Модификаты
Шрифт:
— Док, Арни, бежим, — крикнула я, отпуская Глыбу и осознавая, что оставался только один выход. — Если нас не будет рядом с местными, у наших нет причины нападать на них.
Во имя Вселенной, до чего же все дошло? Я называю "нашими" тех, кто сейчас опаснее для меня и моих спутников, нежели существа из чуждого мира. Анализировать это некогда, каждая секунда дорога. Судя по звуку, челнок уже совсем близко.
— Можно спрятаться под уступами, и нас не заметят с воздуха, — док подхватив свой рюкзак, развернулся туда, откуда мы недавно вышли. — Быстрее, ребята.
Шокирующе мощный, перекрывающий все наши голоса и шум, окрик главной инопланетянки буквально приковал нас к месту, заставляя заткнуться и сосредотачивая все внимание на ней. Жестом, преисполненным действительно неоспоримой властности, она указала на нас,
— Никто, испытывающий такие страх и нужду в укрытии, не будет отвергнут на земле хротра, — задыхаясь от волнения перевел лингвист, в то время как другая женщина быстро вошла в реку почти по грудь, мелодично насвистывая.
Стремительной золотистой молнией скрывавшийся в водорослях змей метнулся к ней и закрутился как безумный, создавая прямо-таки маленький водоворот вокруг стройного тела. И это походило больше всего на то, как истосковавшаяся собака встречает хозяйку, устраивая настоящий хаос из-за чрезмерного проявления радости.
— Перейдите и будете защищены. Никто и ничто не сможет нанести вам вред на сокровенной земле нашего народа, — торопливо воспроизводил отрывистую речь женщины Арни. — Но помните, что, ступая на нее, вы становитесь не гостями, но частью народа. Отныне наши законы — ваши законы.
— Рискнем, София? — оба мужчины уставились на меня, будто именно мое слово было тут решающим. Не говоря уже о Глыбе, который после данного нам разрешения перейти практически засиял и едва не приплясывал на месте, возбужденно дыша, как скаковой жеребец в ожидании удара стартового гонга.
Звук двигателя стал еще отчетливее, и я решилась, направившись к воде. В любом случае нам нужно скрыться и вывести из-под удара местных. Не вариант стоять тут и препираться, объясняя, с какой опасностью им придется столкнуться, приняв нас у себя. Просто передышка и возможность сориентироваться, а потом мы уйдем, чтобы не подставлять их.
ГЛАВА 21
Не сводя глаз с огромного змея, который кружился и терся об благодушно улыбавшуюся иномирянку, я сделала первый шаг в реку. Сквозь тончайший материал скаф-пленки ощутила только прикосновение жидкости, но не изменение окружающей температуры. Но все равно нервная дрожь промчалась снизу вверх, но при этом и пришла совершенно неуместная мысль, как же было бы приятно оказаться тут без одежды. После всех нервов и беготни, когда пот лил ручьем, моя кожа прямо-таки взмолилась об очищающем касании. Еще несколько быстрых шагов, и уровень воды поднялся до груди. Шумно выдохнув и окончательно решившись, я оттолкнулась от дна и поплыла. Но едва достигла середины водной преграды, все изменилось. Я словно в единый миг из теплых ласкающих объятий очутилась в потоке жидкого азота. Мышцы конвульсивно сократились и окаменели, легкие сжались, выталкивая воздух, и, вопреки всем моим усилиям, отказывались разворачиваться для нового вдоха. Я бы сейчас забилась в истерике и заорала что есть мочи, если бы хоть что-то в моем теле поддавалось контролю. Вместо этого просто стала тонуть. Паника завладела мною всецело, разум отключился полностью. Но только до того момента, как я почувствовала дно под ногами. Страх ушел, и на краткий миг наступило какое-то смирение, что ли. А потом в этом пространстве бесконечного холода я уловила мощный поток благословенного тепла и потянулась к нему всем существом, осознавая, до какой же степени хочу жить, несмотря ни на что. Глыба — точно знала, что это был он — очутился рядом, совсем близко, и я вцепилась в него, как цепляются только утопающие, а он обхватил меня вокруг талии, даря внезапную уверенность, что со мной вообще ничего не может случиться плохого, пока он рядом. Мы вынырнули на поверхность, и одновременно мой мозг очистился. Весь пережитый только что ужас исчез, будто его вымыло этой ледяной водой. И постойте-ка. Она не была холодной. Температура внезапно стала такой же комфортной, что и раньше, но поразило меня больше этого другое — у меня даже дыхание не сбилось. Не было потребности жадно хапать воздух, как тогда, когда лишаешься его надолго. Сердце билось быстро, но удивительно ровно и мощно. Хотя… это было не только мое сердце. Тесно прижавшись к широкой груди Глыбы, я ощущала силу и ритм его сердцебиения так отчетливо, будто оно у нас в это мгновение было одно на двоих. И это потрясающее открытие шокировало меня даже больше, чем все остальное. И только секунду спустя до сознания стали доходить и другие факты. Например, тот, что вокруг воцарилась тишина. Никакого вибрирующего гула двигателя приближающего челнока, ни голосов моих спутников. Снова испугавшись, я вывернулась из поддерживающего объятия Глыбы и замолотила руками по поверхности, начав вертеться и озираться в поисках Арни и дока. Но их нигде не было видно. Ни на обоих берегах, ни в воде.
