Молодой Сталин
Шрифт:
Сталин был еще в самом начале пути, но уже делил своих товарищей на кумиров, последователей и врагов. Сначала он нашел себе нового ментора – князя Александра Цулукидзе (Сашу), высокого, красивого молодого человека, носившего хорошие заграничные костюмы. Он был другом еще одного кумира Сталина – Ладо. Оба были более высокого происхождения, чем Сосо. Отец Ладо был священником, а отец Красного Князя – одним из богатейших аристократов Грузии; семья его матери, княгини Олимпиады Шервашидзе, когда-то правила Абхазией [48] . Сталин восхвалял “поразительные, выдающиеся таланты” Ладо и Саши – им обоим не грозила его ревность, к тому моменту они уже умерли. У Сталина был лишь один настоящий кумир – он сам. За всю его откровенно эгоистическую и независимую жизнь близко к такому статусу подошли лишь Ладо, Саша и Ленин.
48
В России торговый и средний классы, не имевшие доступа к политической власти, часто симпатизировали революционерам, но в Грузии революционеры могли рассчитывать еще и на местный патриотизм, на целую сеть семейных кланов вплоть до высшей знати. Шервашидзе были петербургскими царедворцами, а в своих абхазских поместьях общались с революционерами. Князь Георгий Шервашидзе заведовал канцелярией вдовствующей императрицы Марии Федоровны – вдовы Александра III и матери Николая II. После революции и вплоть до 1930-х оставшиеся в СССР Шервашидзе находились под протекцией местного большевистского вож дя и сталинского придворного Нестора Лакобы.
У Сталина уже был небольшой круг приближенных – молодые радикалы, изгнанные из семинарии: в 1901 году оттуда исключили еще сорок человек, в том числе бывшего сталинского подопечного Елисабедашвили, того, что мочился на икону, и его друга Александра Сванидзе (Алешу). Алеша снимал квартиру на улице в Сололаки, над Эриванской площадью. Здесь Сталин давал уроки и готовил список для чтения из 300 книг, который собирался дать своему кружку. “Сосо не читал, а буквально поглощал книги”, – вспоминал Елисабедашвили. Алеша Сванидзе, жизнерадостный человек со связями с высшем обществе, брат трех красивых сестер, станет шурином Сталина и близким другом – до эпохи Террора. Но с его сестрами Сталин пока не был знаком.
Другим его учеником был только что приехавший из Гори девятнадцатилетний полупсихопат Симон Тер-Петросян. Вскоре он станет известен под именем Камо. Он также все детство дрался, воровал фрукты и “предавался своему любимому занятию – кулачному бою”. Он часто бывал у Сванидзе в надежде чему-нибудь научиться, но вообще-то хотел стать офицером. Его отец-тиран выговаривал ему за дружбу с “голодранцем” Сталиным. Но в 1901 году, когда семейство Тер-Петросянов обнищало благодаря мотовству отца, тот утратил власть над сыном. Камо считал Сталина своим учителем – тот учил его литературе, давал ему книги. “Мне очень понравился “Жерминаль” Золя!” – вспоминал Камо. Сталин притягивал его “как магнит”.
Впрочем, Сталин был не самым терпеливым учителем. Видя, что Тер-Петросян с трудом усваивает русский язык и марксизм, Сталин попросил другого своего приверженца, Вардояна, поучить его. “Сосо лежал и читал книгу, а я учил Камо русской грамматике, – вспоминает Вардоян. – Но Камо был умственно ограничен и все время говорил “камо” вместо “кому”. Сталин “потерял терпение и вскочил, но затем рассмеялся: “Кому”, а не “камо!” Запомни же это, бичо [49] !” После этого Сосо, всегда с удовольствием дававший своим приближенным прозвища, стал называть Тер-Петросяна Камо – так это имя и приклеилось на всю жизнь”. У Камо были трудности с языком, но он был заражен марксизмом и “околдован” Сталиным. “ Ты больше читай! – наставлял его Сталин. – Самое большое из тебя получится офицер. Оставь это! Лучше займемся другим делом!” Сталин, как доктор Франкенштейн, сделал из Камо своего телохранителя и головореза.
49
Мальчик (груз.).
“Сосо был философом-конспиратором с самого начала. Мы учились у него конспирации, – говорит Вардоян. – Меня привлекало то, как он разговаривает и смеется, его манеры. Я сам не замечал, как начал копировать его, за это друзья прозвали меня Граммофон Сосо” 9 .
Но Сосо никогда не был беззаботным грузином. Даже тогда “он был очень необычным и загадочным человеком”, рассказывает Давид Сагирашвили, молодой социалист, который познакомился со Сталиным примерно в это время: он заметил, как тот “идет по улицам Тифлиса, худой, лицо в оспинах, одет кое-как, в руках большая стопка книг”.
