Миры Империума
Шрифт:
Наконец я увидел в его глазах страх, вытеснивший все остальные чувства, кроме жажды жизни. И я знал, что судьба его предрешена.
— Смилуйся, брат,— выдохнул он, протягивая ко мне скованные руки, словно к Богу.— Смилуйся, во имя памяти о прошлых радостях! Смилуйся, ради любви нашей матери, праведной леди Элеанор...
— Не оскверняй имя той, которая тебя любила! — крикнул я, с тяжелым сердцем вспоминая ее бледное лицо на смертном ложе и взятую с меня клятву всегда защищать того, кто стоял сейчас передо мной на коленях.
Он рыдал, когда его волокли прочь, рыдал и клялся в истинной верности и любви ко мне. А потом в собственных покоях, одурманенный вином, рыдал я сам, снова и снова слыша звук падающего топора.
Мне рассказали, что в самом конце он все же нашел в себе мужество подойти к плахе с высоко поднятой головой, как подобает сыну королей. И своими последними словами он простил меня.
О да, он простил меня...
Кто-то звал меня по имени. Моргнув, я увидел перед собой, словно в туманной дымке, лицо Молли.
— Джонни, что с тобой?
Я тряхнул головой, и галлюцинация исчезла.
— Не знаю,— сказал я.— Наверное, недоспал.
— Меня удивило твое лицо,— заметила она.— Когда ты взял бокал в руки и поднял его, ты стал... каким-то чужим.
— Возможно, он мне о чем-то напомнил.
— Похоже, с тобой тоже что-то творится, не так ли, Джонни?
— Возможно,
Я одним глотком выпил бренди.
— Сейчас тебе лучше всего было бы уйти,— тихо сказала она.— Сам знаешь.
— Всего, что хочешь, все равно не получишь,— ответил я.
Она посмотрела на меня и вздохнула.
— Я знала, что ты, как всегда, поступишь по-своему, Джонни.
Я продолжал ощущать ее взгляд, выходя через дверь-ширму на холодный вечерний воздух.
С залива накатился густой туман, и вдоль пирса горели большие ртутные фонари, словно мост, ведущий в никуда. В конце его покачивалась во мгле моя лодка — сорокафутовая красавица, за которую я уже почти выплатил всю сумму. Она низко сидела на воде с полностью заправленными четырьмя стогаллоновыми баками. Под палубой находились два мощных двигателя «крайслер-480», старые, но в отличном состоянии — я сам их отремонтировал. С их помощью я всегда мог попасть туда, куда мне было нужно, и вернуться назад.
Когда я прошел мимо ящика для инструментов возле мачты, из тени выступили двое, преградив мне дорогу. Одного из них, рослого и с пришпоснутым носом, звали Джейкси. Другой — коротышка с лисьей мордочкой в деловом костюме. Отбросив сигарету, он поправил узел галстука и встряхнул манжетами, словно карточный шулер, готовящийся перетасовать колоду.
— Это мистер Рената, Керлон,— сказал Джейкси. Когда-то его хорошо стукнули в горло, и теперь его голос напоминал хриплый шепот.— Он специально приехал из Палм Бич, чтобы поговорить с тобой.
— Рад познакомиться, мистер Керлон. Человечек с лисьей мордочкой протянул длинную узкую ладошку, похожую на обезьянью. Я даже не взглянул на нее.
— Я ведь говорил, чтобы ты не болтался без спросу на моей лодке,— сказал я.
— Не груби, Керлон,— проворчал Джейкси.— Мистер Рената — важная персона, он проделал немалый путь...
— Общество защиты рыболовов — очень важная организация, приятель,— подал голос Рената.— Вступив в него, можно избежать кучи проблем.
— С чего вы взяли, будто я хочу избежать проблем? Он кивнул, словно я сказал нечто вполне разумное.
— Знаешь что, Керлон,— бросил он,— в знак нашей доброй воли мы скостим три сотни вступительного взноса.
— Прочь с дороги,— сказал я, направляясь мимо него.
— Погоди минуту, сморчок,— прорычал Джейкси.— Болванам вроде тебя не пристало так разговаривать с мистером Ренатой.
Я посмотрел туда, куда он на мгновение бросил взгляд, и увидел остановившийся на другой стороне улицы автомобиль. Из него вышли двое и облокотились о переднее крыло, сложив на груди руки.
— Нужно идти в ногу со временем, Керлон,— сказал Рената, показывая явно нуждавшиеся в ремонте зубы.— В наши дни у одиночки нет никаких шансов. Слишком серьезная конкуренция.— Он достал из внутреннего кармана какие-то бумаги и протянул мне.— Подпиши, приятель. Будет весьма умно с твоей стороны.
Взяв бумаги, я разорвал их пополам и отшвырнул в сторону.
— Что-нибудь еще, прежде чем вы уйдете? — спросил я.
Лицо его приобрело неприятное выражение, но он выставил руку, удерживая Джейкси позади.
— Очень плохо, Керлон. Очень.
Достав носовой платок, он взмахнул им, и в то же мгновение, быстро шагнув вперед, я ударил Джейкси слева в челюсть, прежде чем тот успел поднять руку с зажатой в ней дубинкой. Дубинка полетела в сторону, а Джейкси, сделав два неверных шага назад, перевалился через борт и рухнул в воду, подняв тучу брызг. Я встряхнул Ренату за плечи, и из его кармана выпал маленький пистолет; нагнувшись за ним, он наткнулся прямо на носок моего ботинка и опрокинулся на спину, выплевывая кровь и мяукая, словно мокрый котенок. Двое уже бежали от машины к нам. Схватив пистолет, я начал было говорить Ренате, чтобы тог отозвал их, но туг мелькнула вспышка, раздался щелчок глушителя и мимо моего правого уха просвистела пуля. Я дважды выстрелил от бедра: один споткнулся и упал, а второй рухнул на доски. Схватив Ренату за воротник, я поднял его на ноги.
— Еще выстрел, и ты труп,— сказал я.
Он попытался брыкаться и укусить меня за руку, затем визгливо выкрикнул приказ.
— Эта сволочь подстрелила Джимми,— послышался ответный крик.
Рената что-то снова крикнул, и один из стрелков медленно поднялся на ноги.
— Джимми тоже,— сказал я. Рената передал мои слова.
Стоявший попытался поднять своего напарника, но не сумел, и в конце концов ему пришлось волочить его за пальто. Через минуту или две я услышал, как заработал двигатель машины, и она скрылась в тумане.
— Ладно, а теперь отпусти меня,— сказал Рената.
— Конечно,— ответил я и, оттолкнув его от себя, с размаху ударил в живот, а когда он согнулся, со всей силы приложил ему в подбородок.
Оставив его на пристани, я завел двигатель лодки и перерезал старым ножом кормовой конец. Две минуты спустя я вышел в канал, направляясь в сторону фарватера. Береговые огни таяли в тумане, маскировавшем упадок и нищету, оставляя на виду лишь магию ночной гавани. И еще — запах разложения, который невозможно было скрыть.