Мистер Сыщик: Парадокс времени
Шрифт:
К одному из множества деревьев, была привязана прекрасная гнедая лошадь с черной, как смола, гривой, в нетерпении бьющая копытом при приближении Пейдж.
– Эй, постой-постой! – воскликнул я, бросившись к девушке, спотыкаясь о собственные ноги, грузнувшие в песке и стряхивая прилипшую грязь с туфель.
Напарница испуганно отпрянула и быстро вскочила на лошадь, одним махом. Резанув острым ножом, что неожиданно возник в ее руке, веревку, привязывающую животное к дереву, она свысока взглянула на меня, и собралась было уже пришпорить гнедую, но я бросился наперерез лошади, отчего та возмущенно заржала и начала пританцовывать на месте.
– Остановись, ммм, Паола, - в отчаянии крикнул
Пейдж притормозила и, потрепав лошадь по загривку, ответила, с подозрением поглядывая на меня:
– В город ведет только эта безопасная тропа. Уж не знаю, сэр, как вы здесь очутились, но пешком вам идти около пяти часов.
Сколько?! Я лишь ошеломленно хватал ртом воздух. Так-с, и где, скажите на милость, я очутился? Я ведь находился в Альбукерке, упал с моста…А здесь – ни моста, ни машин, один только лес, река и…. Где город?!
– Всего доброго, - холодно произнесла Пейдж, или как там она себя вздумала называть, пришпорила было лошадь в намерении объехать меня, но я снова бросился поперек рассерженного, ставшего на дыбы животного.
– Ты что творишь? – закричала девушка, - что тебе нужно?!
– Не подбросишь к городу? – заискивающе улыбнулся я.
Первые десять километров скакать на крупе Леди было довольно легко и увлекательно, учитывая, что последний раз я ездил на лошади в далеком детстве, в деревни у дедушки. Я обхватил Пейдж обеими руками, надеясь не сорваться с кобылы, на что девушка лишь ворчала. Свежий ветер дул мне в лицо, приятно охлаждая горячую кожу, мокрая футболка прилипла к телу и была холодной, прямо таки ледяной, что составляло большой контраст с жарким воздухом. Грива Леди глянцево переливалась на солнце, а сама лошадь неслась вперед галопом; пейзажи сменялись один за другим: зеленый густой лес, деревья, кусты, они становились все реже, постепенно превращаясь в степь, что, казалось, простиралась до самого горизонта… И постоянный стук копыт, движение, навстречу ветру и солнцу, свободе и приключениям… Вот только каким?
Однако уже через некоторое время у меня с непривычки болела спина, да и ноги ужасно затекли. Подскакивая постоянно на лошади, я уже почти жалел, что не пошел пешком, на своих двоих. Как только Пейдж может сидеть прямо на кобыле, словно ей все нипочем? Никогда не знал, что она умеет так ловко держатся в седле. И какая выносливость! Ее же не в Оксфорде этому научили!
После очередного скачка над небольшим ухабом, я, недовольно бормоча, потер одной рукой кобчик, рискуя свалиться с лошади, и обратился к наезднице:
– Слушай, Пейдж, - начал было я, но волосы девушки тут же залетели мне в рот, и мне пришлось отплевываться, так и не договорив.
– Я Паола, - раздраженно буркнула подруга и метнула в меня пронизывающий взгляд, - Чего тебе?
– Нам долго еще ехать?
– Нет, примерно столько, сколько мы уже проехали, - ухмыльнулась собеседница.
– Ох, мать моя, - я вздохнул и, вдруг увидев впереди яму, воскликнул, - Пейдж! Осторожно…
Но всадница уже заметила препятствие и, пришпорив лошадь, вихрем пронеслась над оврагом, не успел я и глазом моргнуть. Прыжок, наверное, со стороны смотрелся впечатляюще, однако, могу заверить, сидеть на крупе кобылы, совершавшей подобный полет, не очень приятно и не вполне безопасно. Я крепче прижался к девушке, чувствуя пробежавшие по мокрой спине мурашки.
