Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг.

Дельвиг Андрей

{Не могу при этом не обратить внимания, что с воцарением Императора Александра II подобные наказания сделались немыслимы.}

Клейнмихель, недовольный слабостью, которую, по его мнению, выказало начальство института, заменил его новым. Из старших начальников были уволены: от должности директора института инженер генерал-лейтенант [Андрей Данилович] Готман {91} и от службы помощник его по фронтовой и хозяйственной части генерал-майор [Владимир Николаевич] Лермантов {92} , {о котором я упоминал во II главе «Моих воспоминаний»}. Директором был назначен [Валериан Федорович] Энгельгардт (он давно умер), произведенный незадолго перед тем в генерал-майоры из полковников какого-то гвардейского полка. Говорят, что Энгельгардт, при всей своей ничтожности и робости, отказывался управлять специальным заведением и говорил Клейнмихелю, что его желания ограничиваются тем, чтобы быть назначенным командиром одного из гвардейских полков или какой-нибудь армейской

бригады, но Клейнмихель сказал ему, что он мелет вздор, что нет никакого затруднения управлять институтом, которым управлял же Готман (он последнего при этом случае назвал дураком, чем, конечно, Готман не был), и что место директора этого заведения предпочтительнее мест, которые Энгельгардт надеялся получить. Энгельгардт был человек недальнего ума и без образования, обходился с воспитанниками института грубо, говоря им всем ты {вместо общеупотребительного вы}. Учившись только одной арифметике, он не имел понятия о существовании других математических наук; обращаясь к воспитаннику высших классов, когда он занимался аналитической механикой или высшими математическими исчислениями, он его спрашивал:

91

Готман Андрей Данилович (1790–1865) – директор Института корпуса инженеров путей сообщения с 1836 по 1843.

92

О Владимире Николаевиче Лермантове говорится в первом томе «Моих воспоминаний», см. по Указателю имен первого тома.

– Что ты арифметику учишь?

А когда воспитанник называл ту науку, которою был в это время занят, он говорил:

– Ну да, я говорил, что ты арифметику повторяешь.

Помощником к Энгельгардту, на место [Владимира Николаевича] Лермантова, назначен был гвардейский полковник Г. Ф. [Григорий Федорович] Гогель, {о котором я упоминал в III главе «Моих воспоминаний»}. Он был умный, имел некоторое образование, но преподаватели и воспитанники института его не любили, полагая, что он причиною всему, что в это время делалось в институте дурного, тогда как он, по хитрости своей, сваливал все на Энгельгардта, на которого имел большое влияние. Энгельгардт и Гогель были женаты на родных сестрах.

В начале ноября я получил приказание Клейнмихеля приехать в Петербург. Понятно, с каким чувством я ехал в этот город после встречи с несчастным разжалованным в рядовые воспитанником Института инженеров путей сообщения. Клейнмихель со мною ничего не говорил о наказании в институте; он был по-прежнему любезен {со мною}, но, вероятно, в продолжение моей при нем годовой службы убедясь, что я не только не способен на исполнение подобных его распоряжений, но что и взгляд мой на них противоположен его взгляду, решился употреблять меня собственно по инженерной части и вдали от Петербурга, оставляя при мне только звание состоящего при нем по особым поручениям. Впрочем, к моему удалению могли способствовать и происки некоторых из приближенных Клейнмихеля, которые, видя его ко мне расположение и мою с ним откровенность, опасались, чтобы я, заметив их неправильные действия, не довел о них до сведения Клейнмихеля. В это время я в первый раз видел инженер-капитана (впоследствии генерал-лейтенанта и сверхштатного члена Совета Министерства путей сообщения) Аполлона Алексеевича Серебрякова {93} , которого Клейнмихель назначил к себе по особым поручениям и брал впоследствии с собой во все путешествия, причем Серебряков исполнял лакейские при Клейнмихеле должности, а со временем сделался домашним человеком в семействе Клейнмихеля.

93

Серебряков Аполлон Алексеевич (1811–1895) – инженер-генерал-лейтенант (1868), член Совета Главного управления путей сообщения и публичных зданий (1875–1895); окончил Институт корпуса инженеров путей сообщения (1828), исполнял должность инженера по особым поруче ниям при главно управляющем графе Клейнмихеле, начальник Николаевской ж. д. (к. 1850-х), инспектор эксплуатации правительственных ж. д.

Впрочем, какие бы ни были к тому побудительные причины, я получил поручение вне Петербурга. Клейнмихель назначил меня для исправления части Нижегородского шоссе, состоящей в пределах Нижегородской губернии, с оставлением при себе по особым поручениям.

Во II главе «Моих воспоминаний» я упомянул, что при учреждении Главного управления путей сообщения Россия была разделена на десять округов путей сообщения; хозяйственная часть по работам не зависела от управляющего этими округами, а была вверена особым экономическим комитетам. Толь, в виду большого сосредоточения дел, уменьшил число округов до пяти, учредив в каждом окружное правление. В это правление он передал дела уничтоженных им экономических комитетов. При окружных правлениях учреждены были общие присутствия, состоявшие из председателя – управляющего округом и членов: его помощника и начальников искусственного, хозяйственного и распорядительного отделений правления. Высочайшим повелением от 2 июля 1843 г. число округов увеличено до двенадцати [9] с учреждением в каждом правления и общего присутствия, в котором членами состояли не начальники отделений правления, а особо назначенные к тому два инженерных штаб-офицера, причем распорядительное отделение переименовано в канцелярию этого присутствия. В Петербурге и Москве гражданская строительная часть была в заведовании особых учреждений, подчиненных генерал-губернаторам, без участия Главного управления путей сообщения. Эти учреждения были закрыты по присоединении в 1843 г. строительной час ти в столицах к означенному управлению, а равно и шоссейных дорог в Московской губернии, устроенных особой дорожной комиссией.

