Мирное время
Шрифт:
— Ну так установи эту систему защиты. Это ведь ты начальник сраной безопасности, — он злился на Йеннер и на собственное бессилие. Скорее всего, даже не заметил, что перешел на «ты». — Если ты все понимаешь, какого хрена ничего не делаешь?
— Потому что не могу, — просто ответила она. — Если я подам запрос — такой же, как подали вы, его тоже отклонят. Хотите начистоту? Всем наплевать на нашу станцию. Никто не станет тратить деньги на то, чтобы нас спасти.
— Здесь пять тысяч человек. Их жизни нихрена не стоят?
Отчасти она завидовала ему, тому, что он еще мог на это
— Люди стоят ровно столько, насколько они нужны. Или столько, сколько потребуется, чтобы их убить. Это арифметика военных. Привыкайте.
— Не думал, что ты такая сука.
— Вы не смотрели выше корсета.
Немного помолчав, Йеннер все же активировала виртуальный экран своего компьютера и открыла последний из визуальных проектов. В воздухе возник план станции. Красным Йеннер отметила ключевые точки и стратегические для защиты узлы. Она начала набрасывать схему, еще когда только приехала на станцию, обновила ее год назад, но потом забросила проект. На него у станции не было средств.
— Для начала потребуется минимум десять дроидов, четыре расщепляющие установки для главных отсеков, силовые блокираторы на шлюзовые двери и наружные следящие датчики военного образца, — сказала она, когда молчание затянулось. — Можете сделать?
Вернер молчал долго. Рассматривал схему и решал, как реагировать.
— Сколько у нас времени? — спросил он, наконец.
— Не знаю. Я надеюсь, что мы оба просто параноики, и никакого нападения не случится. Но в худшем случае — нужно уложиться в год. Это, разумеется, не полноценная система защиты, но ее хватит, чтобы персонал смог эвакуироваться.
Вернер скопировал схему себе и отключил визуальный экран.
— Почему вы не пришли ко мне раньше? — он снова перешел на «вы», и это почему-то показалось важным. Как будто какая-то деталь, которая едва не сломалась навсегда, со щелчком встала на место.
Йеннер пожала плечами:
— Потому что я не лучше предыдущего наблюдателя. Я тоже думаю, что мы рано начинаем вооружаться. Сейчас новых маршрутов еще не существует. Станция в безопасности, если не считать сейф-блока, который вы под завязку забили оружием.
Вернер недовольно поморщился:
— Все оружие стабильно. Можете не бояться, что взорвется.
Он отлично разбирался в механизмах. И намного хуже в людях.
— Проблема не в оборудовании, а в персонале. О том, что вы собираете оружие, на станции много кто знает. Не удивлюсь, если секрет сохранили только от меня. Если наружу просочится слух, что у нас полный сейф-блок ваших игрушек, сюда и без новых маршрутов слетятся любители отобрать чужое.
Йеннер удивляло, что Долорес об этом не подумала, когда разрешила Вернеру собирать оружие. И что она ни о чем не сказала службе безопасности.
Судя по выражению лица Вернера, он никогда не смотрел на ситуацию под таким углом:
— Херня какая-то.
— Вернер, оружейные заводы не случайно охраняются лучше, чем межгалактические банки. Мало собрать пушку, ее нужно еще и сохранить.
Вернер неуверенно сцепил и расцепил пальцы:
— Люди здесь умеют хранить секреты. Вы же ни о чем не знали.
— У
— Я убью этого мудака.
Все-таки у Вернера было очень выразительное лицо. Но его чувства симбионту нравились еще больше.
— Я не думаю, что оружие станет настоящей проблемой, — Йеннер помолчала, решая для себя, говорить ему или нет, и все же добавила. — Если речь не идет о массированном нападении, если в налете будет участвовать только один экипаж, нам не потребуется новая защита. Я смогу справиться в одиночку.
— А если нет?
— Давайте поторопимся с системой безопасности.
***
После того, как они начали проектировать новую систему безопасности, все стало проще и сложнее одновременно. Проще, потому что Йеннер заставляла себя больше думать о деле, откладывать эмоции и собственные желания. А сложнее, потому что видеться с Вернером ей приходилось довольно часто.
Вдобавок ко всему он ей снился — проклятый симбионт понемногу сводил свою носительницу с ума.
Ей снилось, как она подходит к Вернеру сзади. Как надавливает ладонью на шею, заставляя нагнуться, как с нажимом проводит плетью между ягодиц.
Ей снилось, что она его трахает — на ремонтном столе, или в собственной кровати, или на полу.
Ей снились красные полосы от плетей поперек его спины, на плечах, на заднице.
Ей снилось, как Вернер извивается, не в состоянии отстраниться. Снилось, что ему больно и сладко, и так хорошо, что он не помнит собственного имени.
Йеннер просыпалась, обвитая отростками симбионта, и хотела только заползти куда-нибудь и никогда-никогда не выбираться наружу.
Потом она выгоняла себя из кровати, втискивалась в корсет и шла работать. Обязанностей у нее было не очень много, но их все равно нужно было исполнять.
К Вернеру она приезжала сама. Они спорили до хрипоты, где должны располагаться элементы новой системы безопасности, обсуждали, в какой последовательности их собирать и как монтировать. Он разбирался в оружии лучше нее, Йеннер это признавала. Те модули для системы безопасности, которые он предлагал, были мощнее, но они были иначе устроены, располагались иначе и требовали больше места. Под них приходилось изменять изначальную схему установки, и Йеннер это не нравилось — одни участки оказывались защищены на уровне военных объектов, но другие оставались почти полностью беззащитными.
Работать с Вернером было легко. Находиться рядом — почти невыносимо. Он ничего особенного не делал, просто был собой, и просто был абсолютно уверен, что однажды Йеннер сама разрешит ему заглянуть в корсет и под юбку. Он считал, что ее «нет» это такое отсроченное «да».
Его техника соблазнения была прямиком с виртуальных страниц журнала «Maximum» и в исполнении кого-нибудь еще смотрелась бы абсолютно нелепо. Вернер подходил вплотную, так близко, что Йеннер чувствовала тепло его тела, тянулся за инструментами поверх ее плеча, нависал — при его росте и мышечной массе нависать ему было не сложно, смотрел в глаза и многократно пытался случайно столкнуться с ней руками. Последнее не удалось ему ни разу: Йеннер по праву гордилась своей реакцией.