Мое кудрявое нечто
Шрифт:
Товарищ генерал, а так же его белокурая пассия в лице матери Самойлова, уже несколько лет как разведенная со своим гуленой-мужем, восседают за кухонным столом в напряженных позах. Вваливаюсь в кухню широкими шагами и вальяжно валюсь на диван, удобно вытягивая ноги. Наблюдать на их лицах легкое замешательство и смущение слишком смешно, так что я заставляю себя сделать грозное выражение. Оглядываю их, задерживаясь на каждом несколько секунд. Скрываю удивление от того, что отец колеблется начать разговор. Круто, сам начну.
– Во-первых, – говорю довольно громко и сурово, –
Тетя Наташа опускает глаза, а отец, напротив, пялится на меня хмурым взглядом, так что пока он не отошел от ступора, продолжаю.
– Вы хотя бы предохранялись? – только бы не заржать. – Вы подумали о том, что в вашем возрасте опасно заводить детей? Какие вам дети, если вы не подумали даже о том, что вас могут застукать?
На лице матери моего друга проступает смущенная улыбка, а генеральские ноздри раздуваются. Тетя Наташа поправляет растрепавшиеся светлые кудри, затем воротник бежевой шелковой блузы, пытаясь скрыть смущение. Скоро отец рявкнет, а пока этого не случилось, я продолжаю свой монолог. Поржу потом.
– Во-вторых, вы еще раз отвратительны! – размахиваю руками, рассуждая на тему стариковского секса, откинувшись на спинку. – Как вы посмели опошлить мой диван? Это же место моей силы! Моего дневного сна! Я только там сны вижу! Теперь его придется менять. И я требую, чтобы на новом диване вы своих мерзких дел не делали. Кстати, тетя Наташа, – обращаюсь к женщине, на лице которой уже заиграла красивая, но все еще смущенная улыбка, – примите мой комплимент, вы потрясающе выглядите. А ты, бать, – разочарованно мотаю головой, – тебе же миллион лет! Я думал, у тебя стоять перестал лет двадцать назад! Уважуха!
– Сын, прекрати, – суровость во взгляде отца пропадает, он лишь бессильно мотает головой.
– Теперь давайте поговорим о серьезности ваших намерений. Я не позволю превратить это священное место, – обвожу ладонями помещение, – в ваше развратное логово!
– Все! Хватит!
Товарищ генерал, вместо ожидаемой мной взбучки, складывает голову на ладони и трясется в тихом смехе "Сын, иногда мне тяжело понять, что происходит в твоей голове". Тетя Наташа садится рядом с ним, гладит по спине моего отца, с легкой улыбкой и… тут я понимаю, что между ними все достаточно серьезно. Похоже, это не первый раз, когда они встретились для "близкого" времяпрепровождения. Так вот куда постоянно отлучался отец в последнее время – доходит до меня. Вот почему изменился. Он что, счастлив?
Мужчина выпрямляется на стуле, обнимая белокурую женщину, и целует ее в висок. Тетя Наташа откидывает голову назад, посмеиваясь, и теперь гладит плечо отца. Да, они оба выглядят счастливыми.
– Мы улетим сегодня на нашу дачу в Сочи, – отец старается не смеяться, но его плечи потрясываются, как и плечи матери Олега.
– Миша, раз уж ты все узнал, – отец замолкает, когда раздается приятный голос его любовницы. – Не мог бы ты… м-м-м, рассказать Олегу о наших с Алексеем отношениях?
– То есть, вы хотите, чтобы я принял удар на себя?
– Именно, – отец резко поднимается, протягивая ладонь к блондинке. – А теперь счастливо оставаться.
Они
– Моя смерть будет на вашей совести! – ору им вдогонку.
– Сын! Ты же майор армии! Ты справишься! – доносится отцовский ответ.
Ага! Справлюсь. Подумаешь, пара синяков и переломов. И у Самойлова, кстати тоже. Будет. Потому что если он взбесится и кинется на меня, я буду защищаться.
***
Алексей Витальевич уехал. Сказал, на пару недель. И судя по тому, что из дома вышел с женщиной, кажется, он решил наладить личную жизнь. Раньше я никогда не видела его с женщинами. Это здорово. Для него. Что же касается меня, я, конечно очень рада, но мне придется остаться в этом доме наедине с его сыном. И это не здорово, ведь недавно генеральский сын вернулся из очередной командировки, а значит, в ближайшее время он никуда не уедет и даже на службу ходить не будет.
Наши с Мишей отношения изменились. Он фактически не дает мне прохода. И это лестно. Но вот как реагировать на него я до сих пор не поняла. Он слишком напорист. И хоть на моем пальце его кольцо, и мы, вроде как пара, я все никак не могу устаканить эту мысль в голове. Не поторопилась ли я с принятием решения?
С другой стороны я уже привыкла к мысли, что этот парень с телом аполлона станет моим мужем, и мне до безумия нравятся его прикосновения, о которых мое тело мечтает, не считаясь с головой.
– Ну, что учим?
Дверь моей комнаты распахивается. На пороге появляется внушительная фигура моего жениха. Вздыхаю, понимая, что отвадить его сегодня не удастся, тем более, он, похоже, полон сил и разминает руки, словно я собираюсь учиться какому-то ремеслу.
– Не учим, – улыбаюсь, решая, что долго Коршун все равно не выдержит, – а читаем "Палату №6".
– Что? – Миша валится в кресло рядом с моим столом и вытягивает длинные ноги так, что они касаются моих, но я не двигаюсь, ведь от этого прикосновения вверх устремляются сотни мурашек. – Почему ты проходишь это на первом курсе? – стонет он. – В школе что ли не читала? У вас же была школа в детском доме?
– Миша, какая школа в детском доме? – округляю глаза, смотря на него как на придурка. – Нас научили только писать и читать, на этом образование закончилось!
– Охренееть! – протягивает парень серьезно. – А как ты в универ поступила?
– Ты совсем что ли не умный? – ору я. – Естественно у нас была школа! Чем мы от других отличаемся? Мне надо освежить знания, чтобы написать психологический анализ героев к семинару! Я читала миллион лет назад Чехова!
Миша откидывается на спинку кресла и заливается смехом.
– Да я понял, пухляш, – он одним быстрым движением снимает через голову светло-синий свитер, оголяя на секунду темную волосяную дорожку, возбуждающе уходящую вниз по загорелому торсу, поправляет номерной воинский брелок и белую майку, чуть подергивает плечами и с мальчишеской улыбкой смотрит на меня. – Но я ценю твою попытку ввести меня в заблуждение. Не такой уж я тупой, как ты обо мне думаешь. Давай, читай вслух свою палату.