Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг.
Шрифт:
– Ну, звоните, Иван Иванович.
Рейхель называл свое новгородское имение Америкою, не знаю по какому поводу, и очень хлопотал, чтобы железная дорога между двумя столицами проходила через «Америку», но это ему не удалось.
Клейнмихель, не доверяя правлению I округа, еще осенью 1842 г. поручил переведенному им из Военного министерства чиновнику особых поручений Евгению Петровичу Вонлярлярскому {79} заготовить каменный материал для ремонта шоссе в 1843 г. Вонлярлярский, по неопытности и вообще по недостатку способностей, приискал подрядчиков неблагонадежных, которые, взяв задаточные деньги, ставили щебень дурного качества, а некоторые и совсем не ставили заподряженных у них материалов, через что на мою долю выпало много хлопот при наблюдении за шоссе в 1843 г. Но так как Вонлярлярский на бумаге исполнил данное ему поручение скоро и заподрядил материал по умеренным ценам, то Клейнмихель поспешил еще в декабре 1842 г. похвастаться пред Государем результатом своих распоряжений, при чем исходатайствовал Вонлярлярскому довольно большую денежную награду и орден Св. Владимира 4-й ст. {В IV главе «Моих воспоминаний» я упоминал, что военный министр не уважил ходатайство Клейнмихеля о награждении Вонлярлярского означенным орденом; не прошло четырех месяцев, и Клейнмихель дал его Вонлярлярскому}.
79
Вонлярлярский
На место отданных в 1842 г. Клейнмихелем под суд инженер-полковника Чедаева и майора Дженеева он назначил директором шоссе от ст. Померанье до ст. Едрово инженер-подполковника Афанасьеван, а командиром 1-го военно-рабочего батальона путей сообщения майора Травинан.
Афанасьев был человек честный и добрый, но вялый и робкий. Для приведения шоссе в порядок требовалось много энергии, а он был апатичен. У него не доставало смелости браковать дурной каменный материал, поставляемый подрядчиками, отысканными Вонлярлярским, и действовать на счет тех из них, которые вовсе не поставили материала к определенному сроку. Один из подрядчиков Вонлярлярского поставил недалеко от ст. Померанье, вместо булыжного щебня, в большом количестве щебень известковато-глинистый мягкого свойства, предназначенный для сплошной россыпи по утонившейся шоссейной коре. Рассыпка этого щебня не только не улучшила бы, но ухудшила бы эту кору.
Афанасьев опасался не принять его, чтобы этим не навлечь на себя неприятностей от Вонлярлярского; я же запретил его принимать и донес о том Клейнмихелю, который, проезжая из Петербурга во внутренние губернии, вышел у означенного щебня из кареты. Найдя его дурным, он разругал Вонлярлярского и, садясь в карету, назвал его дураком, так что Вонлярлярский не мог этого не слышать. При дальнейшем осмотре шоссе Клейнмихель видел, насколько подрядчики Вонлярлярского были неисправны, и с того времени потерял к нему доверие; он оставался долго по особым поручениям при Клейнмихеле; впоследствии, видя презрение его к себе, выказываемое даже в гостиной, Вонлярлярский перешел на службу в учреждения Императрицы Марии. {Нельзя не подивиться тому, что Клейнмихель, очень легко отличавший способности людей, мог дать такое важное дело Вонлярлярскому; последний хорошо сделал для себя, что оставил службу при Клейнмихеле, при котором, несмотря на свои связи и даже при б'oльших способностях к делу, никогда не достиг бы того, что дала ему новая служба}; он скоро добрался до чина тайного советника, был назначен товарищем главноуправляющего IV отделением Собственной канцелярии Государя {80} и, хотя не удержался на этом месте, но все же, состоя почетным опекуном в С.-Петербургском опекунском совете, получает ежегодной пенсии 8400 pуб. сер., которые и составляют теперь единственное средство для его существования, так как он спустил все свое имение. Видя, что двоюродный брат его Александр Александрович Вонлярлярский {81} (известный под названием Монте-Кристо), при содействии В. А. Нелидовой, получал огромные по тому времени подряды, дававшие ему средства жить роскошно, Е. П. Вонлярлярский, двоюродный брат Нелидовой, надеялся нажить состояние подрядами в ведомстве путей сообщения, а потому, перейдя на службу в другое ведомство, принял на себя разные работы и поставки по шоссе. Но он не имел ума своего двоюродного брата и, сверх того, отношения Клейнмихеля к Нелидовой изменились.
80
IV отделение Собственной е. и. в. канцелярии было основано в 1828 для заведования благотворительными учреждениями императрицы Марии Федоровны, вдовы Павла I (так называемое Мариинское ведомство, в 1880 реорганизованное в особую Собственную е. и. в. канцелярию по учреждениям императрицы Марии).
