Митральезы Белого генерала. Часть вторая
Шрифт:
— Хороший был человек, — раздался знакомый голос. — Бравый такой…
— Федя? — не веря своим ушам, спросил Дмитрий.
— Ага, — с достоинством кивнул пропавший денщик. — Я это!
Это и в самом деле был Шматов, но бог мой, а каком виде. Вместо почти щегольского наряда на нем был рваный туркменский халат, а добротные яловые сапоги сменили какие-то невообразимые опорки с подвязанными, чтобы не отвалились, подошвами. На пол лица расплылся дивный, отливавший перламутром синяк, а голова перевязана серой холстиной.
— Ты
— Тут такое дело, — невольно попятился Шматов, хорошо знавший, что когда его приятель говорит подобным тоном, ничего хорошего ожидать не приходится.
— Федора нашли среди трупов текинцев, — поспешила вмешаться Люсия. — Он был оглушен, но ничего серьезного. Так сказал доктор Студитский.
— Но… как?!!
— Спросите Нефес-мергена. Это он нашел вашего слугу и притащил в госпиталь. Полагаю, он искал среди павших текинцев своих кровников, а нашел вашего денщика.
— Твою мать! — не смог удержаться от витиеватой фразы Будищев, после чего подошел к Федьке и сграбастал его в объятия. — Я уже думал, что ты погиб!
— Значит, будет долго жить, — печально улыбнулась немного успокоившаяся Катя.
— Если он меня теперь не задушит, — слабо пискнул Федор. — Тише ты, медведь, ить я же ранетый!
— В самом деле, — поспешила вмешаться Люсия. — Отпустите его, а не и впрямь что-то сломаете. Я говорила, что нашему другу лучше остаться в госпитале, но он меня не послушал.
— Чего я там не видал? — счастливо улыбаясь, выдохнул освободившийся от объятий Шматов. — В госпитале я еще в Балканскую кампанию належался. Но там хоть государь-наследник-цесаревич захаживал, а тут что же…
Уже потом, он рассказал свою историю, заставив позабывшего про голод и усталость приятеля ржать во весь голос. Накануне вылазки, зная, что Будищев до утра не вернется, он пошел в правофланговый редут, проведать служившего в батальоне апшеронцев земляка. Но поскольку там было грязно, надел вместо своей щегольской шинели из офицерского сукна один из ватных халатов.
Когда напали текинцы, он успел выхватить подаренный ему револьвер и палил из него, пока не получил сзади саблей по голове. К счастью, удар пришелся плашмя и только оглушил парня. Затем, кто-то из текинцев позарился на его добротные сапоги, и оставил босиком. Зато когда стали складывать трупы, Шматова из-за халата определили в текинцы и одному богу известно чем все могло кончиться, если бы его не нашел рыскающий среди вражеских трупов туркмен.
— Были бы мозги, было бы сотрясение! — только и смог выговорить согнувшийся от хохота Дмитрий.
— Все-таки, Будищев не самый воспитанный человек, — заметила, поджав губы, Екатерина Мамацева, когда приятели ушли. — Так ругаться при дамах… фи!
— Знаешь,
— Что за странные идеи тебя посещают, милая?! — искренне возмутилась Катя. — Какое тебе дело до его счастья? Напротив, это он должен составить твое!
— Ты думаешь?
— Честно говоря, уже немного сомневаюсь.
[1] Реальный факт.
Глава 20
В то время пока Куропаткин штурмовал Великокняжескую калу, в русском лагере происходили большие перемены. Повинуясь приказу белого генерала все части перемещались ближе к вражеской цитадели, а в редутах вместо сменных гарнизонов появились постоянные. В более или менее глубоком тылу остались только медики, да еще разного рода чиновники, в большом количестве присутствующие на театре военных действий. В основном это были интенданты, но вместе с ними почтмейстер, представители гражданского управления, полицейские, а также ревизор, специально прибывший с Кавказадля проведения расследований местных злоупотреблений.
Впрочем, Будищеву и чудесно спасшемуся Шматову не было до этого никакого дела, если бы не их имущество, оставшееся совершенно без присмотра во время передислокации. Между тем, помимо одежды и оружия, там имелись весьма ценные вещи. И так уж случилось, что именно на долю представителей статской публики выпала забота о багаже прапорщика и его слуги. Надо отдать им должное, все было самым скрупулезным образом собрано, описано, упаковано и ожидало дальнейшей судьбы на госпитальном складе. Последний был выбран исключительно из-за того, что находился под охраной. Туда и пожаловали приятели в поисках утраченного.
— Извините, Дмитрий Николаевич, — устало отозвался вышедший покурить после очередной операции Студитский, — совершенно не было времени заниматься чем-то кроме своих пациентов.
Работы в госпитале и впрямь было столько, что врачи и санитары просто падали с ног от усталости. Раненые при отражении текинских вылазок шли нескончаемым потоком. Небольшое исключение было сделано только для Мамацевой, которой надо было проститься с мужем, да Люсии, старавшейся не оставлять подругу одну. Но после похорон и они поспешили вернуться к своим обязанностям.
— Все нормально, — отмахнулся Будищев. — Люди важнее шмоток.
— У вас были деньги в вещах?
— Немного.
— Да, припоминаю, ревизор Заславский передавал какой-то опечатанный пакет доктору Щербаку. Скорее всего, они в нем, но Александр Викторович теперь оперирует. Что же касается прочих вещей, то я сейчас распоряжусь, и вам их выдадут.
— Благодарю, — кивнул Дмитрий. — Стыдно признаться, но жрать хочется больше чем в Америку, а просить у маркитантов в долг как-то не комильфо.