Мистические истории из красной папки
Шрифт:
Много лет назад, еще будучи студентом, я снимал комнатку у одного мудрого, хитрого старичка. Однажды он поведал мне историю, гвоздем засевшую в памяти.
Жила в собственном доме благополучная семейная пара средних лет. Муж был человеком хозяйственным, тихим и непьющим. Словом, идеальный супруг, если не считать того, что уже давно неспешно готовился отправить дражайшую половину на тот свет. План его был прост до гениальности: в течение нескольких лет, шаг за шагом, он приучал жену мыть по вечерам ноги в тазике, причем
именно на кухне, рядом
Наконец, он наметил дату. Пригласил нескольких соседей на пиво с воблой (именно на пиво, чтобы не захмелели и подтвердили его алиби). И вот сидят они на веранде, пивко потягивают, а его жена, там, на кухне, моет ноги — за окном виден ее профиль.
Соседи — трое или четверо — сидят на стульях, а хозяин — на стареньком диване, что примостился у стены. На полу, сбоку от дивана — бутылки, и хозяин по мере надобности наклоняется и выставляет их на стол. Вот наклонился в очередной раз и замечает, что профиль жены за окном кухни исчез. Значит, дело сделано.
Тогда он и говорит одному из соседей:
— Миша (или Коля), мне отсюда неудобно вылезать, сходи, будь добр, на кухню и попроси Клаву, чтобы несла горячее.
Тот отправился, а через минуту влетает с перекошенной физиономией:
— Беда!
Бросились они на кухню всей компанией: женщина лежит на полу, тазик перевернут… Подняли ее, уложили на кровать, вызвали «скорую», а те даже рассердились: живых, мол, не успеваем обслуживать, а тут — мертвая… Вот такая история!
— Как же он это обтяпал? — спросил я.
— Головой, — усмехнулся старичок. — В пол, ближе к люку, как раз на том квадратике, где она ставила тазик, он вбил гвоздь, но так, чтобы шляпка чуть-чуть выступала. А острие гвоздя, к которому был доступ со стороны погреба, слегка загнул, чтобы проводок не соскочил. Понял, при чем тут погреб? А ты думал — труп спрятать? Ха-ха! Чтобы незаметно подсоединить проводки, а после легко их убрать. А за диваном, куда он поставил бутылки, имел< я выключатель. Нагнулся, раз — и нет человека! И все чип но, благородно.
— Чем же она его так допекла?
— Кто знает! — усмехнулся он.
— Его подозревали?
— Ничуть! Жили дружно, без скандалов, да и свидетели подтвердили. Сочувствовали! — И глаза его весело блеснули.
Тогда-то я и понял простую истину: если действовать с умом, можно достичь любой цели, не подвергаясь риску.
…Однако пора вернуться к Константину.
Доставшееся ему владение представляло собой уютный бревенчатый домик с участком в шесть соток и располагалось в садоводстве, окруженном заболоченным лесом. Само садоводство только-только обустраивалось. Костин родственник одним из первых поставил здесь дом. Еще с десяток энергичных дачников
— Считай, что эта дача и твоя, ладно? — взволнованно предложил Костя, — Приезжай, когда захочешь, бери несколько грядок. Мою Людмилу все равно сюда калачом не заманишь, к земле она равнодушна… — Он вздохнул.
Его наивно-простодушный вид всколыхнул мою ненависть, но уже через секунду я улыбался ему и с чувством жал руку.
— Спасибо, Костя! Не то чтобы я согласился, но — спасибо на добром слове. Земля мне не нужна, а вот отдохнуть иной раз от городского шума не помешает.
— Вот и прекрасно! — обрадовался он. — Будем ездить сюда вместе.
Никогда не забуду первую ночь, проведенную на Котькиной «фазенде». К вечеру большинство дачников потянулось на электричку. Еще не сгустились сумерки, а вокруг уже не виднелось ни живой души, ни огонечка.
Намаявшийся за день Константин рано отправился на боковую и тут же уснул как убитый. Как убитый… Любопытные сравнения порой приходят на ум.
Я вышел на крыльцо покурить. Бледно светила луна. Монолитная масса леса казалась затаившимся недругом. Лес, у которого отнимали под дачную застройку участки за участком, ненавидел людей так же страстно, как я мог ненавидел храпящего за стеной Константина. Но лес был бессилен, а я мог многое. Отчего бы не взять и лес в союзники?
Соблазн был велик. Один удар по темечку — и проблема решена. А труп нетрудно спрятать так надежно, что не найдут тысячи ищеек. С первой же электричкой можно вернуться домой, а на тревожный звонок Людмилы, который последует под вечер, ответить возгласом изумления.
Я прислушался. О, этот отвратительный храп! Как он распалял мою ненависть!
Но я не поддался искушению. Дело даже не в том, что у меня не будет надежного алиби, что могут остаться случайные следы… Меня не устраивал сам способ. Акция должна свершиться элегантно.
Способ я нашел в середине июля, когда в окрестных лесах дружно повалили грибы.
Должен сказать, что в молодости я был азартнейшим грибником, но однажды со мной произошел казус, после которого я потерял к дарам леса всякий интерес. На Кавказе я отравился белыми грибами, которые сам же и собрал. Натуральными боровиками! Оказалось, что в жарком климате эти элитные красавцы могут накапливать ядовитые вещества. Отравление было несильным, но меня обескуражил сам факт. С той поры я навсегда забросил «тихую охоту».
Мне и сейчас не хотелось идти, но как отказать другу?
Не успели мы углубиться в лес, как на тенистом пригорке я заметил нахально красующийся боровик. Память о пережитом взыграла, и я сшиб его пинком.
— Что ты наделал?! — изумленно воскликнул Константин. — Это же белый!
Я совсем уж собрался рассказать ему о происшествии на Кавказе, но тут что-то щелкнуло в моем сознании. План сложился в единый миг.
— Да? — в свою очередь изумился я. — А разве не поганка?