81
Вонлярлярский Александр Александрович (1801–1861) – крупный подрядчик по постройке шоссейных и железных дорог. Владалец усадьбы Вонлярово под Смоленском, которая считается одним из историко-архитектурных памятников Смоленщины.
Он по своим подрядам предъявлял много претензий к казне, большею частью несправедливых. Претензии эти разбирались в особых, учреждаемых Клейнмихелем комиссиях, в которые он меня назначал членом, когда я не бывал в командировке вне Петербурга. Я в первых же заседаниях этих комиссий объяснял Е. П. Вонлярлярскому причины, по которым признавал б'oльшую часть его претензий несправедливыми, и с моими замечаниями соглашались все члены комиссий, так что, когда Вонлярлярский видел меня в числе членов комиссий, он говорил:
– Ну, барон в числе членов комиссии; значит, надо проститься с несколькими десятками тысяч рублей.
Это, однако же, не помешало нам, при довольно частых встречах, всегда быть в приятельских отношениях.
При проезде Клейнмихеля по шоссе досталось от него всем, кроме меня; {говоря же во время своего проезда по шоссе обо мне, он часто прибавлял к моей фамилии слова}: «офицер, отличный во всех отношениях». Директор шоссе от ст. Померанье до ст. Едрово, подполковник Афанасьев, крепко ему не понравился, и он меня назначил заведующим этой дирекцией, с оставлением при нем по особым поручениям и с приказанием продолжать исполнение по вышеприведенному предписанию от 26 июня, с тем, чтобы во время его путешествия по внутренним губерниям вполне заменять его на Московском шоссе, донося только ему о всех моих распоряжениях. О новом моем назначении было отдано в приказе 30 июля.
Клейнмихель этим назначением поставил меня в прямое подчинение правлению I округа, которое, в свою очередь, вследствие данного Клейнмихелем предписания должно было каждое экстренное распоряжение производить с моего согласия. Выходило во мне два лица: по заведованию дирекцией шоссе я был подчинен правлению округа, а по данному мне Клейнмихелем особому поручению по шоссе я был обязан наблюдать за тем же правлением. Вся инициатива по работам исправления шоссе должна была идти от дирекции, а потому я, как заведующий ею, должен был входить с представлениями в правление I округа, которое, конечно, всегда соглашаясь со мною, испрашивало моего же согласия на приведение в исполнение моих представлений, как у состоящего по особым поручениям при Клейнмихеле. Вследствие моих огромных занятий по дирекции, {которые я опишу далее}, я только раза два или три во все лето ездил на {вторую дирекцию шоссе} от ст. Едрово до р. Шоши, которая, впрочем, была в лучшем состоянии, чем непосредственно мне вверенная. Директором этой части шоссе был подполковник Беловодский {82} , впоследствии генерал-майор и помощник начальника III (Вышневолоцкого) округа путей сообщения. Я вовсе не имел времени бывать на части шоссе от р. Шоши до Москвы, и потому на нее не ездил. В авгус те начальник округа, в районе которого была эта часть шоссе, генерал-майор [Михаил Николаевич] Бугайский уведомил меня, что он получил словесное приказание Клейнмихеля осмотреть Московское шоссе по всему его протяжению и представить по осмотре свое заключение. Выходило, что я должен был наблюдать за действиями Бугайского, а он за моими, и потому я отклонил от себя всякое наблюдение за его действиями. Бугайский проехал со мною по шоссе от р. Шоши до ст. Померанье, не делая никаких замечаний. Пользы от его проезда не было никакой, и донес ли он о своем осмотре и что донес Клейнмихелю, мне неизвестно. Однако же по приказанию Клейнмихеля я осенью ездил в Москву для освидетельствования действий начальства на части шоссе от Москвы до р. Шоши. Явившись к Бугайскому, которому объяснил причину моего приезда, я потребовал у его подчиненных, моих прежних товарищей по службе в Московском округе, разных сведений по шоссе. Они мне давали эти сведения медленно, в опасении, что их всесильный, как они полагали, у Клейнмихеля начальник будет недоволен доставлением мне сведений, и не вполне доверяя, чтобы мне поручено было рассмотреть действия их начальника по части шоссе, состоящей в его ведении. Все эти недоумения были прекращены самим Бугайским, который приказал все мною требуемое исполнять без замедления.
82
Беловодский Константин Семенович (1804–1893) – генерал-майор с 1873.
