Могильщик. Цена покоя
Шрифт:
— Я не всё тебе показал, — сказал он.
Городишко стоял на берегу реки, питающей и ров, и колодцы внутри самого города. И, главное, колодцы огороженного второй стеной, повыше городской, небольшого замка или поместья, башня которого устояла во время войны. С этой стороны стена была абсолютно целой, и, на первый взгляд, путь в город отсутствовал.
— Будем обходить? — пропищал Мише. — Надеваем снегоступы?
— Пока нет, — покачал головой Велион. — Я даже не знаю, пригодятся ли они потом.
— И на кой хрен я их тогда делал? — зло спросил Карпре.
— А если пригодятся? Или ты хочешь бродить по внутреннему двору крепости, усыпанной ржавым оружием, проваливаясь по колено в снег?
— И то правда, — пискнул Мише.
— Идите за мной.
Велион повёл спутников дальше по реке. Они прошли добрую милю, далеко обойдя городскую стену, когда черноволосый сделал жест остановиться. Берег реки в этом месте поднимался над уровнем воды футов на пятнадцать.
— В прошлый раз я был здесь летом с товарищем. И нам очень захотелось искупаться. Мы нашли этот обрыв и решили понырять. И я каким-то образом заметил одну странность. — Велион указал на кочку, торчащую в трёх футах надо льдом. — Как оказалось, это дверь, очень хорошо замаскированная под берег. К счастью, у нас была верёвка. Один был привязан к ней, а второй стоял на берегу и держал его, чтобы не сносило течением, но наломались мы знатно, прежде чем нашли, как её открыть.
Велион подошёл к обрыву вплотную, надел перчатки и принялся шарить по промёрзшей земле. Через несколько секунд что-то щёлкнуло, и дверца шириной в три с половиной фута и высотой в четыре приоткрылась.
— Я же говорил, здесь вам без меня делать нечего, — сказал он, возясь с лампой и не поворачиваясь к другим. — Сверху в поместье не пролезть — по стене идёт охранное заклинание. В прошлый раз мы не справились летом, имея при себе верёвки и крюки. А здесь, быть может, и выйдет.
— Быть может? — переспросил Карпре.
— Сам увидишь.
Велион поджёг светильник и широко распахнул дверцу.
— Придётся ползти, тоннель только чуть-чуть шире, — сказал он и забрал в лаз.
С того дня, как он впервые полз здесь, прошло больше четырёх лет. Но есть места, где ничего и никогда не меняется, и этот тайный ход был одним из них. Здесь было теплее, чем на улице, и очень сухо, но застоявшийся воздух всё равно нёс в себе лёгкий запах разложения и куда более сильный — земли и пыли. Светильники давали достаточно света, но смотреть здесь было абсолютно не на что: впереди и позади только абсолютно ровный и прямой коридор, облицованным каменными плитками. И в нём не было ничего, кроме лёгкого налёта пыли на полу и стенах.
Ползти пришлось долго. К концу коридора Велион порядком запыхался и вспотел, его плечи, колени и поясница заныли. Позади пыхтели остальные, время от времени поругиваясь.
— Там, надеюсь, нет никаких ловушек? — подал однажды голос Карпре.
— Нет, — отозвался Велион. — Ни ловушек, ни ответвлений.
— Хвала богам.
Наконец, стены в один миг разошлись в стороны, а потолок — вверх. Могильщики один за другим очутились в небольшой комнатушке, у левой стены которой был оборудован лежак, накрытый почти истлевшим одеялом, а посреди противоположной стены виднелись очертания прямоугольной двери без ручек.
— Никаких рычагов тоже нет, — произнёс Велион, подходя к двери. — Возможно, это сделали специально: где-то в потолке может быть смотровое окно, через которое наблюдатель сможет увидеть, кто же очутился в комнатке. Ну, а когда ты тайком покидаешь замок, сразу назад тебе ведь и не нужно? Плиту можно поднять, но только вдвоём.
Могильщик сел рядом с дверью и поднёс светильник ближе к полу. Там можно было разглядеть щель, в которую едва-едва влезали пальцы.
— Для этого и нужны трое? — хмыкнул Карпре.
— Да. И не только. Там — подвал, забитый костяками. И десятки, если не сотни, змей. Кто пойдёт?
— Грест — сопляк, — подал голос Мише, — он там может только сдохнуть и всё испортить. А ты хоть и рослый, но шибко здоровым не выглядишь.
Велион усмехнулся и, кивнув, стянул с себя шапку, тулуп и рюкзак.
Карпре и Мише подошли к двери, поставили свои светильники на пол, надели перчатки, присели на корточки так, чтобы между ними можно было протиснуться, и просунули пальцы под плиту.
— На счёт три, — сказал Мише. — Раз, два… три!
Они рванули плиту вверх, и та сдвинулась, но едва-едва и замерла.
— Ну… давай… — прорычал Карпре сквозь сжатые зубы.
Наконец, что-то захрустело, и плита резко пошла вверх, а потом вновь во что-то упёрлась. Но теперь под неё можно было хотя бы пролезть.
— Держать будет проще, — процедил проклятый могильщик. — Но ты там поспеши.
— Понял.
Велион просунул светильник под плиту, а за ним ужом проскользнул сам. Карпре и Мише, тяжело выдохнув, опустили плиту на место. С этой стороны стало видно: из-за чего-то плиту перекосило, и поэтому осталась щель. Иначе они бы никогда сюда не проникли.
В этом подвале тоже ничего не изменилось. Он был небольшим, семь ярдов на семь, к тому же, у боковых стен располагались стеллажи с запылёнными бутылками. А у противоположной стены, где была каменная лестница, ведущая наверх, лежали, наваленные друг на друга, десятка два скелетов в истлевшей одежде. Там были и мужчины, и женщины, и дети. Их сбросили сюда уже мёртвыми: у кого-то в черепах зияли дыры, оставленные топорами и булавами, кому-то головы вообще превратили в кашу, у некоторых были изломаны позвоночники. И посреди лохмотьев и костей чётко виднелись змеи, сидящие на запонках, пуговицах, пряжках ремней. Но ни оружия, ни семиконечных амулетов в одежде могильщик не увидел. Видимо, это были хозяева поместья. Очевидно, их убили и, предварительно ограбив, сбросили сюда.
Но не может быть так, чтобы здесь не осталось ничего такого, чем можно поживиться. И пройти наверх, не разобрав этот завал, могильщики явно не смогут.
На то, чтобы разглядеть костяки, у Велиона ушла пара секунд. Затем он принялся шарить по подвалу в поисках чего-то, что хоть отдалённо напоминало бы рычаг, приводящий дверь в движение. Наступать приходилось аккуратно, чтобы никуда не вляпаться. С одним светильником здесь было темновато. Змеи светились под ногами, в большинстве своём красные и оранжевые, но даже ярко-белые не давали света. Если погасить светильник, можно будет увидеть только их, лежащих в полной темноте.