Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг.
Шрифт:
Клейнмихель очень не любил, когда его представления не удостаивались одобрения Государя, а потому был недоволен, что я его довел до этого, но никогда мне более ни слова не говорил о моем предположении; конечно, вызов мой в Киев не состоялся. Государь тогда же нашел, что мост у Киева не должен быть построен с деревянными фермами, и решено было устроить железный висячий мост, составление проекта которого и постройка были поручены английскому инженеру {67} . Ему заплачена значительная сумма, а от меня не потребовалось представления полного проекта, который я, между тем, изготовлял с помощью моей жены. Я уже несколько раз говорил, что я вовсе не умел чертить. Мне затруднительно было даже составлять черновые чертежи. Постоянный для этого наем чертежника и писцов для переписки бумаг, на что мне Клейнмихель не давал никаких средств, при нашем безденежье, был обременителен, и потому жена моя, необыкновенно способная ко всякому ручному ремеслу, по моему указанию чертила черновой проект моста и разных к нему принадлежностей.
67
Николаевский цепной мост; автор проекта британский инженер-железнодорожник Чарльз Виньоль (Charles Blacker Vignoles), 1793–1875.
В конце апреля Великая Княгиня Елена Павловна {68} ехала за границу с тремя своими дочерьми. Клейнмихель послал меня осмотреть состояние шоссе от Петербурга до Ковно, принять меры к удобному их проезду и при представлении Великой Княгине, по приезде ее в Ковно, спросить, как она довольна проездом. Вместе с тем Клейнмихель приказал мне освидетельствовать
68
Елена Павловна, вел. кнг. (Friederike Charlotte Marie Prinzessin von W"urt tem berg) (1806–1873) – внучатая племянница вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Родители: принц Павел Карл Фридрих Август (младший сын короля Вюртемберга Фридриха I) и принцесса Шарлотта Саксен-Альтенбургская. Муж: вел. кн. Михаил Павлович, сын Павла I. Дочери: Мария (1825–1846), Елизавета (1826–1845) (умерла в родах вместе с новорожденной дочерью), Екатерина (род. 1827), Александра (1831–1832), Анна (1834–1836).
69
Кашперов Александр Яковлевич (1795–1861) – инженер-генерал-майор (1858); производитель всех работ по строительству моск. Манежа, который был построен в 1817 по случаю 5-летней годовщины победы России в Отечественной войне 1812 г. по проекту А. А. Бетанкура, директор работ корпуса инженеров путей сообщения по постройке почтовых станций по Динабургскому (Киевскому) шоссе от станции Катежно до города Острова Псковской губ. (1836), начальник Динабургского шоссе (сер. 1840-х).
Все жили бедно; о нашем приезде знали, но обеды и ужины были весьма простые; некоторые не могли ничего предложить, кроме щей и каши. Кашперов, внутренне чрезвычайно довольный поведением его подчиненных в то время, когда почти во всем ведомстве путей сообщения были значительные злоупотребления, бранил их мне, говоря:
– Вот архангелы какие (к чему он, по обыкновению, от которого ни в каком случае не мог удержаться, прибавлял крепкое словцо), самим жрать нечего и гостей нечем угостить, а перед ними стоят дорогие кучи щебня; могли бы их и поменее поставить, сам черт их не учтет [6] ; нет, подавай нам все кучи щебня, ведь они архангелы!
6
сам черт их не учтет вписано над строкой.
За малейшую неисправность Кашперов сильно бранил своих подчиненных и в этом не церемонился. По возвращении в Петербург я обо всем подробно доложил Клейнмихелю, но тогда не в моде было слышать что-либо хорошее о ведомстве путей сообщения, и потому на мой доклад не было обращено внимания.
