Мне приснилось лондонское небо. В поисках мистера Дарси
Шрифт:
– Опечатка? – недоуменно подняла брови Арина. – Как это уборки можно продавать?
– Милая моя, ты совсем не знаешь лондонской жизни, – усмехнулась соседка. – Представь себе нашу женщину, которая приехала в Лондон несколько лет назад. Ещё не старая, сильная и устремлённая, – Арина сразу представила крупную грудастую Надюху, – но ни денег, ни жилья, ни документов. Начала заниматься уборками. Там офис, сям кафешка, а если повезёт, то и дом. Ну, вот как ты своё интернет-кафе прибирала, только несколько таких уборок в день. Приходит такая женщина убираться, ей говорят: вот квартира, две спальни и гостиная. Работы часа на три. Шесть фунтов в час. Она соглашается. Потом находит другую уборку. Шесть с половиной фунтов в час, два раза в неделю, но другой конец города. Ну, ладно, выбирать не приходится, соглашается. День тут, два там. Потом ещё пару домов находит, потом ещё три. В отдельных домах раз в неделю, в других каждый день убираться надо. В какой-то момент она выходит на приличный заработок – фунтов двести-двести пятьдесят в неделю (и это, заметь, без налогов!) и уже начинает выбирать. Хозяева рекомендуют её своим родственникам и знакомым, которые живут, как правило, по соседству, через какое-то время она уже начинает отказываться от старых клиентов, которые ей по какой-то причине неудобны – живут далеко или гадят много. Через какое-то время у неё остаётся несколько любимых клиентов в одном районе, которые уже платят по десять-двенадцать фунтов в час и относятся по-человечески. Так она работает год-другой. Потом у неё внезапно в жизни перемены – постоянную работу нашла или домой собралась, и клиентов надо бросать. Они, конечно, просят порекомендовать кого-нибудь такого же работящего и ответственного. Так что же теперь – бесплатно отдавать? Найти девочку по соседству и подарить ей нажитую годами работы клиентуру? Вот она и продаёт. Платишь ей фунтов двести и получаешь полный комплект: близко, удобно и нехлопотно. Понимаешь?
– Нет, – честно призналась Арина. – Если ты не хочешь больше работать и тебе нужно найти замену, почему ты не можешь найти кого-нибудь задаром?
– Потому что тебе никто ничего задаром не давал, дурёха. Ты потратила годы жизни, чтобы приобрести такую клиентуру. Это же ценная база данных. Ты бы отдала кому-нибудь бесплатно?
– Да.
– Ну и дура, – пожала плечами Надюха и углубилась в сковородки.
Надюха уже четыре года жила в Англии, не имея никакой визы, даже просроченной. Как она попала в страну – оставалось загадкой, но, по шутливым замечаниям соседей, повторяющим, что Надюха перешла вброд Ла-Манш, Арина подозревала, что женщина попала в страну на транспортном средстве, следующем из Кале в Дувр. Как она добралась до французской границы – одному Богу известно, но вероятность того, что с ведома или без ведома водителя продуктового грузовика она проехала в страну молочных рек и кисельных берегов с континента, неоднократно подтверждалась. По причине отсутствия визы устроиться на работу официально Надюха не могла, да и не больно рвалась. Все четыре года она занималась уборками домов. Сначала жила в одной семье постоянно, присматривала за ребёнком и помогала по хозяйству, потом ушла. Денег при такой схеме получалось мало, а свободы никакой. В уборках она ничего зазорного не видела и считала, что и в такой работе полно преимуществ, особенно если найти хороших хозяев.
– У меня одна хата в первой зоне. Оба гомики, – делилась она опытом. – Не квартира, а картинка. На балкон выходишь – пол-Лондона видать, аж дух захватывает. Балкон, как отдельная комната, и всё в цветах, прямо веранда на пятом этаже. Уборки там – кот наплакал. У них даже пыль не копится. Пылесосить вообще нечего – сплошной паркет. Настоящее дерево, кстати, очень дорого постелить. Они оба зарабатывают – один риэлтор, второй финансист. Деньги копятся, тратить некуда: много ли двое мужиков потратят? Когда у мужика ни жены, ни детей – куда ему деньги тратить? У него и фантазии нет. Вот, квартиру обставляют, как в журналах, да путешествуют. Мне у них нравится. Пустовато, конечно, на мой взгляд, полы эти голые, ни паласа, ни коврика, и как-то всё очень простовато, но, знаешь, со вкусом. И потом от всего таким качеством прёт – полотенца из какого-нибудь «Джона Льюиса», бельё всё тонкое, а уж про мебель вообще молчу, сразу видно, каждый стул бешеных бабок стоит. Финансист всё больше на работе пропадает, а риэлтор по заказам носится. Вечерами в кино ходят, в рестораны.
