Могильщик. Трое отвергнутых
Шрифт:
– Все их видели.
– Конечно, потому что они обычно находятся недалеко от городов или больших замков. Так вот, не думаю, что это результаты каких-то казней или чего-то такого. Хотя, и это, наверное, было. Скорее всего, это просто люди, передохшие с голоду. Или от холода. Или всё вместе.
– Я слышал, будто после войны были вспышки каких-то страшных болезней, - осторожно добавил Шрам.
– И это могло быть. Всё могло случиться. Итог один.
Велион снял с огня котелок и налил себе бульона, жадно выпил, а потом нагрёб в миску разваренных овощей.
–
– С таким настроем в могильники лучше не соваться.
– У нас ещё два дня, чтобы его поменять.
– Да. Пропивать и протрахивать золото, а?
Шрам усмехнулся.
– Только не в Новом Бергатте.
– Это точно, - кивнул Велион.
После привала могильщики шли, не останавливаясь, почти до темноты. В основном молчали. Шрам как мог пытался разговорить напарника, хотя знал - если Велион умолк, с ним не поговорить, пока он сам не решит раскрыть рот. Поэтому вскоре и сам Краг замолчал, по большей части разглядывая туман, скрывающий вершину Полой Горы, в то время как его ноги отмеряли милю за милей.
Они уже разожгли костёр и разложили плащи и одеяла, когда Велион увидел в наступающей темноте огонёк.
– Что за хрень?
– буркнул Краг.
– Здесь же ничего не должно быть?
– Не должно, но есть. И лучше проверить, кто это там жжёт костры.
Краг поёжился, вспоминая о том чёртовом карлике. Ему до сих пор чудилось, что в его ухе ползает какой-то слизняк. В память о нём же могильщик решил надеть перчатки, прежде чем идти на огонёк. Велион вообще не снимал свои с тех пор, как они сбежали из города. Они затушили костёр, собрали свои пожитки и двинулись на свет.
Огонёк горел на втором этаже одинокой дозорной башни. Наверное, она обветшала ещё в довоенные времена, но сейчас выглядела лучше многих построек, которые могильщики видели за этот день. Дверь на вид была новой и крепкой и, что самое главной, она оказалась закрыта. По другую сторону от дороги к башне лип небольшой сарай, в котором стояли три лошади.
– Может, украдём лошадей?
– предложил Шрам шёпотом.
– В могильник что ли с лошадьми идти собрался? Им там не жить.
– Добрались бы до города быстрей, а там зарезали. Я люблю конину.
– Угу. А хозяева живой конины очень «любят» конокрадов. Труп одного из них мы наблюдали вчера дважды - утром и вечером. Пошли, может, попросимся на ночлег.
Могильщики вернулись к двери, и Велион громко постучал. Краг спрятал свои перчатки в рюкзак, но черноволосого, кажется, ничто не смущало. Не дождавшись ответа, Велион пнул дверь, а после и ещё пару раз. Спустя пару минут, наконец, послышался приглушённый голос:
– Кто там?
– Странники. Ищем ночлег и горячий ужин. У нас есть деньги.
– Шли бы на хрен отсюда, пока целы.
– У нас есть деньги!
– повторил Велион более настойчиво.
– А у меня есть меч, и у моих друзей - тоже. Так что валите отсюда на хрен, пока мы не решили выйти.
– Дело хозяйское.
Велион кивнул Крагу и двинулся дальше по тракту.
– Дорога ровная, -
– И скоро выйдет луна. Не нравится мне ни эта башня, ни её жители.
Шрам ничего ответил. Ночёвка без костра - дело обычное. И хорошо, что у обитателей не было луков и стрел.
Ему, если честно, вообще перестала нравиться вся эта затея с Бергаттом. Конечно, можно было свернуть назад. Но что стоит потратить два лишних дня на дорогу, когда впереди маячит могильник, возможно, полный всяческих богатств?
***
Жить очень тяжело, когда вся твоя жизнь - или, скорее, существование - одно сплошное мучение. Меньше всего Сильгия мучилась, когда спала. Она погружала себя в сон раз за разом, стоило ей проснуться. От постоянного сна на спине появлялись пролежни, но и они болят не так сильно, если спать.
Во сне её преследовала череда кошмаров. Какие-то были воспоминаниями о реальности, какие-то рожало её воображение. Воображение древней старухи, десятки лет прожившей в одних муках. В редкие моменты пробуждений Сильгия с ужасом думала, что, возможно, прошлый кошмар был явью, но... какая уже разница?
Сегодня она проснулась не сама. Пришёл Урмеру. Его приход почти всегда означал очередную порцию мук, и куда больших, чем обычно. Но сегодня, кажется, он не принёс с собой никакого материала.
– Как ты, дорогая?
– нежно спросил он, гладя её волосы.
Она закрыла глаза, не ответив. Он знал, что плохо. Сильгия с ужасом подумала о том, как же он постарел. Она знала - прошло очень-очень много лет с тех пор, но почему-то именно сегодня поняла - им пора заканчивать с этой жизнью. Она устала от боли. Устала от тяжёлых моментов пробуждения, когда боль становилась острой, невыносимой, и медленной, тягучей боли во сне. Устала от кошмаров, которые мучили её.
– У меня опять к тебе просьба.
Опять? Сильгия открыла глаза и долго смотрела на Урмеру. Да, опять. Часть кошмаров всё-таки не кошмары. Но какое это сейчас имеет значение?
– У нас гости, дорогая моя, а я очень занят. Ты мне поможешь?
«Конечно, дорогой».
Сильгия поднялась с лежака, выдернула из горла трубку и склонилась за одеждой. Всё лежало наготове, в том числе кинжалы и небольшой запас еды. Урмеру знал, что она не откажется, она ведь никогда не отказывала ему.
Сильгия вспомнила их. Она видела их наяву, а потом и в кошмарах. Тощего парня в чёрных перчатках, которому она вырвала глаза, а потом отрезала ноги. Двух вонючих и немытых ублюдков, пробравшихся в Шранкт, пока другие на конях кружили по дороге. Этих Сильгия убила быстро, но потом долго изучала, раздумывая, не пригодится ли что-нибудь из их содержимого Урмеру. Но когда она принесла ему их сердца, печени и челюсти, тот лишь рассмеялся - она решила вздремнуть по дороге назад, и в итоге шла назад две недели, и добытые ей органы потекли. Она вспоминала и других, но они умерли от её рук давно, так давно, что они могли быть лишь плодами её воображения. А если и нет, то какое это сейчас имеет значение? Она не может ни отличить их от бреда, ни посчитать, сколько их было.