Могильщик. Трое отвергнутых
Шрифт:
Хасл поднялся из-за стола, готовый идти за Другом, чтобы продолжить расспросы, но тут его словно громом поразило.
– Дорога?
– спросил молодой охотник помертвевшими губами.
– Конечно, дорога, мой мальчик. Если кто-то из тех, кому подходит очередь, конечно, не захотят тебя заменить.
– Друг посмотрел на ухмыляющегося Викле и угрюмого Эзмела.
– Ну, хозяин хутора вряд ли захочет, я этого не одобряю, но людям порой нужно кого-то ненавидеть. А что скажет старый рыбак?
– Парня, конечно, жалко, - задумчиво сказал Эзмел, - но... Чем меньше тебе
– Выходит, ты идёшь со мной, - печально развёл Друг руками.
– Но...
– промычал Хасл.
– Ты вызвал меня в неустановленное время. Взял ответственность за людей на себя. Ты должен за это уплатить своим пребыванием среди людей. Не бойся, мой мальчик, я не сделаю тебе ничего плохого, а ты сможешь задать мне беспокоящие тебя вопросы, и я дам на них самые полные ответы, которые знаю.
Друг вцепился Хаслу в плечо, его ладонь вновь жгла кожу калёным железом.
– Ты же лучше своего отца?
– буквально прошипел Друг.
– Да.
Хасл сделал первый шаг, и Друг улыбнулся.
– Кстати, у меня слишком много дел, - сказал он остальным, - поэтому следующий Йоль празднуйте без меня.
Помертвевший охотник двинулся вслед за Учителем. Выйдя из гостевого домика, он услышал смех Викле.
***
Какое-то время они шли в сторону Бергатта, но потом Друг резко свернул к землям, захваченным Серым Зверем. Хасл ничего не спрашивал, передвигая ноги скорее механически. Голову молодого охотника застилал туман ничуть не менее плотный и беспросветный, чем клубящееся брюхо Зверя.
Конец. Конец всему. Мирека... хутор... дети... Не будет ничего. Только Башня Друга, откуда никто не возвращался.
– Она должна прятаться где-то рядом, - пояснительным тоном сказал Друг, хотя Хасл ничего не спрашивал.
– Бедняжка голодна. Другую причину гибели твоих друзей я не нахожу. Ну, да и чёрт с ними. Могильщика мне не жалко совсем. Жерев был безмозглым болваном, из тех, что редко доживают до сорока. Керага, да, немного жалко, я связывал с ним кое-какие планы. Но главным любимчиком, конечно, у меня был ты. Я даже немного рад, что мне не пришлось ждать твоего прихода ещё двадцать лет. В конце концов, я уже стар, не факт, что я бы вообще тебя дождался. Хотя, на этот случай у меня был план «Б»...
Охотник невидящим взглядом уставился на Друга. «Что он несёт? Почему он уводит меня к себе? Где, где я так ошибся?». Ещё несколько минут назад он, думая, что перед ним вся жизнь, хотел задать учителю столько вопросов. Сейчас же в голове сплошная муть. Впервые Хасл спросил у себя - а куда исчезают те, кого Друг уводит? Нет, спросил-то он себя об это не в первый раз, но впервые не отмахнулся от этой мысли, а сосредоточился на ней. Что с ним произойдёт? Этот ответ знал только Друг, но расскажет обо всём только в башне, Хасл был в этом уверен.
Почему-то в этот момент он вспомнил кошку, выжирающую собственные внутренности.
– Кто такой Урмеру?
– перебил учителя Хасл.
– Урмеру? А что ты про него знаешь?
– Ничего. Когда я был внутри Серого Зверя, кто-то попросил меня передать привет старому другу по имени Урмеру. Попросить его заглянуть в гости.
– Что ж...
– протянул Друг, - думаю, тебе не стоит брать это в голову.
– И всё-таки?
– Один старый знакомый. Я бы даже сказал один из Древних.
– Учитель провёл рукой, указывая на развалины.
– Один из тех, кто превратил этот цветущий уголок в прибежище бедных больных уродцев.
– Кто передаёт ему привет?
– упрямо продолжил расспросы Хасл. В его голове крутилась странная, очень странная мысль, которую он боялся осознать.
Кошка сказала, что он знает, кто такой Урмеру. Ни одного из жителей города так не звали. Могильщик не мог быть старым знакомцем существа, обитающего в тумане.
– Откуда мне знать?
– сощурился Друг.
– Что со мной будет?
– бубнил Хасл, как заведённый.
– Ты, конечно же, перестанешь существовать для жителей города.
– Я умру?
– Нет. Не сейчас. Возможно - никогда. В каком-то роде.
Охотник остановился как вкопанный. У него болела голова... но туман в голове рассеивался.
– Откуда ты знаешь, что это был могильщик?
– спросил охотник и расхохотался. Его била крупная дрожь, из глаз текли слёзы.
– Истерика, - понимающе сказал Друг и покивал, соглашаясь сам с собой.
– Такое бывает, бывает. Давай отдохнём.
Они остановились. Учитель силой усадил рыдающего Хасла на валун и встал рядом, насвистывая какую-то незатейливую, но совершенно незнакомую мелодию. Охотник спрятал лицо в ладони и зарыдал, прощаясь со старой жизнью.
Слёзы постепенно засыхали. Должно быть, прошло с четверть часа. Хасл уже почти не всхлипывал, и только забитый нос напоминал ему о том, что он поддался слабости.
– Что со мной будет?
– повторил охотник свой вопрос.
Тяжело вздохнув, Друг присел к Хаслу.
– Ничего страшного не произойдёт. Пойми, я не желанию никому из вас зла. Но часто, очень часто находятся те, кто не хочет идти ко мне. Неужели ты один из них? Ты же Хасл, Хасл-избавитель. О, я помню, как ты подстрелил взбесившегося Ульме. Он тоже не знал, что его ждёт в Башне, но уж очень не хотел ко мне в гости. Скольких он убил?
– Четверых, - механически ответил Хасл.
– Да, четверых. Я видел это в своей башне, хе-хе, когда смотрел в глаза Шурну, занявшему место Ульме в тот Йоль. Ты даже и не понял, что направил стрелу магией. Шурн тогда ликовал, ты ведь спас ему жизнь. Небось, думал, жизнь у тебя удалась. Как же, ведь семнадцатилетнего сопляка сразу так зауважали, сделали главным охотником. Да уж... А теперь мы идём в Башню, и ты думаешь, что твоя жизнь окончена, но ведь это не так. У тебя впереди большое будущее, Хасл. И долгие годы жизни. Но!
– Урмеру хлопнул Хасла по спине.
– Прежде чем идти к Башне, я хочу тебя кое-о-чём попросить. Одна особа, с которой ты вскоре познакомишься, потерялась. Я слаб в выслеживании передвигающихся целей, кроме того, мне нужно расставлять ловушки на могильщика. А вот ты в этом хорош. Сначала нужно её найти. Сделай милость, обратись к растениям, как ты это умеешь.