— С-с-со-о-офи, — позвал меня инопланетянин, успокаивающе касаясь плеча.
Питерс вынырнул в паре метров от нас и издал громкий вопль, выглядя изумленным, но при этом почему-то радостным. Арни появился позже и несколько секунд бился в воде, выглядя как человек, полностью поддавшийся панической атаке, и затих только после наших совместных с доком успокаивающих окриков.
— Твою мать-твою мать-твою мать, — забормотал лингвист, ошалело озираясь и потихоньку возвращая себе контроль.
Только теперь, убедившись, что мои спутники целы, я посмотрела более спокойно на берег, на котором нас встречали, и натолкнулась на пристальный изучающий взгляд предводительницы аборигенов, наблюдающей за нашей реакцией на эту странную переправу.
При выходе из воды нас с Арни ожидал внезапный момент неловкости. В отличие от дока, мы до сих пор оставались одеты в скаф-пленку, предназначенную для недолгого внутрикорабельного ношения и созданную полностью биологически растворимой. Она еще, на удивление, успешно пережила двойное испытание местными осадками, но после реки стала потихоньку расползаться. Конфуз, однако. К чести хозяев надо сказать, что никто не стал пялиться на появившиеся повсюду прорехи в нашей одежде, удерживая взгляды на уровне глаз. Кроме разве что Глыбы, чье лицо пошло пятнами, и смотрел он теперь исключительно себе под ноги. Справившись с неизбежным смущением, я остановилась напротив женщины, которую решила называть про себя главной, и, не зная, что еще сделать, слегка поклонилась, прикладывая ладонь к сердцу.
— Благодарю от всей души за то, что не прогнали нас, — произнесла, стараясь вложить в жесты и тон соответствующие эмоции.
Предводительница пришельцев повторила мой жест и открыто мне улыбнулась, а потом посмотрела на пыхтящего и усиленно косящегося в сторону Глыбу, и изгиб ее губ стал чуть лукавым.
— Благодарность излишня, твой приход обещает народу долгожданную радость. Она говорит, ее зовут Вали, и просит тебя назвать наши имена, — перевел Арни.
— Софи, Софи, — торопливо пробормотал Глыба, будто отстаивая право самостоятельно донести мое имя до своих соплеменников, чем снова вызвал мимолетную улыбку Вали.
— София, — указала я на себя, а потом на лингвиста и на дока: — Арнольд, Джеремая.
— Сначала отдых, пища и… хм-м-м… касание разума, — недоуменно нахмурился Штерн, донося до нас смысл плавной речи женщины. — Она спрашивает…
— Эва, — резко оборвал Арни Глыба и сверкнул на меня глазами. — Нет.
— Рисве, — с едва уловимым упреком сказала Вали.
— Женщина спросила тебя, Софи, связана ли ты со мной или доком… э-э-эм-м… словом, духом или просто телом. М-да, именно так.
Я была немного озадачена такой формулировкой, но ответить что-то было нужно.
— Мы связаны только дружбой.
Вали кивнула, выслушав Арни, Глыба облегченно вздохнул и заметно расслабился. И даже не возражал, когда женщина велела ему принять в своем доме моих спутников, а мне сделала знак следовать за ней. Это немного обеспокоило, но, в конце концов, может, тут не полагалось, чтобы не связанные определенным образом особи противоположного пола пребывали под одной крышей. Мы пошли по отчетливой тропе, петлявшей между деревьями, и пришедшие с Вали девушки окружили меня, рассматривая уже с открытым, но дружелюбным любопытством. Агова же присоединился к мужской группе, и вскоре я потеряла их из виду. На секунду стало страшно, но Вали перехватила мой ищущий взгляд и коснулась сначала моей груди, потом своей и покачала головой. Открытость и сочувствие в ее глазах успокоили меня. Если бы тут хотели причинить нам вред, то давно уже сделали что-то, не стали бы церемониться.