9

1) По указу 5 декабря 1846 г. сухопутные и водяные сообщения в Царстве Польском составили XIII округ.

Вследствие этого присоединения при новом образовании округов I (Петербургского) и IV (Московского) состав их правлений увеличен в сравнении с прочими тем, что в общее присутствие этих правлений назначены членами уездный предводитель дворянства, городской голова столицы (впоследствии замененные особыми депутатами от дворянства и купечества), штаб-офицер по назначению генерал-губернатора и два архитектора; число отделений этих правлений увеличено счетным и чертежным.

Всем вновь назначенным начальникам округов и их подчиненным приказано было отправиться к своим местам так, чтобы они могли открыть свои действия, сообразно новому распределению округов, с 1 января 1844 г.

При этом преобразовании бывший более 6 лет управляющим III (Московским) округом, по преобразовании переименованным в IV, генерал-майор [Николай Богданович] Гермес {94} , которым Клейнмихель был очень недоволен, был назначен начальником VI (Казанского) округа. В этом округе были одни естественные водяные пути и только 50 верст Нижегородского шоссе от границы Нижегородской губернии, идущее по левому берегу Оки до Нижнего Новгорода. По прежнему разделению округов все это шоссе было в районе бывшего III (Московского) округа; последняя его часть, ближайшая к Нижнему Новгороду, была открыта летом 1843 г., почему и были переведены на нее почтовые лошади, но шоссе оказалось так дурно устроенным, что принуждены были через два месяца его закрыть и почту снова перевести на правый берег р. Оки. Клейнмихель желал исправить эту часть шоссе ко времени Нижегородской ярмарки 1844 г. Вновь назначенный начальник VI округа доносил о затруднениях достать в столь короткое время потребный для исправления шоссе каменный материал и определял высокую цену на то малое количество, которое он надеялся заготовить. Клейнмихель, не доверяя ему, поручил исправление означенной части шоссе мне исключительно, без всякого вмешательства в это дело правления VI округа. Я получил от него по случаю этой командировки предписание от 9 ноября № 3671, которое привожу здесь буквально:

94

О Николае Богдановиче Гермесе говорится в первом томе «Моих воспоминаний», см. по Указателю имен первого тома.

В сентябре месяце текущего года поручено начальнику VI округа путей сообщения, генерал-майору Гермесу, заподрядить немедленно все нужные на исправление участка Нижегородского шоссе, в районе сего округа состоящего, материалы и рабочих и вообще принять все меры, чтобы участок этот окончательно устроен был ко времени следования в будущем году Нижегородской ярмарки. Генерал-майор Гермес доселе ограничивал свои действия одной перепиской о вызове желающих, и наконец в рапорте от 30 октября за № 59, изъясняя затруднения в приобретении исчисленных на исправление шоссе каменных материалов, находит единственным средством к заготовлению их разделение производства работ на два года, т. е. чтобы окончание переделки шоссе было отсрочено до 1845 г.

В ответ на это я дал генерал-майору Гермесу особое предписание за № 3619; копию с сего предписания при сем прилагаю.

Не ожидая, однако ж, и после сего желаемых результатов, я, по особенной моей к Вам доверенности, избрал Вас к окончанию сего дела и, поручая вполне соображению вашему: как исправить этот участок шоссе и как заготовить материалы, предписываю отправиться немедленно на место и принять неотлагательно самые деятельные по сему меры. Дабы не стеснить Вас в действиях, я не указываю Вам здесь никаких условий и ограничиваюсь токмо одним требованием, чтобы участок Нижегородского шоссе, VI-му округу принадлежащий, был приведен в устройство ко времени будущей ярмарки; но ежели бы действительно было невозможно привести его в таковое положение, чтобы пустить в это время обозы, то, по крайней мере, оно должно быть уже в таком состоянии, чтоб прочий проезд в легких экипажах был возможен.

От усердия вашего и благоразумия всего ожидаю. Об успехе действий ваших доносите мне с каждою почтою, и ежели нужно будет, то и по эстафете.

Для соображений Ваших прилагаю у сего в копии всю переписку, которая доселе об исправлении означенного шоссе производилась.

По получении этого предписания я немедля выехал в Новгород, где должен был покончить много дел по текущей отчетности, запущенной начальниками дистанций дирекции шоссе, которою я заведовал, по причине чрезмерно больших занятий работами по улучшению шоссе.

Проезжая в Нижний Новгород через Москву, я виделся с матерью и сестрой; в Москве я нанимал небольшое помещение для всей моей мебели и большей части моего имущества, так как последнее время вел бродячую жизнь и имел с собой только самое необходимое.

В Нижнем Новгороде, куда я с женою и Е. Е. [Екатериной Егоровной] Радзевской приехал в конце ноября, я остановился у сестры моей жены, графини Л. Н. Толстой [Лидии Николаевны урожд. Левашовой] {95} , в нанимаемом ею доме на Печерской улице. Муж ее продолжал быть по-прежнему чудаком; вставал поздно, в полном дезабилье ходил по всем комнатам, по целым часам расчесывая гребнем свою красивую бороду. Он выказывал замечательную медленность в сообразительной способности. Читая иногда вслух какую-нибудь хорошим слогом написанную книгу самого простого содержания, он каждый период повторял по два и по три раза; так сказать, прожует его, прежде чем понять. Часто жена моя ему говаривала:

95

О Лидии Николаевне Толстой, урожд. Левашовой, и ее муже Николае Сергеевиче Толстом говорится в первом томе «Моих воспоминаний», см. по Указателю имен первого тома.