Но яма была уже позади. Со вздохом облегчения я оглянулся, ощущая, как на лбу выступила испарина, и услышал смущенный голос всадницы:
– Может, наконец, отлипнешь от
Проклятье! Я отодвинулся, насколько позволяла спина лошади, ощущая себя чуть ли не трусливым мальчишкой. Где это видано, чтобы после погонь, драк, перестрелок, я испугался свалиться с лошади и сломать себе шею!
Наконец-то, по истечению часов, дней, месяцев, столетий, мы въехали в какой-то городок. К тому времени у меня уже ломило кости так, как будто это на мне мчались галопом. Пейдж, или как там она себя вдруг стала называть, легко соскочила с сиденья и когда я, кряхтя, словно старец, спешился с лошади на свои две онемевшие ноги, взяла повод Леди и привязала ее у ворот какого-то борделя, иначе это обшарпанное деревянное здание не назовешь.
Девушка двинулась внутрь бара с простым названием «Салун у Бобби», а я остался смотреть по сторонам, словно истукан. Улица, где мы остановились, представляла собой пыльную, грязную дорогу, с обеих сторон которой находились в основном деревянные постройки. Кое-где проглядывали засохшие кусты или хиленькие деревья. Трава здесь совершенно пожухла и, казалось, будет хрустеть под ногами. Рядом с местными тавернами спорили о чем-то пьяные мужчины в странных одеяниях, а их привязанные к деревьям лошади недовольно пофыркивали и махали хвостами, отгоняя мух. Все проходящие мимо люди таращились на меня, словно я был восьмым чудом света. Да, я был еще во влажной футболке, ботинки просили каши, и в волосы набилось много песка и пыли, но на меня косились с подозрением совсем не поэтому.… Я заметил странную моду этого места – в такую-то жару носить сапоги со шпорами, жилетки поверх белых (ну, когда-то белых) рубашек. И шляпы. Это вполне естественно – головные уборы летом, однако уж очень данные шляпы с широкими полями напоминали стиль Дикого Запада…
Я широко распахнул глаза и словно по-новому взглянул на окружавшую меня среду. Вздох облегчения. Что ж, вполне вероятно, я каким-то образом попал в экскурсионный городок, вон все как настоящее! Не знал, что рядом с Альбукерке находится нечто подобное. Интересно, далеко ли от цивилизации меня течением унесло? Наверное, потому и машину я не нашел… Теперь все понятно! А Пейдж, конечно, подыгрывала… Вот врунишка!
Ну, как бы там ни было, мне нужно выбираться отсюда. Отыскать бы гида, да машину раздобыть где-нибудь… Хотя, и телефон не помешает, мой ведь совсем расклеился после плаванья, да и к тому же выпал с кармана, пока я скакал на лошади.
Я двинулся в бар, куда зашла Пейдж, в твердом намерении положить конец этому сумасбродству и уехать отсюда как можно скорее. Но когда я распахнул деревянную дверь, мне оставалось лишь диву даваться, настолько здесь все было продумано и правдоподобно, ну точно в каком-нибудь вестерне. Мужчины в пьяном угаре хохотали над чем-то во всю глотку – уже успели нализаться, хотя на дворе было еще светло. Они играли в карты, кости, пили виски и похотливо смотрели на женщин в платьях, что имели роскошные юбки разных цветов, обильно украшенные рюшами и кружевами. Дамы заливисто смеялись над шутками господ, которые довольные их поведением, поглаживали свои усы и предлагали молодым особам присоединиться к ним, например, в карточной игре, или спальне.
Само убранство заведения было под стиль Дикого Запада – все, начиная с бара и заканчивая столами, стенами и полом, выполнено из дерева. Под потолком висели полки для бутылок с алкоголем, на гвоздях, вбитых в стены, - керосиновые лампы, а в рамках из полированного дерева красовались старые пожелтевшие фотографии: мужчины на лошадях, табуны тех грациозных животных, самые настоящие ковбои и тому подобное.
Я похлопал себя по карманам джинсов и, найдя несколько долларов, обрадовано подошел к бару.