Однажды Сталин пришел на веселую вечеринку, которую устроил Алеша Сванидзе. Пили коктейль – дынный сок с коньяком, страшно напились. Но Сосо лежал на диване на веранде и тихо читал, делая пометки. Его стали искать: “Где он?”
– Сосо читает, – ответил Алеша Сванидзе.
– Что ты читаешь? – с издевкой спросили его друзья.
– Мемуары Наполеона Бонапарта, – отвечал Сосо. – Поразительно, какие он допускал ошибки. Я их все отмечаю!
Пьяные дворянчики до слез хохотали над этим самоучкой, сыном сапожника, которого они звали Кункула (Виляющий) за странную, торопливую походку 10 . Но серьезные революционеры, такие как Сталин, Ладо и Саша, не тратили времени на коктейли.
В Грузии шло революционное “брожение идей”. Эти страстные юные идеалисты “поздно возвращаются из мастерских”, вспоминает Анна Аллилуева. “С отцом приходят друзья. Усевшись за прибранный стол, кто-нибудь раскрывает книгу и читает вслух”. Все они читали одно издание – новую ленинскую газету “Искра”, где пропагандировалась идея партии во главе с небольшой боевой элитой.
Эта новая революционная модель будоражила молодые горячие умы – например, Сталина, который больше не хотел быть революционером-любителем из благородных, зовущим за собой широкие рабочие массы: он выбрал путь жестокого профессионала, предводителя безжалостной секты. Сосо всегда получал наивысшее наслаждение от рьяной борьбы с внутренними и внешними врагами. Ему было всего двадцать два года, но он собирался разделаться с Жорданией и Джибладзе, а затем подчинить тифлисскую партию своей воле. “Говорил он грубо”, – писал Ражден Арсенидзе, умеренный марксист, признававший, что в сталинской грубости “чувствовалась энергия, в этих словах ощущалась сила, настойчивость. Говорил он часто с сарказмом, с иронией, дубил как молотком грубыми остротами”. Когда его “возмущенные” слушатели протестовали, он “извинялся, заявляя, что говорит языком пролетариата”, который произносит “прямые, грубые истины”.
Тайная полиция и рабочие смотрели на этого экс-семинариста как на “интеллигента”. Но для потрясенных умеренных марксистов он был юношей с “причудами”, который повел “враждебную и дезорганизационную агитацию против тифлисской организации и ее работников”. Как вспоминает Давришеви, они открыто смеялись над Сосо, называя его “невеждой”, “негодяем”. Джибладзе с гневом говорил, что Сосо поручили рабочий кружок, чтобы “вести пропаганду против правительства и капиталистов, а он ведет, оказывается, пропаганду и против нас” 11 .
Сталин, его наставники и последователи все еще собирались на берегу Куры, сидели под пахучими акациями и пили дешевое вино, которое подавал владелец киоска. Но успех сталинских забастовок обеспокоил полицию. Тайная полиция решила разгромить движение, не дав ему устроить забастовку 1 мая 1901 года. Жандармы, изучив донесения о революционном “зачинщике” Сталине, тут же заметили его дар конспиратора: “Самый большой из рабочих кружков именно железнодорожный… и интеллигент, руководящий этим кружком, обнаружен”; “Наблюдение показало, что он держит себя весьма осторожно, на ходу постоянно оглядывается”. Поймать его всегда было нелегко 12 .
В ночь с 21 на 22 марта 1901 года тайная полиция – охранка – вышла на охоту за лидерами – Курнатовским и Махарадзе [50] . Агенты окружили обсерваторию, чтобы взять Сталина, который возвращался туда на конке. Вдруг через трамвайное окно он заметил якобы прогуливающихся агентов в штатском, опознать которых было так же просто, как фэбээровцев в американском кино. Они заняли позицию вокруг обсерватории. Сталин остался в вагоне. Позже он вернулся туда на разведку, но жить там больше уже не мог.
50
Главным русским революционером в Грузии тогда был высокий, сутулый, лысеющий Виктор Курнатовский, вместе с Лениным отбывавший сибирскую ссылку и даже встречавшийся с Плехановым в Цюрихе. Многие из самых активных революционеров были не кавказцами, а русскими. В железнодорожном депо Сергею Аллилуеву помогал учтивый рыжебородый Михаил Калинин, еще один рабочий из крестьян, с которым Сосо познакомился в это время; при Сталине он много лет будет формальным главой государства. Другие лидеры были грузинами – Жордания, Джибладзе, Миха Цхакая и Филипп Махарадзе, все четверо – основатели “Третьей группы” в 1892 году.