В Ковно я {приехал ранее Великой Княгини и} застал там присланного для ее встречи наместником Царства Польского князем Паскевичем чиновника барона Засса {70} (может быть, я ошибаюсь в фамилии этого барона). Мы вместе представились Великой Княгине при ее выходе из {дорожного} экипажа, и она звала нас на другой день к завтраку. Она приехала вечером; спустя около часа по ее приезде пришли звать к ней барона Засса, который, воротившись, сказал мне, что его позвали по ошибке, а что Великая Княгиня зовет меня. Придя в занимаемый ею дом и не найдя никого в первых комнатах, я, после довольно долгого ожидания, решился отворить дверь и увидел Великую Княгиню, которая начинала раздеваться. Она меня спросила, что мне нужно, и когда я ей объяснил, что я пришел по ее приказанию, ответила, что звала не меня, а барона Гринвальда {71} , которому поручено было сопровождать ее за границу. Это qui pro quo произошло, вероятно, потому, что Великая Княгиня потребовала барона, а в доме, где она остановилась, не знали другого барона в Ковне, кроме Засса; последний же не знал другого барона, кроме меня. На другой день, за завтраком, очень смеялись этому embaras de richesse [7] как выразилась Великая Княгиня. В то время она была очень хороша собой; ее дочери казались здоровыми {девицами}, и нельзя было думать, что две из них вскоре умрут. Великая Княгиня поручила мне благодарить Клейнмихеля и быть у ее мужа по приезде в Петербург. Великие Княжны поручили сказать, каждая что-то особое папаше. По приезде в Петербург я представился Великому Князю Михаилу Павловичу, который был в дурном расположении и отпустил меня по передаче мною в коротких словах поручений его жены и дочерей, не вспомнив даже любимого его рассказа о геройской смерти моего брата {72} под Варшавой. Впрочем, после этой смерти прошло почти 12 лет.
70
Об Иване Федоровиче Паскевиче и Григории Христофоровиче Зассе говорится в первом томе «Моих воспоминаний», см. по Указателю имен первого тома.
71
Гринвальд Родион (Мориц Рейнгольд) Егорович (1797–1877) – генерал от кавалерии (1856), главноуправляющий гос. коннозаводством (1859), генерал-адъютант (1850), член Гос. Совета (1864). «Сдержанный и осторожный, тяжелый на похвалу, но прямой до того, что говорил всегда правду в глаза самым высокопоставленным лицам, как бы она им ни была неприятна, честный, беспристрастно-справедливый и самостоятельный, он всецело был предан долгу службы и добросовестному исполнению своих обязанностей и того же требовал от своих подчиненных, зато в случае необходимости он всегда являлся их заступником» (Федорченко В. И. Свита российских императоров. М., 2005. Кн. 1: А – Л. С. 271).
7
embaras de richesse (фр.) – разнообразие, затрудняющее выбор; «глаза разбежались». Выражение, возм., связано с названием пьесы Л. Ж. К. д’Алленваля (L. J. Ch. Soulas d’Allainval) «L’Embarras des richesses» (1726).
72
Об Александре Ивановиче Дельвиге, родном брате автора, говорится в первом томе «Моих воспоминаний», см. по Указателю имен первого тома.
Клейнмихель очень любил, чтобы его подчиненные постоянно были заняты; в мае он дал мне перевести какую-то довольно толстую французскую книгу об освещении маяков. В июне я ему представил набело переписанный перевод; не знаю, ни зачем ему нужен был этот перевод, ни куда он девался.
Я и жена до конца июня приятно прожили в Петербурге; у нас ежедневно, когда дозволяла служба, бывал двоюродный брат мой Александр Дельвиг. {Я уже говорил, что этот во всех отношениях примерный молодой человек был дружен с женою}; музыка и пение у нас не прерывались. В это же время была в Петербурге тетка моя П. А. [Прасковья Андреевна] Замятнина {73} по случаю выхода ее сына из училища правоведения. {Прочие мои знакомые были те же, о которых я упоминал прежде. Между ними я позабыл назвать А. Д. Соломку, о котором я говорил в I главе «Моих воспоминаний».}
73
О Прасковье Андреевне Замятниной говорится в первом томе «Моих воспоминаний», см. по Указателю имен первого тома.
Я несколько раз ездил обедать к [Афанасию Даниловичу] Соломке, и он знал от меня, что мы не получаем никакого дохода с имения жены моей. Вследствие этого он советовал мне его продать и, придя раз ко мне, сказал, что он сам готов купить имение жены, но так как оно ничего не приносит, то он принимает на себя долг сохранной казне и расходы по купчей крепости, а меня избавляет от хлопот по владению. Я принял это за шутку, но хитрый хохол не шутил; он хотел пощупать, нельзя ли поймать меня на эту удочку, а при моем несогласии предложить какую-нибудь безделицу, которою я мог бы, по его мнению, удовольствоваться. Конечно, я не продолжал разговора с Соломкою о продаже имения.