– И что у них, правда, любовь?
– Откуда я знаю? Наверное, любовь. Женились в прошлом году – делать-то нехрен. По мне так, если уж ты педераст, так и живите себе вдвоём, дешевле и практичнее. Но чтобы жениться – это уже перебор. На хрена им жениться? Ещё ребёнка завести думают. Что за дебильные законы в этой стране – как можно двум педерастам ребёнка давать? Как ребёнок без матери может расти? Кем он вырастет? Но клиенты хорошие. Работы немного, и постоянно в разъездах, тут почти делать нечего, только цветы поливать, да кошку кормить. Я из-за этого их не бросаю, хоть мне ездить туда неудобно. Кошка – это хороший бизнес.
– Какой бизнес?
– Знаешь, как с кошками выгодно? Когда англики в отпуск едут – они кошку в кошачий приют сдают. С них там двадцать пять фунтов в день дерут. Так мне этот риэлтор говорит – нельзя кошку в чужой дом тащить, у неё психика страдает, лучше кошка будет жить дома, а кто-нибудь будет приходить кормить и убирать за те же двадцать фунтов. Они когда надолго уезжают, я у них живу, чтобы каждый день взад-вперёд не ездить. Мне нравится – живу, как барыня, телик смотрю, на балконе загораю, ем, что хочу из холодильника. А мне при этом по двадцатке в день платят. Я смотрю, ты тоже интересуешься. Могу отдать тебе пару квартир. Одна баба английская бардачная, зато вторая хата – всё равно что у гомиков – напрягаться не о чем. Мне они сейчас в перевес, я давно смотрю, кому сбагрить.
На следующий день Надюха повела Арину знакомиться с предметом в натуре.
Она нашла новый объект на ежедневной основе и решила избавиться от пары старых уборок, которые были ей «не по пути». И хотя она уже два года бойко водила машину, патрулируя от одного дома к другому, ездить через первую зону ей было невыгодно – «за каждый въезд нужно платить по восемь фунтов, а потом парковку хрен найдёшь». Арина пришлась ей по вкусу, потому что «посуду хорошо моет и лужи за собой вытирает – значит, выйдет толк». На этой неделе нужно было провести необходимый тренинг, а со следующей запускать в свободное плавание.
Первая квартира принадлежала одинокой сорокалетней англичанке, дизайнеру интерьера. Определить, что именно убирать, оказалось непростой задачей. В маленькой квартирке было просто не продохнуть от хлама. Журналы, книги, альбомы заполнили все полки и лежали пачками на столах и подоконниках. Стопочки книг, почему-то тоже лежащие, а не стоящие на полках, затрудняли поиск нужной книги, потому что располагались частично вверх ногами, а частично названием к стене. Вытащить нужную книжку снизу и при этом не завалить всю полку тоже представлялось затруднительным. На разнокалиберных деревянных и металлических полках в три ряда стояли такие же разносортные безделушки. В подборе вещей наблюдалось полное смешение стилей: венецианские маски, китайские вазы, буддистские статуэтки, православные иконы, портреты африканских женщин в национальной одежде. Возникало ощущение, что хозяйка просто тащила домой каждую приглянувшуюся вещь, не размышляя, как она будет её использовать. Повсюду валялись распечатанные и нераспечатанные письма, коробки с обувью, полиэтиленовые пакеты из магазинов «Next» и «Top Shop», газеты трёхлетней давности. Ванная с огромным зеркалом в стиле арт-деко и расколотой кафельной плиткой была заставлена многочисленными пузырьками и просроченными духами, навевающими ассоциации с пятидесятыми годами. В углу под раковиной стояла пара книг по искусству и кошачья миска.
