Миссия выполнима
Шрифт:
– Понимаю, – осторожно ответил Фэрли, не желая давать необдуманных обещаний. – Не могли бы вы сказать, о чем собираетесь говорить в вашем выступлении?
– Конечно, могу. – В голосе Брюстера появились доверительные нотки. – Я собираюсь говорить жестко, Клифф. Очень жестко. Вокруг полно всяких полоумных горлопанов, и мы не можем позволить им бить в колокола и выливать на нас ушаты грязи, как это было после убийства Кеннеди. Есть риск, что может начаться паника, и я собираюсь это предотвратить.
– Но каким образом, господин президент? – спросил Фэрли, чувствуя, что у него начинают шевелиться волосы на голове.
– Только что закончилось внеочередное заседание
После некоторого молчания Фэрли сказал:
– Я думал, вы поймали террористов.
– Да, у нас есть несколько быстрых и сообразительных агентов, за которых мы можем возблагодарить Господа. Они схватили этих дикарей меньше чем в двух кварталах от Холма.
– Тогда о каком чрезвычайном положении мы говорим?
– Есть другие люди, замешанные в этом деле, еще человек пять или шесть, которых мы пока не нашли.
– Вы это точно знаете?
– Да. Точно. У нас есть информация, что в подготовке взрывов участвовало больше людей, чем появилось на сцене.
– И вы собираетесь объявить чрезвычайное положение, чтобы поймать кучку их подельников?
– Во-первых, мы не знаем, сколько их на самом деле, да и потом, не это главное, Клифф. Суть в том, что нас атаковали. В Вашингтоне все перевернуто вверх дном. Один Бог знает, сколько еще таких группировок расплодилось у нас в стране: представьте себе, что будет, если они решат, что настало время поднять ту самую большую революцию, о которой они так много говорили? Что, если они примутся поднимать волну насилия, пока в каждом городе и штате не начнут гореть дома, взрываться бомбы и стрелять снайперы? Мы должны это предупредить, Клифф, мы должны продемонстрировать, что правительство все еще достаточно сильно, чтобы действовать быстро и решительно. Мы должны обезвредить этих дикарей, надо показать им нашу силу.
– Господин президент, – медленно проговорил Фэрли, – у меня складывается впечатление, что вы хотите начать облаву на неблагонадежных граждан, притом в общенациональном масштабе. Вы это имеете в виду, когда говорите о введении чрезвычайного положения? Что вы под ним подразумеваете – чрезвычайные полномочия?
– Клифф, – голос президента стал глубже и преисполнился особой доверительности, – я думаю, что сейчас мы все хотим одного и того же. Либералы, умеренные и консерваторы, народ – мы все едины. Мы сыты по горло этим дьявольским насилием. Мы скорбим и возмущаемся чудовищной трагедией. Пришло время, Клифф, объединить наши силы, чтобы избавиться от экстремистов, от этих злобных тварей. И если мы этого не сделаем, то да поможет Бог этой стране. Потому что если мы не остановим их прямо сейчас, они поймут, что их уже никто не остановит.
– Понятно.
– Кроме этого, – быстро продолжал президент, – я хочу устроить показательный процесс для тех бомбометателей, которых мы уже поймали, как пример быстрого и решительного правосудия. Мы должны предостеречь других ублюдков, которым вздумается делать такие вещи, что возмездие будет мгновенным и неотвратимым. Конечно, мы не станем показывать процесс по телевидению, но я собираюсь продемонстрировать людям, что у них нет никаких причин для паники, что мы уже предприняли все необходимые шаги, убийцы схвачены и им не поздоровится. Я буду говорить очень жестко, Клифф, потому что, думаю, именно это люди хотят сейчас от нас услышать. И я должен действовать быстро, пока тела еще кровоточат и наши газетчики не начали лить крокодиловы слезы
– Не представляю, как вы собираетесь это осуществить. Они должны получить справедливый суд, у них должны быть защитники – все это займет много времени.
– Я знаю, Клифф, но я хочу, чтобы мы ни одной минуты не потеряли зря. Думаю, что вам надо поговорить с генеральным прокурором, чтобы он не затягивал это дело и действовал порешительней.
– Я поговорю с ним, – сказал Фэрли. – Но мне хотелось бы вернуться к вопросу о чрезвычайном положении. Меня интересует, в каких пределах вы намерены его осуществлять.
– Что ж, Клифф, вы сами назвали слово. Облава.
Фэрли почувствовал, что у него перехватило дыхание. Какое-то время он молчал.
– Господин президент, я не думаю, что это разумное решение. Мне оно кажется преждевременным.
– Преждевременным? Боже, Клифф, они убили десятки людей в американском правительстве. Преждевременным?!
– Но вы не можете обвинить в этом убийстве каждого человека, на которого в ФБР заведено досье.
– Мы всего лишь хотим, чтобы они не воспользовались сложившейся ситуацией. Мы приберем их к рукам, пока не закончится суд и убийцы не будут приговорены. – Поскольку Фэрли упрямо молчал, Брюстер добавил: – Вы знаете, я не люблю смертной казни, но будет еще хуже, если мы оставим их в живых.
– Я не обсуждаю этот вопрос, господин президент.
– Клифф, мне нужна ваша поддержка. Вы это знаете. – Президент с силой дышал в трубку. – Государственная власть защищает нас, Клифф, и мы обязаны защитить ее.
– Я считаю, что политические преследования будут иметь самые ужасные последствия для страны. Это могут понять, как слишком нервную реакцию впавшего в панику правительства.
– Вовсе нет. Это только продемонстрирует наше самоуважение. Нам самим и остальному миру. Сейчас это важнее всего. Никакое общество не может существовать без самоуважения. Надо поиграть мускулами, Клифф, как бы нам ни хотелось обойтись без этого.
– Да, но только в самом крайнем случае. Мне кажется, что введение чрезвычайного положения даст радикалам тот провоцирующий толчок, которого они хотят. Конечно, следует установить слежку за действительно опасными людьми, но делать это надо на расстоянии. Господин президент, радикалы уже многие годы пытаются спровоцировать правительство на акты насилия. Если мы сейчас начнем бросать их в тюрьмы, это будет как раз то, что им нужно: поднимутся крики о полицейском государстве, фашистских методах правления, а нам это все ни к чему.
– Клифф, похоже, вы больше думаете об их криках, чем об их бомбах.
– После Капитолия я больше не слышал ни о каких бомбах, господин президент. Цепной реакции, похоже, не последовало.
– Но у них было еще слишком мало времени, не правда ли?
В тоне президента появилась грубоватая отрывистость; он пробыл у власти слишком долго и успел отвыкнуть от неуступчивых собеседников.
– Я бы дал им еще немного времени, господин президент. Если мы увидим, что началась цепная реакция, если начнут, как вы говорите, стрелять снайперы и взрываться бомбы, тогда вы получите мою полную поддержку. Но если ничего подобного не произойдет, боюсь, я буду вынужден вступить с вами в конфронтацию по этому вопросу.