юркина уже ждал строгий курьер штаба с пакетами и с книгой регистрации документов.
— Товарищу Юркину для ознакомления, — сказал он. — Ровно на два часа.
— Ты, Игорь, извини.
— Я всё понимаю. Я здесь покурю за дверью. Буду тебя охранять.
Минут через десять Юркин спал, сидя за столом, уронив голову рядом с небольшой пачкой машинописных прозрачных страниц.
Теперь закрыться и понадеяться на память, карандаш, бумагу...
Следующее утро в штабе корпуса началось как обычно, с той лишь разницей, что, когда Кутепов вошёл в комнату Яскевича, там уже был полковник Соболь. По обыкновению генерал спросил:
— Как вверенные вам красные войска, поручик?
— Ваше превосходительство... — заволновался Яскевич. — Есть данные. Господин полковник знает.
— Я хочу, чтобы сначала вы мне доложили.
Поручик освободил от карандашей, лупы, каких-то бумажек приколотую к столу карту и положил рядом с ней небольшую пачку тонких машинописных листов.
— Это расшифрованное разведдонесение о плане операции красных.
— Чьи данные? Какой разведки?
— Нашей, корпусной, ваше превосходительство.
— Поздравляю, полковник. Докладывайте, поручик.
— Операцией поручено руководить помощнику командующего Южным фронтом бывшему генералу Селивачёву. В его распоряжении 33 полка XIII, XIV и VIII армий. Всего 150 тысяч штыков, 23 тысячи сабель, 719 орудий, 3197 пулемётов. Эта группа наступает на наш правый фланг с целью захватить район Короча—Белгород—Волчанск—Купянск. Это их славный удар.
— Не могу не напомнить вам, ваше превосходительство, как точно вы предугадали это направление, — сказал Соболь.
— Ваше превосходительство, — подхватил Яскевич. — Вы именно этот план контрнаступления красных и предвидели.
— Нетрудно было догадаться, — сказал Кутепов, как о чём-то само собою разумеющемся, — докладывайте дальше.
— В центре, в направлении Сажное—Белгород атакуют части так называемого «крепостного района»: примерно 12 неполных полков в сопровождении трёх-четырёх бронепоездов. На наш левый фланг планируется наступление XIII и XIV армий. Основное направление — Готня. Особую надежду красные возлагают на 7-ю дивизию, прибывшую с колчаковского фронта. Дивизия хорошо укомплектована, каждый полк — 1200 штыков, моральный дух высокий. С13 августа 7-я дивизия поступает в подчинение командующему ХIII армией. Её задача: развитие успеха. Южнее Готни во фланг и тыл корпуса наступают шесть полков группы Пархоменко, два полка конной бригады Гусева и ещё восемь отдельных полков с двумя-тремя бронепоездами.
— 80 полков и пять-семь бронепоездов должны окружить и раздавить наш корпус, — констатировал Кутепов, — Известна дата начала наступления?
— 16 августа, — доложил Соболь.
— Мы начнём раньше, — сказал Кутепов. — Сейчас свяжусь со штабом армии, а через час — оперативное совещание. Размножьте разведданные для офицеров. Туркула и других офицеров, отпущенных в Харьков, не вызывать. Они приедут завтра. Никакой тревоги. Штаб работает в обычном режиме. Все передвижения войск — только ночью.