Могильщик. Цена покоя
Шрифт:
— Убери, пока никто не увидел, — сухо сказал Велион. — Допустим, тебе нужна помощь. Допустим, мы даже можем помочь, хоть я и сомневаюсь. Что тебе нужно?
— Информация, — ответил бритый, убирая перчатки. — Куда в округе можно сходить, чтобы поживиться, как следует. Или, наоборот, куда лучше уйти отсюда. Мне, — он тяжело сглотнул и уставился на столешницу полными слёз глазами, — мне очень нужны деньги. Быстро и много. Вы здесь давно, вы должны что-нибудь знать.
Велион смотрел на Карпре всё тем
— Обычные дела, — медленно проговорил он, — узнать, куда стоит идти, а куда — нет. И, допустим, я даже могу сказать тебе, что здесь делать нечего. И даже больше: где бы мы сейчас не находились, на любом могильнике этого проклятого континента, делать нечего. Потому что настала зима. Потому что выпал снег, а под снегом разглядеть проклятия очень сложно.
— Думаешь, я не знаю? — фыркнул Карпре. — Если бы не нужда, я бы и сам никогда не пошёл на это. Но мне очень — очень! — нужны деньги, и быстро.
— Настолько, что готов идти в самоубийственный зимний поход?
— Да. Я всё равно умираю.
Велион пару секунд смотрел на выбритого могильщика. Сам он зарос бородой, отощал, а его растрёпанные волосы больше походили на раскуроченный стог снега. Он выглядел умирающим, а не Карпре. Грест думал, что сейчас Велион пошлёт чужака куда подальше, но тот сказал:
— Рассказывай.
Карпре вышел из-за стола и снял через голову рубаху. Его грудь была плотно обмотана тряпками, причём, явно свежими — на боках повязка выглядела абсолютно чистой. А вот чуть ниже ключиц было видно коричневое пятно размером с две ладони. Кривясь от боли, могильщик развязал узел и приспустил повязку. Греста затошнило, и вовсе не от похмелья.
Грудь Карпре покрывали гноящиеся коричнево-красные струпья, между которыми лоснились полоски нездоровой жёлтой кожи. Выглядело это так, словно могильщик гнил заживо. А вот пахло от раны так, будто он умер пару дней назад и полежал на жаре.
— Достаточно? — спросил Карпре, криво усмехаясь. Он стянул и завязал повязку и уселся на место.
— Достаточно, — кивнул Велион. — Это “Поцелуй мертвеца”.
— Знаешь, как это лечить? — встрепенулся бритый.
Черноволосый могильщик пожал плечами.
— Нужно было вырезать всю кожу на поражённом месте, пока она была просто красной. А в таком состоянии… не знаю. Эта дрянь проникает не только в плоть, но и в кости. Я видел, как одному могильщику с помощью перчаток пытались вытащить всех змей, что угнездились в струпьях, а потом прижигали гнойники. Он умер на пятом. Но у него “Поцелуй” покрывал всю спину и зад, у тебя всё выглядит гораздо лучше. Быть может, маги помогут.
— Помогут, — угрюмо кивнул Карпре, — вот только золота просят столько, что я на себе не унесу.
Велион кивнул в ответ, понимающе усмехнулся
— Предположим, я знаю неподалёку место, где можно сорвать куш, — произнёс он после паузы. — Но я бы не рискнул лезть туда даже летом — слишком сильны там проклятия.
— Скажи, — умоляющим голосом проговорил проклятый. — Какое тебе дело до тех сокровищ, которые ты всё равно не собирался доставать?
— Никакого. Но втроём или вчетвером, быть может, мы управимся, если среди нас будет пара опытных могильщиков.
— Я хожу уже третий год. А Мише — второй. Сокровище поделим на всех, а кто что соберёт по дороге — не чужого ума дело.
Велион кивнул.
— Грест? — спросил он.
Бывший вор на миг закрыл глаза. И тут тот зов, та верёвка, тянущая его на могильник, словно выбралась из-под снега и буквально рванула к себе.
Или, быть может, дело было в словах “я знаю неподалёку место, где можно сорвать куш”.
— Я с вами.
— Хорошо. Сходи, нацеди вина, я потом всё оплачу.
— А Глейи? Она же уходила на кухню?
— Она спит у себя в комнате, — усмехнулся Велион. — В конце-то концов, здесь нажрался до бесчувствия не один я.
Грест кивнул и отправился на кухню. Где вино, он знал. И ради такого дела можно будет налить пойла получше. На миг в его голове промелькнула мысль, не собрался ли Велион идти на самоубийственное по его словам дело не ради помощи Карпре, а ради, собственно, самоубийства, но потом Грест думал только о кошелях, набитых золотом.
Интерлюдия. Кровавый снег
Мужчина, одновременно хохочущий и завывающий то ли от боли, то ли от безумия, прошёл мимо деревни вечером, когда солнце уже наполовину ушло за горизонт. В коротких перерывах между мрачным смехом и тоскливым воем мужчина начинал размахивать руками и с кем-то разговаривать, но в его бессвязных фразах не было никакого смысла. Несмотря на середину ноября и снег, беспрестанно валящий второй день кряду, бродяга был одет по-летнему — в лёгкие кожаные сапоги, холщовый плащ, рубаху и штаны. Ни рукавиц, ни шарфа, ни шапки. Снег толстым слоем покрывал его плечи и голову, но сумасшедший бродяга не обращал на него никакого внимания.
Впрочем, вовсе не снег был самой большой его проблемой. Кожу на лице бродяги покрывала целая сетка трещин, из которых сочился гной. Со сжатых кулаков на снег капала кровь.
Однажды сумасшедший остановился, погрозил окровавленным кулаком небу, выкрикнул несколько проклятий и, опустив голову, двинулся дальше. При первом шаге его повело так, что он едва не упал, но всё же ему удалось удержать хоть какое-то подобие равновесия.
— Кто там, папа? — услышал Аргамер позади голос сына.