Миссия невыполнима, или Never a laughing girl
Шрифт:
– Бу-бу-бу, – пробегал Иван текст, и наконец, дойдя до главного, сбавил темп. – Приглашаетесь в качестве наблюдателей на выборы жениха Несмеяны Кощеевны Дракуловой-Василискиной.
– Уф, – Иван опустил листок. – Теперь-то чаю дадите?
– Присаживайся, – Джон пододвинул стул рядом с собой. – Занесло же тебя, дружище, в наблюдатели. Теперь не отвертишься. Даже если на сверхурочную попросишься, начальство не даст. Оно ведь тоже благодарность получит, что такого достойного человека воспитало.
– А как же! – старичок Прохор был тут как тут со своим мнением. – Начальство оно, конечно, к воспитанию мало
– Родителям наблюдателей отведены места в первом ряду вдоль дорожки для разбега. Номерки нужно будет получить при регистрации, – прочитал Иван.
– Что за дорожка для разбега? – спросила, спускаясь со второго этажа Василиса. – Как на гонках? На Сатурне специальное кольцо для разгона отведено, возле него все команды питстопы оборудуют. Я знаю, мы проходили.
– Про это я где-то видел, – Джон заглянул в лупоглаз. – Нашел! Дорожка для разбега – прямое пустое пространство, покрытое постриженной накануне травой, свободное от публики, предназначенное для разбега кандидатов перед подножием хрустальной горы. Общая длина пути по дорожке и склону равняется одной Соловецкой версте.
– А почему у нее фамилия другая, не как у Кощея, – игнорируя подробности организации праздника, спросил Иван. – Он же Бессмертный? И она должна быть Бессмертной.
– Нет, Ванечка, – ответила Василиса. – Бессмертный – это не фамилия, это псевдоним. И звучит лучше – короче, торжественнее и для всех яснее. Это еще на первом курсе объясняют при посвящении в студенты.
– Давно так заведено, – подтвердила Марья Моревна. – Еще при царях. Их то Батюшками называли, то Великими, то Миротворцами, то Кровавыми. А наш – Бессмертный. Вроде и не царь, а давно сидит. Помню, приехали гонцы из Столицы, бравые, статные. Артистов с собой привезли. Хороводы вокруг дуба водили. Прохор весь свой запас им сбыл. Ходил, руки потирал.
– Помню, было. Не отказываюсь, – согласился старичок Прохор. – Жаль, праздник быстро закончился. А то я бы от своей избушки трубопровод мог бы протянуть. Я уже и на космодроме насчет списанных шлангов договорился. Но, делу время, потехе час. Уехали посланцы, и артистов увезли, а от шлангов топливным духом так разило, что никаким ароматом не перешибешь. Оно, конечно, под музыку да пляску могли бы и не заметить, но как потом людям в глаза смотреть? Засмеют ведь!
– А с тех пор и гонцов не видно. Вороны вместо них прилетают, либо такие, как Петька. Бумажку несет, будто ценность невесть какую. А что в этой бумажке, и сам не знает.
– Зря вы, маменька, Петеньку обижаете, – пожалела Петьку Василиса. – Он просто исполнительный, старательный. Кто-то ведь должен новости разносить. Это и в учебнике астропсихологии написано: непосредственный контакт с иной цивилизацией лучше осуществлять при непосредственном общении, так как даже самая совершенная визуализация, аудиовизация и текстовизация не может передать весь спектр человеческого голоса, жестов и мимики. Лучше один раз улыбнуться самому, чем показать семь смайликов на экране. А у Петеньки улыбка добрая.
– Когда не ест, – заметил старичок Прохор, насмешливо наблюдая за тем, как Петька-Длинный выбирает пирог порумяней.
– Вороненок тоже улыбался? – спросил Джон, пододвигая Петьке второе
И все-таки, интересная фамилия у дочки, – продолжил размышлять Иван. – С одной стороны строгая – что-то и от дракона есть, и от акулы, а с другой стороны – простецкая, можно сказать, детская. Если бы я был художником, я бы девочку с фамилией Василискина нарисовал с двумя косичками, личиком, как солнышко, и носиком в веснушках.
– И снова не смешно, – кот Василий, не отрываясь, строчил что-то в блокноте, изредка отхлебывая теплое молоко с сахаром из чашки. – Дракулова она потому, что отец – сами знаете из какого княжеского рода. И черты отцовские, безусловно, наследовала. Я как эти шприцы в избушке на Темном озере увидел, аж похолодел. Не у каждого богатыря кровушки хватит его заполнить.
– Может, мама добрее была? – предположил Иван. – Василиска какая-то. Цветочница, наверное, васильки выращивала. Вот плюс минус и нейтрализует. Обычная девушка получается – чуть-чуть посердится, а потом простит.
– Что!? – прищурилась Василиса. – Это кто у тебя обычная девушка? Опять Джон тебя куда-нибудь водил?
– Нет, не водил, – стал оправдываться Иван. – Только рассказывал.
– Так!? – Василиса повернулась к Джону.
– Так, – признался Джон, но тут же пояснил, что его как механика посылают оборудование в каютах налаживать, а пассажиры и пассажирки бывают разные, вот им лекции по психологии и читают. А он, когда на рыбалке долго не клюет, Ивану пересказывает.
– Чепуху болтаете, – голос Василия совсем помрачнел. – Не угадал Иван. Про Василиску в летописях сказано, что "имеет лице улыскательно, егда человека увидит", и различными кознями губит человека, живет же в непроходимых местах.
– И вообще это получеловек-полузмея, – добавила Василиса. – Я знаю, нам показывали. В музее факультета астропалеонтологии что-то похожее есть – в созвездии Змеи нашли. Там звезд много, и планеты попадаются. Условия на них ужасные, для нас непригодные, а другим существам вполне могут подойти. Только в музее вторая половина не человеческая, а больше на лягушку похожа. Может, они когда-нибудь на Землю прилетали, вот Василиски и пошли.
– Может. Все может быть. Прилет, перелет, недолет. Вариантов много. – Василий закончил абзац и встал на все четыре лапы. – Но историю вспять не повернешь. Будем действовать согласно расписанию, а проблемы решать по мере их поступления. Давайте вернемся к тому, что на вершине горы? К чему все будут стремиться?
– На вершине кресло, – напомнил Джон. – Простое золотое кресло с драгоценными камнями. Подушки красного бархата. Спинка, ножки, подлокотники покрыты витиеватой резьбой, в растительные мотивы которой гармонично вплетаются символы достижений землян, преимущественно – ракеты, и эмблема ООГЦ.
– Новодел, – констатировал Иван.
– Кустарщина столичная, – добавил Джон. – Лучше бы у Данилы-мастера из малахита заказали. Он бы в него массажер встроил. Сидеть-то долго придется.
– Да хоть у меня бы попросили! Я такие венские стулья в подполе храню, на которых кто только не сидел. Многие отлично титулованными особами притертые – как сядешь, так словно прилип. Век бы не вставал.