Надо сказать, что в это время р. Пряжка, протекавшая перед нашими окнами, содержалась очень нечисто; жена видела раз плывшее по ней тело утопленника, что оставило в ней навсегда неприятное воспоминание о тогдашнем нашем помещении, которое, сверх того, было довольно тесно.
{Я уже говорил, что} Клейнмихель осенью 1842 г. {был недоволен Московским шоссе; дальнейшие распоряжения местного начальства по улучшению шоссе он находил недостаточно энергичными}; предполагая надолго уехать из Петербурга для обозрения некоторых частей своего ведомства, он поручил мне наблюдение за шоссе от Петербурга до Москвы. При этом он мне словесно передал, что оставляет меня на Московском шоссе с тем, чтобы я вполне заменял его в его отсутствие, для чего передал мне относительно этого шоссе все права главноуправляющего путями сообщения. Инженер-полковник Энгельгардт {74} , заведовавший шоссе от Петербурга до ст. Померанье, обиделся назначением меня наблюдать за его действиями и упросил Клейнмихеля исключить его дистанцию из моего наблюдения. Тогда Клейнмихель, поняв, что вновь назначенный им принятый на службу из отставки начальником III (Московского) округа путей сообщения инженер-генерал-майор [Михаил Николаевич] Бугайский {75} , бывший тогда в большой милости у Клейнмихеля, может также обидеться, не поместил в данном мне, по случаю моей командировки на Московское шоссе, предписании обязанности наблюдать за частью шоссе от Москвы до р. Шоши, входящей в район означенного III округа. На словах же Клейнмихель приказал мне иметь хотя бы поверхностное наблюдение и за этой частью шоссе.
74
Энгельгардт Валериан Федорович (Engelhardt Valerian Ioann von) (1798–1856) – генерал-лейтенант (1852), происходил из дворян Лифляндской губ., состоял при командующем Отдельным Кавказским корпусом генерале от инфантерии А. И. Нейдгардте для особых поручений (1842), директор Института корпуса инженеров путей сообщения (1843–1855), потом член Совета Главного управления путей сообщения и публичных зданий (1855) и аудиториата корпуса инженеров путей сообщения. Жена: Елизавета Михайловна Степова(я).
75
О Михаиле Николаевиче Бугайском говорится в первом томе «Моих воспоминаний», см. по Указателю имен первого тома.
Предписание Клейнмихеля ко мне от 26 июня 1843 г. № 2258 по случаю командирования моего на Московское шоссе я переписываю буквально:
По неустройству и дурному состоянию Московского шоссе от Померанья до р. Шоши, признавая необходимым иметь непрерывные сведения обо всех работах, которые на сем шоссе производятся и производимы будут, я избрал к сему Вас и вследствие того предписываю:
1. Отправиться на означенное шоссе.
2. Поставить себя в полную и точную известность о настоящем положении шоссе, о всех предположенных на оном работах и всех тех, кои необходимо еще произвести, как равно о всех заготовленных и заготовляемых материалах и нанятых рабочих, и сведения эти представить мне.
3. Наблюдать, чтобы все работы исполнены были своевременно и прочно, и об успехе доносить мне, через каждые два дня.
4. Если по Вашим соображениям, будет недостаточно рабочих или материалов по сделанному уже на то распоряжению от окружного правления, в таком случае разрешаю Вам немедленно приступить к заготовлению того и другого, а мне представить в то же время расчет об издержках, на это потребных, для уплаты оных. Я надеюсь, что все будет дешево и для казны выгодно.
5. Сообразить и представить мне: какие работы и где нужно произвести на шоссе в будущем году и какие именно потребно будет заготовить материалы, в каком количестве и куда.
Об исполнении всех Ваших по сему поручению требований я предписал правлению I округа и приказал оному дать Вам одного писаря.
Сим делаемым мною Вам поручением нисколько не слагается обязанность и ответственность по устройству шоссе, как окружного правления, так равно и самого местного инженерного начальства и всех чинов.
