Многоточие сборки
Шрифт:
– Тогда я тоже согласен, – расслабился Арсен.
Дальше все уже шло как по накатанной, вся троица сдала отличные подборки, и сборник вышел, буквально в последний момент получив свое название: «Белое на черный день». Белое – потому что белые стихи и потому что свет белый. А черное, да что, его мало в нашей жизни?
Потом на презентации сборника Арсен заметил, что в тусовке уже был сборник «Черный день» и «Черно-белый день», а у О’Санчеса [51] «Черно-белая ночь». Наше же название словно объединило разные проекты, придав привычному словосочетанию
51
О'Санчес – (род. 12 апреля 1957) – писатель, поэт. Член Союза российских писателей. Автор книг: «Кромешник», «Нечисти», «Я люблю время», «Суть острова», «Воспитан рыцарем», «Ремесло Государя», «Зиэль», «Дом и война маркизов Короны», «Хвак», «Одна из стрел парфянских».
Что же до моего обмана, он, разумеется, открылся, но троица не была на меня в обиде. Сборник-то получился!!!
Интермедия
Сборники сборниками, а находить деньги на жизнь становилось все труднее и труднее, поэтому в какой-то момент и мне пришлось отправляться на кастинг, устраиваемый специально для представителей японских фирм-нанимателей и хозяев клубов, и, выиграв, получить свой первый контракт на работу в Стране Восходящего Солнца.
Я не буду описывать здесь свои похождения в Японии, об этом вышла целая книга «Изнанка веера. Приключения авантюристки в Японии».
Отмечу только, что по возвращению из первых трехмесячных гастролей (вообще в Японии я была два раза: сперва три месяца, а потом – шесть) я уже имела на руках достаточно приличную по питерским рамкам сумму денег и наглый апломб человека, сделавшего что-то необычное в своей жизни и уже готового к новым подвигам и приключениям.
Приключения же начали буквально падать на голову, едва наш самолет приземлился в Москве и мы устремились в Питер.
О Бене, холодильнике с мороженым и короне Российской империи
Если честно, о фонде «Серебряный век» я ничего не знала и не слышала, пока однажды о нем не рассказала случайная знакомая – девушка Тося.
– Юлька, мы едем в Ниццу на выставку, везем театр Томошевского [52] , струнный квартет, показ мод. С нами будут ученые, артисты, корона Российской империи и целый холодильник мороженого.
Наш начальник по прозвищу Беня Крик предлагает тебе принести в контору свои книги, экземпляров по десять – на продажу.
52
Юрий Валентинович Томошевский (род. 11 августа 1956, Пятигорск) – актёр, режиссёр театра и кино, заслуженный деятель искусств Российской Федерации, лауреат премии «Люди нашего города» (1999), лауреат премии «Ника» в номинации «Режиссёр года» (2000), лауреат Царскосельской художественной премии (2001).
От обилия свалившейся на меня информации я не сразу нашлась, что и сказать – еще бы: и наука, и холодильник мороженого. Почему-то сразу же представился большой белый ящик типа «Норд», и корона, и Беня Крик, интересно, кто это такой?
Не до конца еще задавленный критик попытался было выбраться на волю, но вместо этого я ушла в откровенное нытье.
Сказала что-то о бесполезности везти в Ниццу русскоязычные книги, о противной оттепели, плохом настроении, о том, что никак не могу собраться воедино после Японии…
– Ты заезжай к нам (она назвала адрес), у нас Юрий Томошевский почитай что каждый день тусуется, познакомлю.
От такого знакомства я отказаться не могла и мы тут же договорились о встрече.
Беня сразу же произвел на меня довольно-таки сильное впечатление: носатый, с длинными желтыми ногтями завзятого курильщика и редкими зубами, он походил на хищную птицу.
Я сразу же отметила, что Тосин начальник был одет в неплохую тройку, из-под которой торчал жутко грязный ворот некогда белой рубашки.
Первым делом Беня вперил в меня колкий изучающий взгляд, голова его при этом чуть склонилась набок, как у любопытной вороны, отчего сходство с миром пернатых только усилилось.
Впрочем, несмотря на неординарную внешность (люблю необычных людей) разговор не клеился. Беня говорил о подаренных фонду «Икарусах», спонсорах, проблемах с прессой и финансированием мероприятия.
Я старательно улыбалась, подавляя зевки, когда же Беня наконец оторвался от своих любимых бухгалтерских тем и повторил предложение отправить книги на выставку, я вежливо отказалась и с понурым видом побрела к выходу, проклиная на чем свет стоит того черта, стараниями которого я-таки приперлась в этот «Серебряный век», как вдруг мое пальто, которое я только что сняла с вешалки и пыталась надеть, кто-то буквально вырвал из моих рук.
Я обернулась, недоумевая, что происходит. Передо мной стоял Беня.
– Юля! Я так ждал тебя, так часто представлял нашу встречу, что совсем стушевался, – он нервно дернул головой. – Пойдем, – он прижал к груди мое пальто, рачьим ходом отступая к себе в кабинет.
Выскочившая проводить меня Тося глядела на эту сцену округлившимися от ужаса или удивления глазами, руки ее инстинктивно прикрывали рот. Такое чувство, что она хотела, но не успела предупредить меня о маньячном характере шефа, рецидивы у которого происходили, только осенью, а ведь еще весна.
Ну что же, теперь сама обо всем и узнаю, – попыталась я ободрить Тосю взглядом.
Впрочем, кого мне бояться? Птица Беня вел меня не на чердак и не в подвал, а во вполне цивильный кабинет. Там уже была и успела оценить и застекленную дверь, которую, судя по виду, можно было, разбежавшись, вышибить. Да и сам кабинет располагался всего-то на втором этаже. Вряд ли сильно расшиблась бы, ежели что. Приходилось уже прыгать, не страшно. А впрочем, к чему прыгать, когда можно выйти, пусть даже и без пальто. Бегом до метро, а там уже и не холодно.
Я вернулась в кабинет, сев на тот же самый стул, на котором сидела до этого.
Главное, не показывать маньяку, что боишься его. Страх для них – стимулятор. Даже самая страшная бабенка, если она визжит от ужаса, привлекательнее для садиста, нежели его роскошная, красивая, ухоженная жена, которая смотрит на него сонными, безразличными глазами и ведет разговоры о стиральном порошке и мытье посуды. Тоска зеленая. Именно так я и решила вести себя, разговаривая на скучные темы и ожидая, когда у агрессора закончится приступ. Ведь всё когда-нибудь да заканчивается…