Миры неведомые
Шрифт:
Потом принялся за еду с деланно безразличным выражением лица.
Начальник экспедиции молча наблюдал эту сцену. Он хорошо понимал переживания астронавтов. Все они отдавали себе ясный отчет о положении небольшой кучки людей, заброшенных на далекую планету почти без всякой надежды на возврат. Трудно было рассчитывать на хорошее и бодрое расположение духа при таких условиях. Однако и безрадостным мыслям нельзя было позволить окончательно завладеть умами людей. Виктор Петрович решил поставить все волнующие астронавтов вопросы.
– Итак, друзья, - сказал он,
Некоторое время продолжалось молчание. Каждый про себя обдумывал положение, стремясь найти выход.
Начал Сандомирский.
– К чему напрасные слова, - произнес он.
– Пути к возврату у нас отрезаны. Для взлета с Венеры по направлению к Земле, когда Солнце уже не будет нашим помощником, требуется не менее 5000 тонн горючего, дающего скорость истечения газов 4,5 километра в секунду, и столько же окислителя. Правда, фтором мы обеспечены, но бороводородов осталось только 2285 тонн. Как бы ни старались мы облегчить корабль, но с таким количеством нельзя и надеяться преодолеть притяжение Венеры. Каждый из вас наизусть знает эти цифры.
– Мы все теперь сидим буквально, как мухи на клейкой бумаге, - криво усмехнувшись, вставил Шаповалов.
– Единственное, что нам остается, это жужжать в ожидании конца.
– Издавая при этом весьма противные звуки!
– не удержался Владимир.
– Что вы хотите сказать?
– вспылил профессор.
– В конце концов мы не дети, а взрослые люди. Надо же говорить серьезно! Положение безвыходное. Спасти нас может только помощь с Земли, но мы не имеем связи. Сколько ни жужжать, все равно бесполезно! Никто не услышит. И с этим давно пора примириться. Обидно пропадать ни за грош, но факты, как говорят, - упрямая вещь…
– Что значит «пропадать»!
– возмутился Красницкий.
– Если мы и не сумеем вернуться, то можно приспособиться к жизни на Венере: ограничить потребности, ввести рационы, растянуть запасы. Будем жить здесь, работать, пока хватит сил…
– Иван Платонович, вы же не ребенок!
– раздраженно возразил астроном.
– Жить в здешней атмосфере без кислородных приборов человек не может, а запасы кислорода у нас ограничены. Питаться продуктами, имеющимися на Венере, мы тоже не в состоянии. Пока это не удавалось и вряд ли выйдет. Имеющихся ресурсов хватит на шестьсот или семьсот дней. А дальше неизбежная и мучительная смерть от голода или удушья, как кому больше нравится. Вот наша реальная перспектива.
Закончив, Михаил Андреевич отвернулся и стал демонстративно глядеть в окно, как бы умывая руки и не вмешиваясь в дальнейшие разговоры.
– А разве нельзя добывать кислород из атмосферы Венеры или ее вод?
– заметил Владимир.
– Пищу найти можно. Мы даже не пробовали здешних животных. Вероятно, они все-таки съедобны. Бывали же примеры, когда люди на Земле питались одним морским планктоном. Если нам суждено оставаться, то вода и пища будут, а кислород мы сумеем получить искусственным путем.
– Воодушевляющие перспективы!
– ядовито заметил
– Каша из планктона! Какая прелесть!… Пора прекратить и наивные рассуждения о кислороде. Запас энергии в наших аккумуляторах небеспределен. Если расходовать электричество для разложения воды, хватит его ненадолго. Мы ускорим конец, а не отсрочим его. Прекратите детский лепет, Владимир Иванович, будьте взрослым человеком!
– Ветер!
– коротко бросил Иван Платонович, имея в виду постоянный источник энергии на Венере.
– Построить ветрянку не так уж трудно, а моторы постоянного тока у нас есть. Каждый из них может работать как генератор.
– Правильно!
– подхватил Сандомирский.
– И далеко не безнадежны попытки наладить связь с Землей. Не вышло один раз, попробуем другой… третий…
– Все это верно, - вмешался Виктор Петрович, - но не здесь заключается главное. Что-то мы все начали думать - как бы прожить, а ведь требуется совсем другое. Не забывайте, мы обязаны выполнить задачу по изучению Венеры и непременно доставить материалы на Землю. В этом главное! Дело не в нас самих, а в судьбе и пользе экспедиции. Давайте лучше думать, как вернуться.
Снова установилось молчание, потому что задача казалась неразрешимой.
– Синтез!
– неопределенно заметил Красницкий.
– Синтез чего?
– резко бросил Шаповалов.
– Единственное, чем богата Венера, это вода. На ней далеко не улетишь.
– Атомарный водород… - несмело начал Владимир.
– Скорость газовой струи исключительная - до 18 километров в секунду…
– Ребячество!
– сердито оборвал его Шаповалов.
– Судите сами. Разумеется, теоретически возможно пропускать обычный водород через пламя вольтовой дуги, но ведь для этого нужно построить новые двигатели совершенно другой системы. Сделать это своими силами мы не имеем возможности!
– Предложение неплохое по его целеустремленности, - чуть-чуть улыбнулся академик Яхонтов, - но действительно непродуманное. Не здесь лежит наш путь! Не здесь!
– Любая попытка получать синтетическое горючее в наших условиях практически непригодна!
– заявил Шаповалов.
– В лабораторных условиях мы, быть может, и приготовим несколько кубических сантиметров полноценного горючего, но для производства его тысячами тонн потребуется завод. Разве это не ясно? Нечего тратить время на бесполезные затеи!
Снова наступила минута тяжелого раздумья, потому что никто не мог предложить ничего другого, практически осуществимого.
– Ну что же, - упрямо сказал Владимир, - будем думать, будем искать, бороться до последних сил. Я просто не могу допустить, что мы - советские люди, ученые, инженеры, располагающие могучей техникой и знаниями, не сумеем найти выход. Мы обязаны его найти и непременно найдем… Правда, Наташа?
И он посмотрел на жену, как бы рассчитывая на поддержку.
– Вы не сказали ни слова о природном горючем, на пример о нефти или ей подобных жидких углеводородах, - вместо ответа произнесла Наташа, обращаясь к Яхонтову.