Приехав в Новгород, я поспешил явиться к начальнику I (Новгородского) округа путей сообщения, в районе которого состояло шоссе от ст. Померанья до р. Шоши, инженер-генерал-майору Казимиру Яковлевичу Рейхелю {76} , которого я прежде не знал. Я застал его одевающимся, как он выразился, в парадную форму для того, чтобы представиться мне (я был тогда капитаном), так как он получил от Клейнмихеля предписание, в котором последний дает строгий выговор за дурное ведение дел по исправлению шоссе и приказывает исполнять все мои требования, а потому Рейхель считал меня своим начальником. Рейхель был очень тонкий и ловкий человек; он считался хорошим инженером вследствие составления многих проектов больших мостов на Московском шоссе и устройства этих мостов и хорошим администратором.
76
Рейхель Казимир Яковлевич (1797–1870) – инженер путей сообщения, мостостроитель, управляющий первой в России мостовой организации, генерал-майор-инженер. Руководил всем строительством на шоссе Петербург – Москва в 1821–1838, спроектировал и построил мосты МалоВолховский (185 м) и Волховский в Новгороде (250 м). За усердие в проектировании и строительстве этих мостов, за составление смет и щебенение трасс шоссе Новгород – Старая Русса, Петербург – Москва был пожалован царским правительством деревнями Жихново, Поводье и Шабаново. Имел 10 детей от двух браков.
Девят(н)ин, его товарищ по Институту инженеров путей сообщения, сильно его поддерживал, несмотря на то что он не щадил казенных денег в свою пользу при произведенных им работах и, несмотря на огромное семейство, нажил на службе состояние. Клейнмихель знал его еще со времен Аракчеева, к которому Рейхель не переставал ездить и в то время, когда Аракчеев впал в немилость. Обращение Рейхеля со своими подчиненными отличалось своеобразностью. Он ни о чем не говорил прямо и откровенно; в его словах надо было всегда читать, как говорится, между строками. Подчиненных своих он защищал перед высшим начальством, но сам говорил им всякого рода неприятности и грубости. Так, между прочим, когда в 1842 г. дошли до Клейнмихеля сведения о беспорядках по судоходству на Маловишерском канале {77} , которые он приказал мне исследовать, Рейхель уверял меня, что заведовавший этим каналом инженер-подполковник Лямин {78} (умер в чине генерал-майора) отличный офицер и не виноват в означенных беспорядках. Я был противного мнения и выразил некоторым из служащих в правлении I округа путей сообщения мое удивление, что Рейхель хочет надуть меня; они мне отвечали, что он защищает Лямина только передо мной, а сам дал ему сильнейший нагоняй, сказав, что он годится только на то, чтобы им зарядить пушку, – любимое его выражение, когда он сердился на подчиненных. Зная строгость Клейнмихеля, я по возможности смягчал в моем представлении вину Лямина, который отделался трехдневным арестом. В правлении I округа служил начальником хозяйственного отделения Троицкийн, происходивший из духовного звания. Когда Троицкий должен был читать свои доклады общему присутствию правления, Рейхель обращался к нему, говоря:
77
Вишерский (Маловишерский) канал – часть Вышневолоцкой водной системы, соединяет между собой реки Вишеру и Мсту; был предназначен для обхода судами мелководного Ильмень-озера. Построен в 1826–1836 для замены мелкого, проходящего по болотистой местности Сиверсова канала. Целью строительства системы было снабжение С.-Петербурга продовольствием и другими товарами, поставляемыми из Центральной России.
78
С большой долей вероятности речь идет о Константине Федоровиче Лямине (1802–1868), сыне садового мастера Федора Федоровича Лямина (1773–1845) – солдатского сына, отданного Павлом I на обучение мастерству садовника; в 1803 Ф. Ф. Лямин принял сад на Каменном острове. Сохранилось свидетельство царскосельского полицмейстера Н. И. Цылова: «При императоре Александре I главным садовником был Федор Федорович Лямин, который по высочайшему повелению в 1814 г. переведен был из садовых мастеров Каменноостровского сада к Царскосельским садам. Государь Александр Павлович его очень любил. Во время прогулки императора по саду Лямин всегда сопутствовал Его Величеству» (Описание жизни Н. И. Цылова // Русский архив. 1907. № 8. С. 509). Известно, что сын его Константин Федорович был инженер-генерал-майором, как и сообщает А. И. Дельвиг.