Могильщик. Цена покоя

Башунов Геннадий Алексеевич

Проклятый же, напротив, будто с цепи сорвался за то время, что они провели в запертой каморке.

— О, я видел одного молодчика, который пытался при делёжке утаить золотой в две кроны, спрятав их в задницу, — не унимался он.

— И что же, как ты его нашёл? Ковырялся у него в заду? — усмехнулся Велион, останавливаясь у лестницы и скрещивая руки на груди. Плевать ему было на ярость Карпре. Не умеет держать себя в руках — его проблемы, Велион его успокаивать не будет. Именно он уговаривал Греста разузнать, куда они собрались, и идти на дело без “спивающегося психа”, и Велиону даже хотелось взяться за нож и

поговорить с Карпре, как он того заслуживал. — Это при каких, интересно, обстоятельствах? Или этим молодчиком ты и был?

Проклятый могильщик уставился на него, уже даже не пытаясь скрыть злость. Велион продолжал улыбаться, но улыбка эта уже была совсем не весёлой. Если бы Карпре был на той тропинке и видел, как Велион разговаривает с Кайвеном, он бы промолчал, как помалкивал Грест, сделавший пару шагов назад. Но его там не было. Или он просто не воспринял угрозы.

— Время близится к обеду, а у нас из добычи — кучка позеленевшей меди, — прорычал Карпре. — А ты обещал нам хороший куш, Велион.

— Остынь, — резко произнёс Мише, вставая между ними, — мы ещё даже не начали работать. Велион, ты был там, веди нас.

Черноволосый могильщик кивнул и, не прекращая мерзко улыбаться, начал подниматься по лестнице.

— Наверху осторожней, — сказал он, преодолевая последние ступени. — Заклинание стабильно, но рисковать не стоит. И постарайтесь не толкнуть друг друга.

— Ах, ты ж… — пробормотал Мише, поднявшийся следом. Через несколько мгновений Карпре зло выругался, а Грест, едва высунувший голову из подвала, побледнел так, словно с трудом сдерживал рвотный рефлекс.

— Странно, да? Тела ещё не до конца разложились, а запаха нет. Впрочем, странно и то, что они ещё не разложились за столько-то лет. А вот этот жрец, — он ткнул ногой скелет, лежащий рядом с люком, — разложился. Чудеса.

— Говорят, когда рядом действует сильная магия, тела разлагаются медленней, — медленно проговорил Карпре. Его злость как рукой сняло. — Превращаются в мумии. А эта магия…

— Сильная, — закончил до него Мише. — Что за хрень здесь вообще произошла?

— Очевидно, жертвоприношение. И я, кажется, знаю, кто его проводил, — Велион во второй раз бесцеремонно толкнул носком сапога скелет.

— Но кому?

— Уж явно не Матери.

Могильщики стояли на краю пиршественного зала. Столы, скамьи и стулья были повалены, на полу валялась битая посуда. В центре зала зияла огромная закопчённая яма. Камень словно выплавился в этом месте, если не испарился. В потолке над ямой зияла идеально круглая дыра, причём, пробиты были все три этажа поместья вместе с крышей. Именно благодаря этой дыре в столовой хватало света.

А по стене зала в плотный ряд было высажено больше сотни человек, опутанные в три ряда — на уровне лба, груди и пояса — серебряной колючей проволокой, на которой густо гнездились бело-жёлтые змеи. Тела действительно не разложились до конца, но будто высохли — коричнево-жёлтая кожа туго обтягивала кости. У всех принесённых в жертву вытекли или выгорели глаза, их рты были раскрыты неестественно широко, настолько, что, кажется, каждый из них перед смертью от крика вывихнул нижнюю челюсть.

— Возможно, это те, кто убил хозяев поместья, — глухо проговорил Велион. — Здесь собраны обычные горожане. И, смотрите, если взглянуть внимательней, можно увидеть вон в той двери

дыру, оттуда тоже тянется проволока. Помните, я говорил, что по стене замка идёт охранное заклинание? Подозреваю, что это не охранное заклинание, а вот такая же проволока. И сколько здесь сделали таких рядов, я даже предполагать не хочу. Когда я бывал здесь раньше, думал, что большая часть жителей сбежала… Но, выходит, многие из них остались внутри этого поместья. Наверное, их согнали сюда, едва…

Его прервал коротко, но громко всхлипнувший Грест. Воришка плакал, уткнувшись в варежку. Велион подался к нему, чтобы хоть как-то успокоить, но первым к воришке подошёл Мише. Писклявый ответил хнычущему такую пощёчину, что тот сел на задницу.

— Их, конечно, всех очень жалко, — пропищал могильщик, кривя покрытое оспинами лицо, — но они давно умерли. Возьми себя в руки, если не хочешь оказаться по ту сторону Туманных гор вместе с ними.

Грест ещё раз всхлипнул и, потерев онемевшую щёку, кивнул.

— Хоть кто-то сегодня у нас глас рассудка, — криво усмехнулся Карпре. — Давно не были на могильниках, да? Все распереживались?

— Говори за себя, — сказал Велион и паршиво усмехнулся.

— Ладно-ладно, нечего мне было психовать, признаю свою вину. — Карпре поднял руки в примирительном жесте и улыбнулся самой дружелюбной улыбкой. — Хватит собачиться, на могильниках это до добра не доводит.

Велион не поверил ему, но убрал с лица ухмылочку и деловито кивнул. В любом случае, проклятый был прав — чтобы выжить и заработать, им нужно работать сообща.

— Предлагаю лезть наверх, — сказал он. — Потому что здесь мы не пройдём ни при каком условии. Когда я вошёл сюда, змея на амулете жреца разорвалась, не задев заклинание, но ломать дверь, через которую идёт эта проволока, я боюсь. А на верхних этажах должны быть хозяйские покои. Надеюсь, их разграбить не успели.

— И как ты планируешь забраться? — проворчал Мише, задирая голову. — Здесь футов десять.

— Вы меня подсадите, а найду, где закрепить верёвку, или вытяну вас руками.

— Мы тебе что, ломовые лошади? Хотя…

Мише подошёл к ближайшему устоявшему столу и стукнул по нему кулаком. Старое дерево выдержало удар, но с него посыпалась труха.

— Столы как бы не тяжелее меня, — хмыкнул Велион.

Мише посмотрел на потолок, потом на пол, усыпанный трухой, вздохнул и махнул рукой.

— Придётся поднимать, — произнёс писклявый. — Может, парнишку поднимем?

— А если там что-то такое, с чем он не справится?

— А сам-то справишься?

— Лучше, чем он, — твёрдо произнёс Велион, тоном давая понять — разговор окончен.

Мише и Капре встали у края дыры, сплели руки и присели.

— На счёт «три»?

— Да прыгай ты уже.

Велион буквально взлетел под потолок, ухватился за край ямы и через миг уже был на втором этаже.

А здесь всё было не особо лучше, чем снизу.

Заклинание, вызванное жертвоприношением, вызвало здесь пожар и загадило буквально всё змеями. Стены были покрыты копотью, на первый взгляд, будто въевшейся в камень, деревянные двери выгорели или, возможно, вмиг превратились в сажу, если такое вообще возможно, — иначе пожар разгорелся бы и на первом этаже. И на каждом металлическом предмете гнездились змеи: на фонарях, на дверных петлях и ручках, на оброненном подносе…