Младший научный сотрудник 3
Шрифт:
— А что говорят в таких случаях? — спросил Виталий, — ну не СОС же в самом деле… и как оно расшифровывается, это СОС, я так и не выяснил?
— Якобы на английском, — вспомнил обрывки знаний я, — это Save Our Souls или Ship — спасите наши души/судно. А на русском так и вообще Сигнал Особой Срочности. Но это уже народные переделки, а так вроде никак оно не переводится.
— А на английском, — добавил капитан, — СОС не говорят.
— А как же? — удивился Виталий.
— Mayday, говорят, майский день, — дополнил свой ответ Ираклий, — причем три раза подряд. А на русском и СОС сойдет. Может, ты знаешь, как это по-корейски будет? — обратился он ко мне.
— Боюсь, не справлюсь я с таким переводом… а при чем тут май? — не выдержал уже я.
— А этого я не знаю, — огрызнулся капитан, — мы сейчас чего, про лингвистику будем спорить или сигнал бедствия передавать?
— Конечно, передавать, — спокойно ответил Виталий, надел наушники и начал, — СОС, СОС, СОС, терпим бедствие. Mayday, Mayday, Mayday, we are drowning.
— Смотри, накаркаешь, — указал я Виталию на несоответствие его слов действительности, — мы ж пока ещё не тонем, — но он пропустил мою шпильку мимо ушей.
— Повторяй это дело в течение получаса хотя бы, — наставительно сказал ему капитан, — для надёжности.
— Ещё бы координаты свои знать, — вставил я свои пять копеек, — для этой надёжности.
Ираклий было дёрнулся идти в ходовую рубку, но не успел — плафоны под потолком вдруг начали резко бледнеть, пока совсем не погасли. Одновременно и наша радиостанция сдохла, издав напоследок прощальный писк.
— Зашибись, — сказал Виталий, снимая наушники, — вот и думай теперь, успел нас кто-то услышать или не успел.
— Надо поискать, где у них тут электричество вырабатывается, — спокойно предложил я, — может поправим ситуацию.
— А ты в этом что-то понимаешь? — спросил капитан.
— Что-то понимаю, — не стал вдаваться в детали я, — и мой напарник Сергей тоже
— Ну тогда бери напарника и вперёд… а я и Виталий с ходовой рубкой пока разберёмся.
И я вернулся в кубрик — повариха там сумела сделать из съедобного только два десятка бутербродов с сыром, я взял один, обрисовал Серёге проблему и мы вместе отправились на поиски генератора электрического тока.
— Это должно быть где-то недалеко от машинного отделения, — начал я размышлять вслух, — там у них двигатель работает, наверняка он и генератор крутит. Далеко эти две вещи разносить не с руки, верно?
— Да похоже, — односложно отвечал мне Сергей, — ты мне лучше вот чего объясни, друг ситный, куда все эти пограничники делись и почему мы одни-одинешеньки остались на этом корыте?
— Давай эту загадку на потом оставим, — предложил ему я, — не знаю я ничего о погранцах… а для успокоения можешь считать наш случай ещё одним вариантом «Летучего голландца».
— Это ж легенда какая-то, — возразил Сергей, — чуть ли не семнадцатого века, что-то там с проклятием небес, которое наложилось на нехорошего голландского капитана.
— Легенда-то она конечно легендой, — отвечал я, — но и живых задокументированных примеров кораблей, которые бросил экипажем без видимых причин, полным-полно.
— Например? — сдвинул брови Сергей.
— Самый известный это Мария-Селеста, конечно, — отвечал я, — она же «Мария небесная» — вышла где-то в 70-х годах прошлого века из американского порта с грузом спирта. Шла в Италию, но не дошла, через месяц ее обнаружили у берегов Португалии без команды, повреждений никаких не было, спирт на месте. Что там с ним случилось, до сих пор гадают.
— Пираты может? — предположил Сергей.
— Тогда они бы спирт точно забрали, — разбил эту версию я.
— Ну ладно, а ещё какие примеры есть?
— 20 век — шхуна «Кэролл Диринг», нашли у побережья штатов без экипажа, но в полной целости и сохранности. На борту только судовой кот остался, голодный, но живой. «Бэйчимо» — её заперло во льдах у северных островов Канада, команда покинула судно, но потом это Бэйчимо видели чуть ли не во всех океанах — как это получилось, никто не расшифровал. Теплоход «Холчу» с грузом риса обнаружили где-то около Индонезии. Полный запас топлива и еды, никаких неисправностей, целый груз, команды нет. Продолжать?
— Хватит, убедил, — остановил меня Сергей. — Ну вот это, похоже, машинное отделение, только темно тут, как в этой… в жопе у негра — что мы тут увидим?
— А у меня фонарик есть, — сообщил ему я, вытаскивая этот прибор из кармана куртки, — как знал что пригодится.
И мы зашли внутрь этого помещения, где остро пахло соляркой и ещё чем-то химическим.
Глава 5
82 год, Тетрис, пентрис и секстрис
Голова, короче говоря, у меня распухла от размышлений про своих женщин, поэтому я вот что сделал — выкинул всё это из головы напрочь и решил заняться делами, авось решение само собой всплывёт. Или проблемы возьмут и рассосутся, как синяк после драки, такие случаи тоже бывали и нередко.
А что у нас сейчас самое срочное, задал я сам себе наводящий вопросик. И сам же на него ответил — пора уже закрыть хотя бы одно дело, за которое ты по своей охоте взялся, Петюня. Либо игрушку какую до ума довести, либо персональный комп в любом виде закончить, либо игровую консоль собрать… ну чтобы в тот же Тетрис было удобно резаться, не вставая с места. На обед даже не пошёл в связи с такими наполеоновскими планами.
А на антресолях мне ещё одну новость сообщила Нина, на этот раз, слава богу, нейтральную — меня, сказала она, Бессмертнов в командировку посылает. В Москву, на несколько дней аж.
— А зачем? — спросил я.
— На таможне надо какой-то груз оформить и сопроводить его до нашего ИПП.
— А ты что, таможенное дело знаешь? — задал я тупой вопрос.
— В этих пределах знаю, — просто ответила она мне, — ИНКОТЕРМС по крайней мере изучала. И про пошлины в курсе.
— Ну надо ж, — изумился я, — какие таланты у нас тут пропадают. Вечером на поезде поедешь?
— Ага, и билеты мне уже принесли, — она показала картонный прямоугольник с дырками, — а обратно на машине вместе с грузом, так что билет оттуда не нужен.