{Обращаюсь теперь к описанию занятий собственно по заведоваемой мною непосредственно дирекции от ст. Померанье до ст. Едрово.} На значительных протяжениях по этой части проезд был затруднителен, в особенности весной. Щебеночная кора до того утонилась, что колеса возов образовали по поверхности шоссе глубокие колеи, а в тех местах, где грунт был глинистый, пучистый, образовались провалы, весьма опасные для проезжающих. Предположено было наиболее утонившиеся протяжения покрыть сплошной щебеночной насыпью, а те места, на которых образовываются значительные пучины, совсем перестроить. Ширина земляного полотна шоссе была в 6 сажен; середина его, шириной на 4 сажени, была покрыта щебеночным слоем, который с обеих сторон оканчивался крупными булыжными камнями, называвшимися барьерными; затем с каждой стороны оставались земляные обочины, шириною каждая в 1 сажень. Эти барьерные камни и обочины, которые должны были быть ниже щебеночной коры шоссе, в 1843 г. почти везде были выше ее и задерживали на ней воду. Предположено было при исправлении шоссе мало-помалу уничтожать барьерные камни и заменять их щебеночными отсыпями, а обочины срезать, так чтобы они были ниже щебеночной коры. Одно утолщение щебеночного слоя на местах с пучистым грунтом было бы недостаточно для их укрепления. Образование по шоссе большого протяжения пучин происходит в те годы, в которые после очень дождливой осени весной бывает много солнечных дней; в эти годы почва, пропитанная осенними дождями, замерзает на большую глубину; при появлении же весенних солнечных лучей полоса шоссе, покрытая щебнем, на которой снег расчищается, служит хорошим проводником тепла, так что под нею земля оттаивает, тогда как земляные обочины с обеих сторон щебеночной коры находятся еще в мерзлом состоянии и мешают стекать воде из-под щебеночной коры в канавы; почва {под оной} разжижается и выпучивает тонкую щебеночную кору до того, что на шоссе образуются глубокие провалы или пучины. Для предупреждения их образования предполагалось в этих местах, сняв тонкую щебеночную кору, насыпать на грунт довольно толстый слой песку, который был бы выше обочин, и на нем устроить щебеночную кору надлежащей толщины. При этом если дождевая вода и просочится сквозь щебенку, то она попадет в песчаный слой, из которого и может вытекать по обочинам в канавы, а если частью и просочится в глину, лежащую под песком, то последняя, будучи отделена от щебеночной коры толстым слоем песка, не может так сильно действовать на эту кору.
Дирекция шоссе от ст. Померанье до ст. Едрово была разделена на три дистанции, которыми заведовали инженер-поручики Дмитриевн, Плац-бек-Кокумн и Щербаковн. Кроме обыкновенного ремонта на каждой дистанции предполагалось произвести на значительных протяжениях сплошные россыпи щебня и в нескольких местах перестроить вышеизложенным способом пучистые места. При каждой перестройке пучистого места, для того чтобы она производилась тщательно, необходимо было иметь особых офицеров, а потому таковые из числа состоявших в округе и были прикомандированы в помощь к упомянутым начальникам дистанций.
Дистанция Щербакова, пролегавшая по Валдайским горам {83} , была наиболее отдаленная от места моего постоянного пребывания, Новгорода, из которого, выехав утром, я поспевал на нее только вечером и в таком случае оставался ночевать у Щербакова, в яму {84} Яжелбицы; на его дистанции было наибольшее число перестраиваемых пучистых мест. Он один из начальников дистанций был женат; жена его была хорошенькая женщина; они с некоторым комфортом помещались в небольшой избе, которую переделали очень мило для своего жилья.
83
Валдайские горы – возвышенность в Северо-западной части Русской равнины, в т. ч. в Новгородской обл. Наивысшая точка – 346,9 м, протяженность более 600 км.
84
Ям – старинное название почтовой станции с постоялыми дворами и конюшнями; так же назывались ямщичьи поселки.
Впрочем, мне вообще не часто приходилось проводить ночи в постели; я более проводил их в дороге, разъезжая по шоссе в карете, в которой собственно по Московскому шоссе в лето 1843 г. сделал до 7 000 верст. Занятия мои состояли, кроме наблюдения за поставляемыми материалами и производимыми работами, в беспрерывных донесениях Клейнмихелю о положении дел на шоссе {согласно вышеприведенному его предписанию}; в заготовлении {нужных для производящихся в этом году работ} материалов, {которых было прежде заготовлено недостаточно, а заподряженные Вонлярлярским, как мною выше упомянуто, не выставлялись; в действии насчет его неисправных подрядчиков}; в составлении подробных ведомостей с показанием работ и поставки материалов в следующие три года, необходимых для совершенного упрочения шоссе; в обыкновенной текущей переписке и в переписке с военно-судною комиссией, учрежденной над бывшим директором полковником Чедаевым и над майором Дженеевым.