Мистификация (сборник)
Шрифт:
— Надо грузиться, — сказал Тун. — За один раз всех не заберем. Придется возвращаться.
— Вы с Чико плывите с первой группой, — предложил Антонио, — а я останусь с теми, кто не поместится. Первыми пусть плывут дети и женщины с малышами.
— Распорядитесь, отец мой. — Тун взял в руки длинную доску, чтобы использовать ее вместо весла. — Вас они лучше послушаются.
В суматохе посадки никто не обращал внимания на противоположный берег. Тун, разместившийся со своим веслом на дальнем конце плота, первым глянул туда и ахнул. Там между стволами деревьев уже плясали языки пламени. Он указал
В отчаянии Антонио воздел руки к небу:
— Господи, ты же видишь, что происходит. Помоги нам, помоги этим несчастным!
Дети на плоту подняли крик. Им начали вторить женщины на берегу.
— Сажайте на плот всех, — крикнул Тун, — всех до одной. Попробуем выплыть на середину реки и удержаться там.
— Плот не выдержит.
— Сажайте.
Крики на берегу вдруг смолкли.
— Быстрее на плот, — Антонио махнул рукой, — все на плот, быстрее.
Однако никто не двинулся. Женщины, сбившись в кучу, смотрели куда-то вверх.
Антонио тоже глянул вверх и остолбенел. Что это? Он бредит или… свершается чудо? Большие крылатые существа беззвучно кружили на фоне багрового зарева над кронами деревьев. Это не были птицы. И они не суетились… Они совершали широкие спокойные виражи, приближались к самой стене огня и снова возвращались к реке, а стена огня с каждым их приближением темнела, опадала, угасала почти на глазах. Редел и дым, он словно растворялся в ночном воздухе.
На плоту тоже затихли. Теперь все — и Антонио, и дети, и женщины, и Тун с Чико на плоту — не отрывали взглядов от удивительных крылатых созданий, беззвучно кружащих над рекой и горящей сельвой.
«Чудо, господи, чудо. Хвала тебе, господи!» — билась мысль в голове ошеломленного Антонио, а где-то совсем рядом возникала, прорываясь, другая мысль, которую Антонио не хотел, не имел права допустить. Не отрывая взгляда от свершавшегося в небе, он пытался вспомнить слова молитвы и не мог.
Пламя пожара угасало. Они потушили его. Потушили у самого края поселка. Но как? Каким способом? Этого Тун Читапактль понять был не в состоянии. Он невольно подумал о тайнах, которыми владели его далекие предки. Мысленно усмехнулся. Нет, здесь совсем другое… Наверху уже никого не было видно. Тун опустил голову, потер затекшую шею. Огляделся. Дети на плоту продолжали зачарованно глядеть вверх. Никто не произносил ни слова. За поселком в сельве, откуда еще совсем недавно надвигалась стена пламени, темно. На противоположном берегу огня тоже не видно. Небо чуть багровело далеко на юге, а над головой сквозь узор ветвей и листьев ярко светила почти полная луна. Серебристые пятна лунного света, пробившегося сквозь неподвижную листву, лежали на земле и на крышах хижин. Серебристой дорогой бесшумно струилась у ног река.
— На берег, сходите на берег, — обратился Тун к женщинам и детям на плоту. — Возвращайтесь в свои хижины. Беда миновала.
Поглядывая наверх, они молча покидали плот. Так же молча расходились по поселку. В тишине слышался лишь шорох шагов.
Привязав плот к воздушным корням лаурелии, росшей возле самой воды,
— Не будем мешать, — шепнул Тун. — Он молится.
— Нет-нет, друзья мои, — со вздохом отозвался Антонио, медленно поднимая голову, — не молюсь, хочу понять…
— Если бы я верил в чудеса… — начал Тун.
— Я верю в них, — поспешно сказал Антонио. — Но сегодня… Чудеса творит бог, силы добра. Или нам все это привиделось?
— Привиделось или нет, но пожар погас.
— Это были дьяволы сельвы, — убежденно заявил Чико. — Зеленые дьяволы сельвы. Значит, они добрые. Почему они тогда… — Он не кончил и, закусив губы, глянул исподлобья на пастора.
— Зло не может творить добро, — растерянно пробормотал Антонио. — Ты ошибся, мой мальчик. — Он положил руку на курчавую голову Чико. — То не дьяволы сельвы…
— Тогда кто?
— Я не знаю.
— Попробуем выяснить это завтра, — сказал Тун, — может быть, узнаем, чем они сбили пламя.
— Просто захотели, и огонь погас.
— Если так, им необязательно было появляться и летать над поселком, Чико. Они летали довольно долго. Они чем-то воздействовали на огонь.
— Рассказы о них я считал легендой, — Антонио говорил совсем тихо, словно обращаясь к самому себе, — стала ли легенда явью, или это сон, бред, галлюцинация? Или Всевышний захотел испытать нас?
— Нам следует отдохнуть, — сказал Тун, — до рассвета еще есть время. Пожар погас, и пока нам ничто больше не угрожает. А утром поглядим, подумаем…
Перед рассветом Туна разбудил шорох дождя. Капли шуршали в листве, все громче постукивали по крыше и в спущенные деревянные жалюзи. Потом послышались раскаты грома и нарастающий шум ливня.
«Дождь, пожалуй, смоет все следы», — подумал Тун и снова заснул.
— Все сгорело, босс, — Лопес всхлипнул, — ничего не успели спасти. Машины, палатки, инструменты, все пропало…
Выглядел Лопес жалко. Лицо в копоти, усы и брови опалены, одежда в дырах, пояса с пистолетами нет.
Кроу уже знал о пожаре. Утром сообщили по радио из поселка на правом берегу Риу-Негру. Кроу приказал послать катера, оборудованные противопожарными устройствами, но их на месте не оказалось. Ночью их вызвали тушить еще один лесной пожар где-то в противоположном направлении — в стороне Манауса.
Теперь вот явился Лопес. Стоя посреди кабинета хозяина, он переступал с ноги на ногу и со страхом глядел на Кроу.
— Все там погасло? — спросил Кроу, постукивая пальцами по столу.
Лопес пожал плечами:
— Все вроде… Дождь утром был сильный. Если бы не дождь, нам бы не выбраться оттуда. Тоже сгорели бы.
— Леса много пропало?
— Много, сеньор… Огня было, как воды в Риу-Негру, стеной шел. — Лицо Лопеса искривила судорога.
«Неужели из-за Хьюго? — думал Кроу. — Называется, выкурил друзей Карлсона! Эта идиотская затея, пожалуй, обойдется в несколько миллионов… И сам опять куда-то исчез… С утра не могут разыскать… А его дурни и этот кретин Лопес ничего не сумели сделать».