– Слушай, а как здесь убирать-то? – озадачилась Арина после основательного осмотра квартиры. Здесь же даже пыль не протереть – ни одной свободной поверхности.
– А это я ещё сама не поняла, клиентка новая, я у её сестры убираюсь. Вещи убирать нельзя однозначно – да и некуда. Я их просто с пола поднимаю, чтобы пылесосить не мешали. Я пылесошу, ванну мою, иногда посуду, если есть в раковине. А больше тут ничего не сделаешь. Места нет.
– Да как же она живёт тут? Тут такой застой энергии, что ни работа, ни личная жизнь продвигаться не может. Фэн-шуй отдыхает.
– Ты имеешь в виду срач? Не знаю, как она работает, я её никогда не вижу.
– Что же, они посторонних людей в дом пускают и даже не знают, что они тут делают?
– Да, они так любят. Чтобы пришли домой – и уже чисто. Кому охота об пылесосы спотыкаться? Она обычно на дому работает, поэтому когда я прихожу, специально уходит. Теннис у неё по средам в три часа.
– На дому? И у неё нет времени прибраться?
– Англичанки уборкой не особо любят заниматься, – делилась наблюдениями Надюха, проворно водя тряпкой по подоконнику и ловко обходя цветочные горшки. – Мужики тоже, но мужикам простительно. А бабы – засранки страшные. Если у них образование и работа приличная, тысяч от двадцати пяти в год, они сразу же уборщицу нанимают. Они, видите ли, карьерой занимаются, и потом «сошиал лайф». С подружками, значит, в баре нажираются и потом к мужикам пристают. Им, конечно, самим в доме убираться неохота. Нанимают уборщицу из числа иммигрантов – свои тоже особо не будут рваться, разве если только черножопые какие, из числа бенефитчиков. Но чёрных особо не берут – у них чувство порядка отсутствует. Сами в бардаке живут, поэтому чужой бардак не замечают. Потрут тряпкой для приличия – и свалят. А денег возьмут по полной. Уж что-что, а свои законные права они знают. Или индусы какие. Одна клиентка жаловалась на бывшую уборщицу: мол, взяла её по жалости – трое детей, никакой работы, документов нет. Думала, человек будет стараться. А потом говорит: как ни приду домой – в ванной чёрные длинные волосы. Она вообще ванну моет или сама там моется? Я так ей сразу сказала: если уборщица не видит грязи – гнать её в три шеи. Тут все кому не лень уборками занимаются. Все, у кого ни языка, ни документов – в уборщицы прут. А уборщицей тоже не всякая может работать. Если ты сама в свинарнике живёшь – как ты чужую квартиру убирать будешь? А наши уборщицы очень популярные: они работают усердно. Местные это замечают – и их друг другу передают. Референс называется. Если у тебя хорошие референсы, тебя везде возьмут. Чем дольше работаешь, тем выше почасовка и бенефиты всякие. Ладно, я в спальню пойду, а ты ванную прибери – там ума много не надо. Средства разные в тумбочке под раковиной, но я свои ношу – не люблю всякой дрянью пользоваться, у меня уже всё проверенное.
– Посмотришь иной раз – умная баба, может, Кембридж закончила, работает каким-нибудь менеджером, зарплата охрененная, – неслось из спальни. – А в доме срач. Как она туда мужиков приводит – непонятно. Постельное бельё месяцами не меняет. И чем целыми днями занимается, когда не работает – хер разберёшь. Я вот прихожу к своей Анабель прибираться, когда она дома. Она завотделом кадров работает на какую-то итальянскую компанию. В соцсетях сидит, по телефону треплется, журналы читает, ногти полирует. Чего бы не взять и не убраться в доме? Бегает по утрам. Каждое утро перед работой бегает, а по субботам в теннис играет. Фигурой занимается, а одеваться не умеет. Сама же постоянно на свидания бегает – какой мужик позарится на такую замараху? Одежда вечно мятая, как из жопы, болтается на ней, как на вешалке – ни ноги показать, ни сиськи подчеркнуть. Я иной раз посмотрю на лейблы – в хороших магазинах закупается, Зара какая-нибудь или Манго. Даже я там не покупаю. А выглядит, как будто она этот пиджак на помойке нашла. Они любят всякий хлопок натуральный и лён – те же мнутся страшно! А гладить не любят.